Легион павших. I - III Акт (СИ)

Он не давал ей воли, убеждая самого себя, что в нем говорит прежний опыт, когда тот, кто звался союзником, оказался врагом. Но и не отметал окончательно и бесповоротно. Может, поэтому, пусть они и прожили бок о бок два месяца, Къярт старательно выдерживал дистанцию. А может, потому что не хотел повторения истории Мерлен и Иеро, к которым успел привязаться.
Он держался на расстоянии от охотников по той же причине. И все равно в итоге чувствовал себя паршиво — словно бы был виновен в произошедшем. Правда, если бы он не спас Хаука, охотники не столкнулись бы с Карой, так что определенная доля его вины присутствовала.
— Погано из-за Осмельда и остальных? — Райз с сочувствием посмотрел на него. — Считаешь, я должен был позволить им сбежать?
Озвученное предположение ударило по самолюбию.
— А нам внезапно стало безразлично отношение паладинов? — спросил в ответ Къярт. — Я понимаю, что это был единственный вариант. Нельзя было позволить им напасть на Кару. Нельзя было отпустить. Но от этого понимания не намного легче.
— Кара убила бы их. Она была готова это сделать. Так что мы спасли их шкуры. А то, к чему их приговорили…, — Райз развел руками. — Да, пусть они похожи на славных ребят — заметь, я не стану с уверенностью утверждать, что это так, — но они нарушили закон и понесли за это наказание. Так что я не вижу здесь поводов для переживаний. И не думаю, что Осмельда отправят в какой-то там рудник. Скорее всего, это сказка для общественности, и он станет очередным «ручным» некромантом и сможет даже пользоваться своими силами.
— Неплохая справедливость: некромант, из-за которого все и произошло, будет и дальше разгуливать на свободе, а простые люди, что сжалились над сиротой — отбывать наказание в рудниках.
— Ты веришь в существование справедливости? — в ухмылке Райза проскользнула толика печали. — Да, они будут отбывать наказание. Не маленькие дети, знали, на что шли и чем рисковали. Но пусть они и не на свободе, но хотя бы живы.
— Такое себе утешение.
— Любая жизнь лучше, чем смерть.
— Почему?
— Пока ты жив, есть надежда, что однажды все изменится. Даже самую темную и глубокую ночь может внезапно озарить свет. А смерть… смерть — это точка.
Райз замолчал, но спустя несколько секунд добавил:
— Конечно, когда в истории появляется некромант, это, скорее, троеточие. Впрочем, крайне относительное, — хмыкнул он. — Так в чем тогда дело?
Къярт непонимающе посмотрел на него.
— Я думал, тебя не устроило то, что я помог Каре. Но раз мы выяснили, что все согласны с тем, что это был наилучший выход для всех участников, мне бы хотелось узнать, почему ты все это время смотришь на меня так, будто я съел младенца у тебя на глазах.
Слова Райза и непринужденность, с которой он их произнес, застали врасплох. А ведь Къярт имел глупость решить, что сможет хоть что-то сохранить при себе.
— Давай, выкладывай уже.
— Прежде я не видел тебя таким.
Брови Райза едва дрогнули. Так случалось всякий раз, когда, по мнению Къярта, подлинные чувства того поднимались слишком близко к поверхности. Не настолько, чтобы их мог заметить кто-то со стороны, но достаточно, чтобы они проявили себя в неконтролируемой реакции мышц.
— Мне казалось, что я начал понимать тебя, — продолжил Къярт. — Границы, которых ты придерживаешься. Но в тот момент я не был уверен, что они вообще существуют. Хоть какие-то. Признаться, я допускал в равной степени, что ты пристрелишь Хаука или Кару. Или обоих.
— Тебя это пугает? — в голосе Райза не осталось привычной ребячливости.
Къярт ответил не сразу.
— Если честно, я не знаю, как к этому относиться. Но, наверное, да, это вызывает некоторый дискомфорт.
Райз понимающе кивнул.
— Иногда приходится отложить шутки в сторону, — произнес он. — И, боюсь, подобные ситуации будут случаться только чаще. Но могу тебя заверить, что мой «выход за границы» всегда будет оправдан целью и не будет превышать необходимого. Разве что самую малость — для страховки.
