Меч теней (ЛП)

Слова Акмаэля принесли глубокое и необходимое утешение, но Эолин отошла, опасаясь слишком долго задерживаться в его объятиях.
Она вытерла слезы со щек и успокоила дыхание.
— Вы можете считать меня слабой от такой вспышки. Это просто мимолетная меланхолия, уверяю вас. Это были дни большого волнения. Боюсь, я стала жертвой многих воспоминаний.
Акмаэль коснулся подбородка Эолин и перевел ее взгляд на свои глаза.
— Надеюсь, приятных, не только тяжелых, — сказал он.
Слова вызвали новые слезы, но Эолин с теплой улыбкой заставила их сдержаться.
— Да, мой Король. Было много приятных воспоминаний.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Смерть Сан'иломана
Ришона села и прикрыла глаза от вечерних ламп. Тени преследовали ее после прерывистого сна, беспокойных снов Эрундена. Она видела своего брата Тамира, сожженного огнем, наблюдала, как оборотни роятся над опустошенным ландшафтом. Она слышала мучительный крик старого волшебника, пожираемого монстрами, огромными зверями с длинными светящимися конечностями и обсидиановыми когтями. Они прорыли туннель из-под земли, разрывали металл, кольчугу и плоть, прислушиваясь к каждой команде Ришоны, пока…
Она резко вдохнула и поднялась на ноги, пытаясь стереть это видение из своего сознания.
«Это ложный ропот, — уверяла она себя. — Не более чем мечты беспокойного сердца».
Тонкие шторы колыхались под теплым ветром, отделяя роскошные покои Ришоны от широкого балкона, с которого открывался вид на город внизу. Округлые крыши и высокие шпили покрывали сухие равнины, словно коралловое ложе, обнаженное отступающим морем. Это был Эк-Налам, дом детства Ришоны и жемчужина Империи Сырнте. Масляные лампы стояли вдоль крыш, переулков и порогов, мерцающее бдение, в котором отражались звезды наверху, народное почтение последним дням Джотури-Нура, Сан’иломана из Сырнте.
— Моя леди, — Мерина появилась у входа в комнату. Золотисто-каштановые волосы служанки были аккуратно заплетены в косу, ниспадающую на бронзовые плечи. Она опустила глаза и скрестила руки. — Генерал Мехнес и его брат Паолус-Нур просят вас о встрече.
— Конечно, — сказала Ришона. — Проведи их внутрь.
Мерина отступила босиком.
Ришона заметила, что ее ладони были влажными. Она вымыла руки и освежила лицо водой из чаши. Как только она закончила вытирать кожу ароматным полотенцем, Мехнес и Паолус-Нур прошли к ней.
Сыновья Джотури-Нура от его второй жены, принцы Сырнте, были похожими. На смуглых лицах блестели серо-голубые глаза. Мехнес, более крепкий из них двоих, завоевал половину империи для Джотури-Нура на поле боя. Мастерство Паолуса заключалось в более тонких, но не менее жестоких политических играх и интригах.
Ришона поклонилась, встречая их.
— Лорды и дяди.
Паолус-Нур взял ее руки в свои.
— Тамара-Ришона, дочь моего отца и невестка моих братьев, это я пришел поклониться тебе.
Ришона подавила желание напрячься. В этот день каждый из сыновей Джотури-Нура обращался к ней по имени ее покойной матери. Каждый раз, когда ее называли Тамарой, ей это нравилось все меньше.
 
«Они заявляют о своей любви, хотя и радуются перспективе моей смерти».
— Это вы почтили меня своим присутствием, — сказала она.
Мехнес шагнул вперед, когда его брат отошел в сторону.
— Ты обрела красоту своей матери, — сказал Мехнес, поднося пальцы Ришоны к своим губам. — Тамара, принцесса Сырнте, дочь моей матери. Цветок и гордость нашего рода. Ты не подведешь ее завтра. Уверен, она встретит тебя в загробной жизни с гордостью и радостью.
«Он говорит это, чтобы умилостивить шпионов Абартамора или насмехаться надо мной?»
