Маша без медведя (СИ)
ПОПЫТКА НОМЕР ДВА
Рука потянулась к звонку и замерла. Я стояла перед дверью, снова сомневаясь: не зря ли я пришла? Бередить столь тяжкую рану… А если я хуже сделаю? Из-за тонкой, оббитой дерматином двери послышались голоса, один из которых внезапно показался мне детским. Палец сам нажал на кнопку.
Дверь распахнулась без вопросов, и девочка разочарованно сказала:
— Ой, это не тётя Лена… — и громче, в квартиру: — Пап, это не она!
— Извини, я ошиблась дверью, — я развернулась и пошла вниз по лестнице — второй раз, испытывая острое ощущение де жа вю.
Что ж ты наделал, Баграр, старый медведь?..
Это был не мой старый мир. Похожий, но не мой. Потому что эту девочку никто не забрал. А ещё потому что у этой девочки был папа. А у меня, там — это я теперь точно помнила — не было.
Здесь на исхлёстанной непогодой улице не появился золотой автомобиль, и девочка Маша благополучно вернулась домой. К маме и папе. Должно быть, где-то здесь, рядом, находится точка бифуркации, в которой реальность расщепляется. Или само появление Баграра здесь — она и есть? Та самая несчастная точка?
Мне вдруг стало отчаянно тоскливо.
Я постаралась смахнуть это ощущение, вышла на улицу и оглянулась на окна квартиры, которую никак не могла перестать называть своей.
Девочка уже сидела на кухне, на моём… нет, на своём любимом месте у окна и что-то оживлённо рассказывала родителям. Родителям…
Красные бантики в косичках подпрыгивали вслед рассказу.
Будь счастлива, Маша! Пусть в этой жизни у тебя всё сложится хорошо.
Я решительно развернулась и пошла под арку, на проспект.
НАБЛЮДЕНИЯ
Я шла по городу, кутаясь в густую «тень» и одновременно — в тёплый кокон. Для сегодняшней погоды одного гимназического платья, пусть даже такого длинного, да ещё с нижней юбкой, явно было недостаточно.
Вот, кстати, про юбки. Стремясь переключить мысли с отчаянно давящих на хоть какие-нибудь другие, я начала рассматривать прохожих. Точнее, проходящих мимо женщин. Чем дальше я шла, тем сильнее упрочивалось ощущение, что длина юбки напрямую коррелирует с выражением лица. Чем юбка короче — тем более простоватое лицо. Понятно, почему меня в простую больницу отвезли. Моё летнее платье едва прикрывало колени, а здесь себе это позволяли только самые, так скажем… нет, слово «простушки» мне не нравилось и было всё-таки неуместным. Женщины сугубо трудовых профессий — наверное, так правильно. Юбки, чаще всего простого прямого кроя, обязательно прикрывали колени. Короче не было вообще ни у кого. Интересно, а летом как это выглядит? Чтобы лёгкое, воздушное — нет?
Редкие дамы, чей внешний вид намекал на принадлежность к дворянскому сословию (или как минимум к богатой прослойке), все без исключения демонстрировали юбки в пол.
Все остальные варианты находились в промежутках между той и этой крайностью.
Всякие дурацкие мысли приходили мне в голову. А если юбка до пола, но разрез выше колена — это как будет считаться? А если срез подола косой, тут длинно, тут коротко? Или всё подобное неприлично? А если юбка длинная, но почти прозрачная? А если…
На остановке, обозначенной специальной вывеской (здесь, между прочим, значился номер три, на котором я приехала в город), я присела на лавочку и дождалась очередного позванивающего трамвая. Села и поехала — оказалось, что не в ту сторону. Ну и ладно — когда-то же он приедет туда, куда мне нужно? Ехала в итоге почти два часа, зато город посмотрела. Ещё бы карту улиц раздобыть и представить себе, как это всё на план ложится.
В палату вернулась в начале шестого. Как же неудобно без часов, надо с этим что-то придумать… А ещё хотелось есть — чаепитие-то я пропустила, а до ужина больше часа.
И тут — ой, кто-то молодец! — обнаружила на столике рядом со «спящей собой» подносик: кружку остывшего чая, ватрушку с повидлом, печеньки. Слопала всё это с превеликим удовольствием.
