Легион павших. I - III Акт (СИ)
Къярт поймал себя на мысли, что он совсем не прочь вернуться к тому своему состоянию, в котором пребывал еще до того, как узнал об угрозе для его мира. До того, как погиб его учитель. Когда он был еще обычным мальчишкой, которому не было дела ни до жизни, ни до смерти, ни до чего-либо другого. Тогда ему не приходилось разбираться в ворохе чувств, с которыми он не знал что делать. Тогда все было намного проще и понятнее.
Да, вернуть себе старое безразличие было бы неплохо. Но нельзя. У него нет права забывать о том, что он сделал. Иначе не ровен час, и он снова совершит все те же ошибки.
— Интересуешься, не собираюсь ли я нарушить данное слово?
Къярт задал вопрос в ответ, спрятав за небрежностью оскорбленность. Он не думал, что у него и правда это получится, и ждал ответного выпада на свой укол, но прогадал.
— Нет, — без тени насмешки ответил Райз. — Ты получил силу некроманта и, как я предполагаю, сегодняшний ночной кошмар с этим как-то связан. И еще я вижу, что твоя энергия духа стала иной. Потому и спрашиваю: ты в порядке?
Къярт поднял взгляд на появившуюся на вершине лестницы Ашшу. Стерев с лица траур, она спускалась к ним, неся в руке мешок с торохкочущими внутри костями.
— Да, думаю, в порядке, — ответил он.
— Хорошо. Дай мне знать, если возникнут какие-то проблемы.
От этого нового, серьезного Райза, Къярту становилось не по себе — будто от вида клинка, которым до этого только бряцали в халатно сделанных, не по размеру, ножнах, а теперь вытащили на свет и приготовились нанести удар.
— 11 -
— Ты же помнишь основные печати для поднятия умертвий? — Ашша высыпала кости на траву. Череп вывалился последним, клацнув зубами.
Къярт кивнул.
— Вот и проверим. Приступай.
— У меня с собой нет ничего, чем поставить печать.
— И рук нет? — Ашша прошла мимо и села на ступеньку в метре от Райза.
Она была права. Некроманты не нуждались в чернилах, чтобы ставить печати. В большинстве случаев. И поднятие умертвий входило в их число.
Существовало три вида печатей: те, которые мог поставить только некромант; те, которые должны были быть нанесены чернилами; и те, которые работали в обоих случаях.
Все, что было связано с непосредственным возвращением из мертвых требовало обладания силой некроманта. Сколько ни выводи печать на костях, они не начнут шевелиться. В тоже время, одна из часто используемых печатей — консервирующая, что останавливавала процессы разложения, могла быть нанесена как чернилами, так и непосредственно некромантом. Печати же, которые позволяли заживлять раны, всегда требовали чернил.
Но сейчас Къярту нужно было не лечить, а поднимать мертвых, что он вполне мог сделать без вспомогательных средств, будь у него эссенция духа. Но у него ее не было.
— Что? — в голосе Ашши зазвучала претензия.
— У меня нет энергии для печати, — признался Къярт.
— За все время ты так и не удосужился накопить ее?
Во взгляде девушки смешалось разочарование и осуждение. Ну, уж лучше пусть она вернется в свое привычное недовольно-раздраженное состояние, чем будет убиваться по Фелису.
Къярт хотел ответить, что не собирается вытягивать жизнь из чего-либо. Что это его сила, а значит ему решать, использовать ее или нет. Хотел объяснить это не столько Ашше, сколько Райзу, но одного взгляда на того хватило, чтобы он даже не стал пытаться. В нем говорило упрямство и нежелание вновь впустить внутрь себя алчущего энергии зверя. Но зверь уже сидел внутри, и Райз был прав: единственный способ не стать его рабом — самому подчинить его.
— Не успел.
— Разберись с этим. А пока…, — Ашша достала из кармана мутно-желтый самоцвет овальной формы и бросила Къярту. — Как знала, что понадобится. Потом вернешь все до капли.
Как только он поймал камень, от ладоней к плечам прокатились волны жара моментально поглощенной из минерала энергии. В груди приятно потеплело.
