Дикая связь

— Что, черт возьми, происходит? — бормочу я, и Сейдж хватает меня за руку, немного вытягивая голову, чтобы получше разглядеть Гейба.
— О, черт. Это Джейкоб и Мартинес снова вцепились друг другу в глотки. Их выгонят за это, если они не прекратят!
Итак, обычная драка одаренных учеников, не о чем беспокоиться, только они оба пожалеют, что не приберегли ее на потом, потому что, не дрогнув, пять парней из ТакTим появляются из ниоткуда и валят их обоих на землю. Я слышу много хрустящих звуков и уверена, что в этой куче должно быть несколько сломанных костей.
Ай.
Киран бормочет нам обеим: — Они ссорятся из-за похищений. Брат Джейкоба до сих пор не найден, а Мартинес разевает рот, потому что его папаша в совете. Благодаря твоей охране он стал еще более чертовски болтливым и громко заявляет о фаворитизме совета.
Вот дерьмо.
Я закатываю глаза, смотря на Сейдж. — Он всегда был маленькой сучкой. Нам нужно заманить его в воду с прудовой стервой, чтобы он попробовал свое собственное лекарство.
Киран качает головой, пока его люди выводят двух парней из столовой, их руки скованы наручниками за спиной. — И именно поэтому мое мнение о тебе изменилось, Фоллоуз.
Я застываю, но он не уточняет, пока мы все снова не садимся и не пытаемся спокойно доесть свою еду. Ну, здесь больше нет такого понятия, как мир, потому что все перешептываются и смотрят на наш стол, как будто это я виновата в том, что студенты выходят из себя.
Я ничего не могу поделать с тем, что являюсь ценным, опасным, непостоянным грузом.
— В ТакTим выбирают не за способности. Это помогает, конечно, но есть лучшие качества, которые мы ищем во время симуляций и полос препятствий. Ты никогда не сдавалась, независимо от того, насколько тебя превосходили. Ты продолжаешь появляться и выкладываться полностью, даже когда наверняка проиграешь.
Атлас отодвигает от себя поднос и скрещивает руки, слушая, его челюсть сжимается, как будто он злится, но теперь я знаю, что это также признак того, что он думает.
Киран дергает головой в сторону Сейдж. — Ты отправилась за своей подругой, когда услышала, что ее похитили, невзирая на последствия. Для этого нужно мужество, которому нельзя обучить человека. Либо оно у тебя есть, либо нет.
Он в последний раз окидывает взглядом столовую, а затем поворачивается, чтобы одарить меня еще одной своей фирменной ухмылкой. — Есть еще один маленький факт: Сопротивление знало тебя. Ты не сбежала от своих Связных. Я готов поставить на кон каждый свой гребаный доллар, что это не так. Ты бежала от чего-то другого, и когда тебя притащили сюда, ты была в ужасе, что тебя выследили. Ты повторяла снова и снова, что все пойдет плохо, если тебя заставят здесь остаться. Ну, теперь мы слушаем, Фоллоуз. Давай посмотрим, что придет за тобой.
 Глава 16 
Гейб жаждет пиццы, поэтому после окончания моей смены в кафе мы садимся в машину Атласа и едем за пиццей в небольшую местную пиццерию через две улицы от кампуса Дрейвена.
Там уже собралась толпа студентов. Гейб гудит от пяти чашек кофе, которые выпил за время моей смены, поэтому практически отскакивает от стен, приветствуя людей и болтая с ними. Все они более дружелюбны, чем были в последнее время, и мой желудок бурлит от ярости, когда я понимаю, почему.
Им нужна информация и возможные версии смерти Уильяма.
Они все просто напуганные Сопротивлением маленькие овечки, и вместо того, чтобы самим что-то предпринять, например, заняться самообороной или работать над своими дарами, чтобы овладеть ими, они подлизываются к моим Связным в поисках защиты.
К тем же самым людям, которых годами называли монстрами.
Из-за этого я жажду крови, поэтому, когда Гейб машет мне рукой, чтобы я встретилась с кем-то, я бросаю скучающий и стервозный взгляд в их сторону. Он, может, и готов играть роль золотого мальчика кампуса, но только не я.
Атлас хихикает под нос над моим выражением лица, но идет со мной, чтобы его представили парню, стоящему с моим Связным.