Къярт молчал. Он думал о том, что может и дальше пытаться распознать уловки в словах или действиях Райза, но если тот действительно задастся целью обвести его вокруг пальца, то сделает это. Однако пока что тот не дал ни малейшего повода усомниться в нем. Так, может, пришло время перестать пытаться разглядеть врага в тенях и поставить все на то, что они союзники?
 
— И что теперь? В смысле, у тебя есть план, что делать дальше? — поинтересовался он.
— С исполином все прошло так, как и должно было?
Къярт ответил не сразу. Не потому, что не знал ответ, а потому что вопрос напомнил о переполняющем его жаре. Когда он только впитал эссенцию из останков, из-за жжения в груди едва удавалось дышать, но он уже был знаком с подобными ощущениями — еще с прошлой жизни, когда искра пыталась сжечь его кли-каналы. Ему понадобилось всего ничего времени, чтобы вновь привыкнуть к этому чувству, и спустя несколько дней жар превратился в обычное тепло.
— Да. Останки исполина накопили невероятно много энергии. Думаю, сейчас можно попробовать призва…
— Нет, сейчас точно нет. Не будем испытывать удачу. Сначала избавимся от сопровождения, а после уже и с мертвыми потолкуем.
Этим вечером они не рискнули даже вызвать Фелиса, хотя Къярт не сомневался, что у Райза имелось, что тому сказать. Самому же ему было плевать на некроманта. Возможно, он смирился с тем, что тот сделал, принял то, что не мог изменить. Или же его слишком измотали непрекращающиеся ночные кошмары, и сил злиться на Фелиса попросту не осталось.
Поначалу Къярт надеялся, что они вскоре прекратятся. Когда же прикосновения к чему-либо живому перестали означать гарантированное поглощение жизни — он был уверен, что кошмары пройдут. Однако они остались с ним, как остались изрешеченные пулями Мерлен и Иеро, и иногда, в их остекленевших глазах Къярт различал шевеление червей.
Являлись ли эти сны неотъемлемой частью силы некроманта, что с каждым днем все глубже пускала в него корни, разрасталась, словно грибница? Ни о чем таком в трактатах не говорилось. Он мог бы спросить у Фелиса, но ответ на этот вопрос не так уж и интересовал, чтобы ради него терпеть снисходительно-издевательский взгляд некроманта. Чтобы ни было причиной, Къярт смирился. И даже если ночные палачи не оставят его до конца жизни — это малая плата за то, что он сделал с миром Мерлен.
Утром, когда еще не прокричали первые петухи, а трава стояла в росе, они выехали в сторону Коуфладских земель.
Вороной жеребец Кары оказался куда быстрее и выносливее лошадей охотников. Оно и неудивительно: простые наемники не могли позволить себе скакуна того же класса, что и паладины.
Правда, гривов он боялся так же, как и остальные, и первое время Каре пришлось ехать несколько поодаль, пока конь привыкал к виду и запаху хищников.
К сумеркам они добрались до выросшего на берегу озера селения — слишком большого, чтобы называть его деревней, но еще не дотягивающего до города, о чем свидетельствовало отсутствие даже самого захудалого стойла для гривов. Кара предпочла бы провести ночь под крышей, особенно с учетом туч, что с прошлого дня продолжали мрачнеть, но все никак не могли разродиться дождем. Но гривы, а значит, и их владельцы, должны были держаться подальше от жилых домов. Примерное поведение Клыка и Когтя во время путешествия с охотниками отнюдь не означало, что они и дальше будут вести себя смирно. Так что Кара, ответственно выполняя данное ей задание по сопровождению Енкарт, осталась с ними.
— Почему ты всегда в перчатках? — спросила она, когда Къярт передал ей кружку с чаем. — Если не хочешь — не отвечай.
— Не люблю прикасаться к людям. И к гривам. К чему-либо.
Кара понимающе кивнула.
— Извини, что вчера пришлось провести проверку.
— Все в порядке.
Къярт, сам не зная, зачем, посмотрел на сидящего с противоположной стороны костра Райза. За весь день тот не обронил и пары фраз, да и Кара не отличалась особым многословием. Къярт сказал бы, что им удалось собрать идеальную компанию тех, кто не стремился много говорить, если бы только не напряжение, которое с самого утра было четвертым спутником, и плетущееся следом осознание опасности, в которой они находились в присутствии Кары. Пока она и не чувствовала в нем силы некроманта, но это могло измениться в любой момент.