Во власти ледяной стужи (СИ)

Амира не видела его всего два месяца, но, ей показалось с того времени он сильно постарел. Голубые глаза, ранее полные жизни, сейчас устало взирали на нее из-под кустистых бровей. Волосы, некогда имевшие такой же золотистый оттенок, что и у самой Амиры, словно потускнели от времени и больше не блестели, хотя кабинет был полностью залит солнечным светом, проникавшим через большое окно. Глубокие складки залегли в уголках его мужественного рта, делая весь его вид мрачным и угрюмым. Амира едва не застонала в голос от изменений, произошедших с отцом. О, она бы отдала все на свете, только чтобы стереть это потерянное выражение с его лица!
Осмотревшись, Амира, наконец, поняла, почему отец назначил встречу в кабинете, а не тронном зале. Здесь, помимо нее с отцом, было всего два человека: ее мать и сестра.
Ее мать, Латоя, стояла по правую руку от отца. Как всегда уравновешенная и слишком спокойная. Ни один мускул на ее лице не дернулся, выдавая волнение за своего монаршего супруга. Амире иногда казалось, что мать совсем не любит отца. Хотя, возможно, так и следовало вести себя супруге правителя, Амира точно не знала. Ей было всего восемнадцать лет, и в вопросах брака она мало что смыслила.
Темно-каштановые волосы Латои были уложены вокруг головы в замысловатую прическу, закрепленную на затылке изысканным серебряным гребнем с россыпью маленьких драгоценных камней. Платье цвета морской волны, изящно ниспадало до самого пола мягкими складками. Ее серые, как темное грозовое небо глаза, осуждающе смотрели на Амиру. В них словно читалось: «Мы тебя одну ждем! Можно было и поторопиться!»
Напротив них, по другую сторону стола, стояла ее старшая сестра Миа. В этом году она отпраздновала свой двадцать второй день рождения. У нее был тот же темно-каштановый цвет волос, что и у матери, а глаза отливали небесной синевой, как у отца. Она унаследовало самое лучшее от обоих родителей.
Сейчас в этой синеве застыло ожидание. Амира переводила взгляд с отца на сестру, потом на мать, а затем обратно. Почему отец ничего не говорит? Что здесь происходит? Они ждут кого-то еще? Тягостное молчание, царившее в кабинете, начинало бить по оголенным нервам Амиры, заставляя ее желудок скрутиться от страха.
— Отец? — позвала Амира, моля его сказать хоть что-нибудь.
— Что ж, раз вы обе здесь, я могу начать, — наконец, нарушил тишину своим безжизненным голосом Кинан. — Думаю, до вас уже дошли слухи о надвигающейся войне? Войне между Северной и Южной землями? Думаю, что дошли. Служанки судачат об этом вовсю.
Он не спрашивал, лишь констатировал данный факт. Сглотнув, так, что на его шее сильно дернулся кадык, Кинан продолжил:
— Вы знаете, я всегда был против войны! Никому не нужны бессмысленные жертвы с обеих сторон! Но кто-то усиленно пытается втянуть нас в эту кровавую бойню, развязав ненависть между нами. Некоторые советники Вэйланда Олластера открыто заявляют, что готовы направить виргийскую армию на наши земли. Я не могу сказать, что движет этими людьми, но, как правитель, допустить этого не могу! На встрече в Вирги я предложил Олластеру объединить союзом наши королевства. И он со мной согласился.
Кинан на мгновение замолчал, смотря на реакцию, которую произвели его слова. Латоя не изменилась в лице. Амира решила, что отец, скорее всего, все уже рассказал матери, хотя кто знает? На ее лице вообще сложно было разглядеть хоть какие-то эмоции. Разве что раздражение. Этого было хоть отбавляй. Миа непонимающе смотрела на отца, заламывая перед собой руки. А Амира ждала. Ждала продолжение этого монолога.
— Этим союзом станет брак. Брак между Олластерами и Зедекиа. Объединив наши семьи, мы положим конец всем слухам о войне. И наши подданные смогут жить в мире, не опасаясь за свое будущее и будущее своих детей, — объяснил отец. Помолчав с минуту, он перевел грустный взгляд на Мию. От этого взгляда сердце Амиры рухнуло вниз, а отец лишь тихо добавил: — Миа, я уверен, ты составишь прекрасную партию Максимиллиану Олластеру.