 
Гейб поднимает на меня бровь, но ухмылка не сходит с его лица, когда он говорит: — Оли, это сосед Грея, Шей.
Это немного выводит меня из состояния гнева. — Грей уже вернулся в колледж? Черт, извини, приятно познакомиться.
Шей улыбается мне, дружелюбно, даже несмотря на мое плохое отношение, и пожимает плечами. — Сойер делает все возможное, чтобы связаться с родителями Грея, но они очень осторожны. Он телекинетик, так что они должны доверять ему немного больше.
Ха. — Да, у хоккейной красотки хороший дар. Может, нам стоит познакомиться с его родителями, вселить в них уверенность, что у нас все под контролем.
Атлас дергает меня, чтобы я посмотрела на свое прозвище для Грея, и я ухмыляюсь ему, совершенно не раскаиваясь. Гейб закатывает глаза на мои выходки, потому что слышал это миллион раз, но также, я думаю, потому что знает, что я просто подбадриваю своих друзей.
Грей горяч, но он ничто по сравнению с любым из моих Связных… даже с теми, в которых я до сих пор не уверена. В этом сила связи, только о них я могу думать или жаждать. Я думаю, это чертовски грубо, что быть Центральным означает, что я чувствую себя так, и все же Нокс может приводить на ужин разных девушек каждую неделю без колебаний.
Блин.
Я не могу думать об этом прямо сейчас, потому что сегодня вечером заберусь в его постель. Не могу пойти туда, злясь на то, что он осмеливается прикасаться к другим женщинам, когда знаю, что он презирает меня. Блядь. У меня такое чувство, будто я продолжаю убирать за собой беспорядок в группе Связных, только для того, чтобы обернуться и обнаружить позади себя в два раза больше грязи.
— Его родители не входят в совет, но они – семья совета. Они знают все об Уильяме Дрейвене, и нет ни единого гребаного шанса, что Грея выпустят из его башни в ближайшее время, даже с вами, ребята, у него за спиной. Господи, я слышал о том, что ты сделал с лагерем Сопротивления прошлой ночью, Гейб. Уверен, что половина гребаной страны уже слышала. Ты – зверь.
Хм.
Что на этот раз?
Я смотрю на Гейба, но он тщательно скрывает свои эмоции, и это заставляет меня чувствовать себя немного агрессивно. Мне не нравится быть последней, кто узнает новости, и теперь, когда мы пришли к этим отношениям, мне хочется пустить кровь Шею за то, что он знает что-то, чего не знаю я.
Атлас хватает меня за руку и оттаскивает от них двоих к стойке, чтобы забрать наши пиццы, раз уж они готовы. Он не оглядывается, чтобы проверить, следует ли Гейб за нами, и ведет меня обратно к машине, усаживая на переднее сиденье без единого слова или какого-либо осуждения за кипящую боль, бурлящую в моей груди.
Через минуту Гейб забирается на заднее сиденье, хихикая под нос, когда снова машет кому-то снаружи, совершенно не обращая внимания на бурю, бушующую в моем животе на переднем сиденье.
Наступает тихий момент, когда в безмолвном пространстве слышно только мое ровное дыхание. В зеркале заднего вида я вижу, как Гейб хмурится на Атласа, когда тот не сразу заводит машину и отправляется в путь.
Вместо этого Атлас откидывает мои волосы с лица, его пальцы нежно касаются моей щеки, но уже нет той нежности, когда он огрызается на Гейба: — Ты забыл, что Оли очень нестабильна? Тебе, наверное, не стоит скрывать от нее дерьмо, если оно уже попало в мельницы сплетен этого места.
Гейб смотрит на меня и выдыхает, проводя рукой по волосам и слегка дергая их за концы. — Я не знал, как перевести разговор на то, что прошлой ночью я убил восемнадцать человек. Как мне просто сказать об этом, не звуча…
Атлас прерывает его: — Не звуча, как будто ты сделал то, что должен был сделать, чтобы обеспечить ее безопасность? Просто скажи это. Оли не сломается, ты знаешь, на что она способна.
А он знает? Ну, наверное, знает. Я сказала ему достаточно, чтобы он был в курсе. — Я тоже убивала людей, Гейб. Я не собираюсь думать о тебе по-другому за то, что ты это сделал.