Потом плюхнулась на кровать и вытащила из-под платья оправу. Сегодня я два раза проехала через мост и не захлёбывалась при этом от накатывающих потоков энергий… Настроенные микро-воронки работали весьма неплохо, улавливая и перенаправляя ману в накопитель — собственно риталид. Теперь нужно озадачиться восстановлением повреждённой структуры, эффективность оправы ещё возрастёт. Может быть, попытаться заделать малые повреждения под Анечкины песни в душе? Так, чтоб стены гудели. Интересно, веселее процесс пойдёт? Попробовать надо, глядишь, реставрация быстрее будет закончена. Подбить её, что ли?
А уж когда в оправе появятся камушки — вот тогда я и на серьёзную боевую магию смогу замахнуться!
И, кстати, давно хотела попробовать ещё одну замечательную штуку.
ЗАОБЛАЧНОЕ
Я выключила в палате свет, чтобы с улицы даже случайно не заметили никаких перемещений. А то тень тенью, а в состоянии сосредоточения можно маскировку и не удержать. Зато дверь запечатала железно, тут постоянный контроль не нужен.
Ну, с Богом.
Левитация всегда оставалась для меня чем-то заоблачно-недостижимым. Но сейчас я чувствовала энергию, наполняющую меня с избытком. Для уверенной левитации нужен был предмет. Стул, хотя бы. И тут я задумалась: а почему, собственно, не отнестись к собственным ногам как к предмету, на который ты как бы опираешься? Нет, криво объяснила. Поднимаешь прямо ноги, как левитирующий предмет, м? А всё остальное тупо прилагается.
Я сделала пробный заход и поняла — почему. Если относиться к себе, как к предмету — ноги немеют. Наверное, это даже объясняют на практических занятиях по полётам, на которые меня никогда не брали даже посмотреть. И даже если брать за летающий предмет туфли — всё равно почему-то немеют ступни, да ещё и разъезжаются…
А если, допустим, взять коврик, придать ему необходимую твёрдость — и на нём?.. Отлично, господа! Этот вариант примем как рабочий!
Я спустилась из-под потолка, спрятала оправу обратно под платье, разгладила постель и вернула коврику естественную мягкость. Надо сдавать опочивальню. Да и ужин скоро.
24. ПЕРЕД «БАЛОМ»
РЕПЕТИЦИИ
Вечером всех, попадающих на танцевальный вечер, вызвали на репетицию в большой хореографический зал. Воспитанниц составили в пары — вальсировать. А чтобы барышни не путались и не привыкли к мужской партии, каждая из них должна была встать в женскую позицию — левая рука на плече партнёра (ой, партнёрши), а правая в сторону. Поскольку поддерживать эти правые руки было некому, они просто торчали на отлёте, и весь танец начал приобретать забавный и какой-то древнеегипетский характер. Сегодня меня даже не костерили, а похвалили за усердие — а заодно всех, кто всю прошедшую неделю помогал мне в этом нелёгком деле (наши коллективные тренировки не прошли незамеченными).
Особенный восторг у меня вызвало объявление, что мне не придётся танцевать всё подряд! В связи с внезапным расширением списка танцующих, дирекция приняла решение пойти в сторону упрощения танцевальной программы — я так понимаю, чтоб гимназия не осрамилась. Все фигурные вальсы, кадрили и мазурка были отменены.
Открыть танцевальный вечер предполагалось простым полонезом — ну, это даже примитивно, положи руку на руку кавалера (вытянуть вперёд, как киль) и выступай ритмично, чуть припадая на одну ногу на определённую долю. Как по кругу прошли — значит, молодцы.
Дальше в расписании шли вальсы (просто вальсы, без дополнительных шагов, перестроений, разворотов, перемен партнёра и прочего). Но радоваться особо не стоило, поскольку уже к следующему месяцу следовало тщательно отрепетировать два фигурных вальса (всем отрепетировать, а мне выучить!).
В середине вальсов в этот раз была втиснута полька. Ужас вообще, быстрый и суетливый танец, я то путала фигуры, то терялась, куда бежать… Но полька считалась вообще детским танцем, и её знали решительно все, кроме меня.
И в конце — котильон на самых простых фигурах. Когда я услышала, что в котильоне может быть использовано более ста двадцати схем движения, мне снова стало дурно. Но девочки меня утешили, что теперь длинные котильоны на час-два не в моде, поэтому схемы (или по-старинному «фигуры») используются только некоторые, не больше двадцати (о, Господи!), а в этот раз — и вообще лишь два, самых простых. Я потом про них расскажу, а то мне прямо нехорошо от этих танцев.