Амира часто задышала, словно ей ударили под дых со всей силы. Вот отец и подошел к главной цели этого разговора. Он ездил в Вирги не просто на переговоры. Он ездил сватать одну из них. И разменной монетой в этой политической игре стала Миа.
 
Амира еще давно от кого-то слышала, что климат в Северных землях очень суровый. Особенно суровый он был в королевстве Вирги. Круглый год сплошные холода и морозы, снегопады и метели, пурга и снежный буран. Неприспособленному жителю Южных Земель придется там ох как не сладко! И вот теперь Мие предстоит отправиться туда. Амира не могла поверить, что отец говорил всерьез. Ей хотелось кричать от безысходности, охватившей ее, но, она, сжав губы в тонкую линию, молчала.
Но не одну ее обуревали такие мысли. Она услышала, как стоявшая рядом с ней Миа, тихо всхлипнула. Повернув голову на этот звук, Амира увидела бледное лицо сестры, с которого, казалось, сошли все яркие краски. В таком виде она бы прекрасно вписалась среди белоснежного пейзажа Северных земель. Ее побелевшие губы затряслись, и, Амире показалось, что Миа сейчас разрыдается. Совсем как в детстве, когда она падала и разбивала себе колени в кровь. Ее загнанное в клетку сердце разрывалось от жалости к сестре.
— Отец, но почему… я? — смогла выдавить из себя Миа, облизав внезапно пересохшие губы языком.
— Ты старшая, Миа, и я думаю, что так будет правильно, — устало отозвался отец, ущипнув себя за переносицу пальцами правой руки. Амира заметила, что они слегка дрожали.
— Но… что это значит? Я должна буду уехать на север, в Вирги? Да, отец? — едва ворочая языком, шептала Миа.
— Миа, прекрати! — грубо перебила ее Латоя, молчавшая до сих пор. — Ты думаешь только о себе! Как это эгоистично с твоей стороны! Лучше подумай о том, что принесет нам всем этот союз! Ты хочешь, чтобы твоего отца убили на войне? Ты этого хочешь? Или может, ты хочешь, что бы на наших руках оказалась кровь безвинно убиенных подданных?
— Нет, мама, нет! — выдохнула Миа, умоляюще смотря на мать сквозь пелену слез. — Но…
— Тогда заканчивай этот спектакль! Еще никто не умирал от того, что выходит замуж! — отрезала Латоя, всем своим видом показывая, что этот разговор окончен.
— Отец, умоляю… — предприняла последнюю попытку Миа, но Кинан промолчал, отведя взгляд в сторону. Лишь бледный цвет лица говорил о том, как тяжело ему далось это решение.
Горькие рыдания сестры разносились по всему кабинету, и казалось, их уже было слышно далеко за его пределами. Наверняка, служанки вскоре разболтают об этом по всему Лонхоллу. Миа медленно сползла на пол, и сложилась пополам, словно тряпичная кукла.
— Я не хочу, не хочу, не хочу… Я лучше умру… — словно в бреду, тихо повторяла она.
— О, Миа, умоляю, избавь меня от этих истерик! Ты же не думала, что сможешь выйти замуж по любви? Эти глупости точно не для дочерей правителя! — сморщилась от раздражения Латоя. Амире захотелось подойти и хорошенько встряхнуть ее. Да что с ней такое? Это же ее дочь сейчас практически ползает у нее в ногах, моля о помощи!
Амира с ужасом смотрела на вздрагивающий бледный кокон на полу кабинета. Ладно мать, но неужели отец не понимает, что Миа просто сломается, если ее отправят в Северные земли? А вдруг с Мией там что-нибудь случится, а ее не будет рядом, чтобы помочь? Осознание ледяной волной накатило на Амиру, и она вздрогнула, но вовсе не от холода.
Миа уже тихонько скулила, словно раненый зверь, попавший в капкан и смиренно ожидавший смерти. Амира хотела подойти к ней и одним прикосновением облегчить страдания. Но не в ее силах было вылечить душевные раны своей сестры. И это больно ранило.
«Эти глупости точно не для дочерей правителя!» — слова матери, как ядовитые змеи, шипели в ее голове. Она сказала дочерей, а не дочери. Значит, и ее когда-нибудь ждет та же участь, что и Мию.
Так, почему бы не сейчас? Раз ее все равно ждет брак по расчету, то она, по крайней мере, сможет на некоторое время защитить сестру.