— Для сегодняшних тренировок хватит. Чего застыл? Давай, вперед, кости ждут.
Къярт посмотрел на останки, которым уже в который раз суждено было превратиться в умертвие. Прежде он не задумывался о том, кому они принадлежали; прожил ли человек долгую и счастливую жизнь, или же она оказалась коротка. Скорее всего последнее, если судить по полному набору зубов.
— Начни с обычной собирающей. Без привязки.
Къярт опустился на корточки рядом с костями и коснулся одной из них ладонью, стараясь не думать о том, что когда-то ее покрывала плоть живого человека, и уж тем более не думать о том, что спустя какое-то время это действие не будет вызывать у него никаких чувств — станет таким же привычным и естественным, как умывание по утрам.
— Только не призови его душу. Еще не время, — мрачно пробормотала девушка.
Из Ашши получился неважный учитель. Она и некромантом-то не была, чтобы объяснить то, что не было написано в книгах. Къярт задавался вопросом, почему Фелис, зная, что ему осталось недолго, сам не занялся обучением и ограничился лишь вступительной лекцией, которую можно было прочесть даже в самом захудалом справочнике. Но ответ взять было негде, оставалось только надеяться, что Фелис понимал, что делает и зачем.
А учитель… у Къярта уже когда-то был учитель, и в замене он не нуждался. Как поднять бестолковое умертвие он и сам был способен разобраться.
Он привык составлять контуры используя искру: выстраивать ее в нужном порядке, кирпичик за кирпичиком, не отвлекаясь ни на что вокруг, пока контур не будет закончен. С печатями все было иначе. Ни тебе чернил, ни управления энергией — достаточно нарисовать ее перед внутренним взором, и останки оживут. Одним словом — волшебство.
Звучало слишком просто, чтобы являться таковым. Иначе зачем некроманты составляли целые сборники текстов, которые нужно было проговаривать в процессе наложения печатей?
По словам Ашши, Фелис считал, что некроманты могли бы вместо своих текстов рассказывать пошлые шуточки, и результат был бы тем же. Слова выступали всего лишь способом концентрации, подпорками, помогающими в нанесении печатей, которые и сами от них не многим-то отличались. Фелис утверждал, что некромантия — это врожденный дар, и печати — лишь способ выразить, оформить собственные желания и воплотить их в жизнь. Печати не столько помогали некроманту, сколько ограничивали его — как костыли бегуна.
Позицию Фелиса мало кто разделял. Но Къярту все равно было запрещено даже вскользь просматривать используемые некромантами заклинания и велено ограничиться одними печатями.
Къярт мысленно представил собирающую печать. Она чем-то напоминала круглую вязаную салфетку, которые в его родном доме подкладывали под вазы с цветами. Он успел пройтись лишь по половине ее линий, выводя узелок за узелком, когда в руке появилось онемение, будто бы она опухла от прилившей крови. Но с рукой все было в порядке. А затем это чувство пропало так же стремительно, как и появилось.
Къярт поднялся и сделал шаг назад, глядя на пришедшие в движение кости. Он ожидал, что они взлетят в воздух, в одно мгновение сформировав полноценный скелет, но вместо этого они с тихим шорохом переползали друг через друга, будто бы их, словно ветки, перетаскивали с места на место муравьи.
— Неплохо, — хмыкнула Ашша. — Может, из тебя и выйдет толк.
Понадобилось около минуты, чтобы из груды костей собрался полноценный скелет. Он неподвижно лежал на земле и смотрел в небо пустыми глазницами.
— Теперь печать прямохождения с использованием памяти клеток. Заставь его ходить кругами.
Если с первой печатью вопросов не было, то вторая требовала более творческого подхода. Составление печатей, описывающих поведение умертвий, считалось целым искусством. Для, казалось, простой задачи — патрулирования — необходимо было взять основу, дополнить ее определяющими территорию и маршрут элементами. А так как простое брожение из стороны в сторону мало кому пригодилось бы, следовало использовать печать реагирования, которая и вовсе выглядела, как нечто монструозное. Теперь, впервые задумавшись о применении печатей на практике, Къярт начинал понимать, почему Фелис считал их больше ограничивающим, чем помогающим элементом.