Ришона почтительно опустила глаза.
— Для всех моих гостей в этот день есть вино и еда, — ее голос сорвался. Она ненавидела себя за это. Быстро вдохнув, она вскинула подбородок и встретилась взглядом с Мехнесом. — Пожалуйста, останься и вспомни вместе со мной жизнь, которой мы наслаждались как семья.
Братья переглянулись.
— Ты очень щедра, сестра-племянница, — сказал Паолус-Нур, — но я почтительно отказываюсь. Скоро начнется мое бдение с Джотури-Нуром. Я не стану разочаровывать своего отца.
— Я останусь, — сказал Мехнес. — Я провел время с Сан’иломаном и был бы очень рад провести последний вечер в компании моей племянницы.
Паолус ушел, и Мехнес приказал слугам уйти.
Как только они остались одни, Мехнес встал перед Ришоной, расставив ноги и положив руки на широкий пояс, на его лице читалось веселье, смешанное с оттенком презрения. Несмотря на преклонный возраст, Мехнес все еще был в расцвете сил, его красивое лицо не омрачали многочисленные шрамы. Ришона вспомнила, как он возвышался над ней в юности. Она уже не была такой маленькой, но его присутствие по-прежнему производило такое же внушительное впечатление.
Он подошел ближе и потрогал прядь ее волос.
— Ты готова к этому, племянница?
От него пахло кровью и пеплом. Жар в его глазах был очевиден. Ришона задавалась вопросом, осмелится ли он потребовать от нее этой ночи, когда плотские удовольствия были строго запрещены среди членов королевской семьи.
— Да, — сказала она. — Готова.
* * *
На следующее утро Мерина разбудила Ришону задолго до того, как солнце пролило свои золотые лучи на белый город. Охранники сопроводили принцессу Сырнте к фонтанам в восточном дворе. Там ее искупали в воде с ароматом лилий. Они натерли ее мышцы розовым маслом, ее кожа стала эластичной, гладкой. Затем они одели ее в простое платье из угольно-черного шелка и обули ее в рубиновые туфли. Яркие драгоценности вплели в ее волосы, сверкающая вуаль ниспадала на ее лицо и плечи.
«Как будто меня к свадьбе готовят», — не без горечи подумала она.
Ришона отказалась от еды и вина, которые ей предлагали. Пост ожидался и почитался перед жертвоприношением. Даже если бы это было не так, она не рисковала бы быть накачанной наркотиками или отравленной. Она предпочла встретить смерть в своем уме.
На закате двор Эк’Налама собрался в просторных покоях Сан’иломан. Занавеси из темного шелка свисали с мраморных колонн, а воздух пропитался тяжелым запахом ладана. Придворные, советники и дворяне из дальних провинций заняли свои места. Несколько человек вели тихую беседу.
Последними прибыли оставшиеся в живых сыновья Джотури-Нура, всего десять человек. Абартамор, старший из принцев, шел впереди них. Дородный мужчина с тяжелыми веками и подбородком, обвисшим вокруг полных губ, многие презирали его за лень и обжорство. За ним попарно вошли остальные братья и сестры. Принц Мехнес сопровождал Ришону, как он сделал бы это для своей сестры Тамары, если бы она дожила до этого дня.
На широкой кровати лежал Джотури-Нур, Сан'иломан из Сырнте. Худощавый старик с кожей цвета глины и серыми глазами, он лежал на объемных подушках, выкрашенных в насыщенные оттенки бордового и золотого. Его первая жена, Менара, сидела справа от него. Высокая и статная, она держала руки сложенными на коленях. Драгоценная вуаль покрывала ее тонкие белые волосы. Рядом с Менарой сидели Вторая и Третья жены, Ландра и Беулла. Рядом с Беуллой стояла на коленях девушка Наптари, чьи плечи дрожали под бледно-голубой вуалью. Двенадцатилетняя девственница была избрана присоединиться к Сан'иломан в этот день, чтобы Джотури-Нур мог насладиться ею в потустороннем мире.