Итарис. Возвращение Александры (СИ)

— Не думала что Дорион, найдёт себе подходящую пару!
Хотелось бы сдержать свои эмоции при себе, но после такого высказывания брови сами подскочили вверх, а глаза округлились до неузнаваемости. Рот приоткрылся в безмолвии.
Кажется, Александра выдала себя с потрохами!
— Это не так, — искренне произнеся, слегка мотнула головой в стороны, — я его едва знаю!
— Правда? Извини я, наверное, не так выразилась, — снова улыбка на лице брюнетки. Она зачерпнула густую бордовую жидкость и поднесла ко рту лежащей перед ней девушки.
— Я не смогу это проглотить, — поморщилась, — слишком горько!
— Смесь лекарственных трав, поэтому горько, — продолжая держать ложку перед её ртом, — зато ты быстро встанешь на ноги. А если ты думаешь что это — отрава, то я не самоубийца, — округлив глаза с серьёзностью проговорила она.
Вздохнув, Александра собралась с силами и смогла насилу проглотить горькую жидкость, не отводя взгляда от девушки, которая кормила её с ложки словно ребёнка. Несомненно, её волновал вопрос, откуда она знает Дориона и сколь близко, но вот задать его она не решалась, дабы не показать свою заинтересованность, а возможно и ревность?!
— Где я нахожусь, уже во дворце?
— Где? — изумлённо уставилась Лемира, и, видя растерянность Александры, ответила на её вопрос:
— Ты в доме моего мужа Фаргуса, — в ответ ни одной эмоции, ведь это имя ей было вовсе не знакомо, — это друг Дориона, — и снова пустой взгляд, даёт понять, что Александра понятия не имеет о чём речь. — Видимо, ты слишком долго была без сознания! Сейчас ты находишься в Эпиарии. Когда Дорион принёс тебя, он попросил позаботиться и оказать нужную помощь!
— Как долго я здесь?
— Всего лишь сутки, — отмахнувшись рукой, — быстро поправляешься после таких ран!
— Ясно, — что ни чего не ясно, — а где он сам?
— Я не знаю, но как только вернётся, я тебе скажу, — улыбнувшись, показала пустую тарелку, — вот и закончились твои мучения, сейчас схожу за мазью, и смажем твои шрамы, — поднявшись с кровати, выпорхнула из комнаты.
Серая густая жидкость отдавала запахом серы, от чего Александру чуть ли не выворачивало наизнанку, при этом во рту всё ещё стоял горьковатый привкус лекарств.
— Досталось же тебе! — ни капли, ни морщась от запаха, смазывала шрамы Лемира, взглянув на то, как воротит Александру, продолжила:
— Я привыкла к этому запаху. Мой брат ни один раз попадал в лапы голодных существ, а я залечивала его раны. Очень благодарна ему, — выдохнув, — благодаря нему я здесь. Он служит у Дориона, — увидев интерес девушки, продолжила, — охраняет Северные земли, помогает отводить существ подальше от города. А вот я не имею ни какого дара, но всё же Фаргус меня взял.
— Ещё бы не взял?! — удивилась, на выдохе, — Ты красивая девушка!
— Это не главное!
— А что главное?
— Конечно же, дар, если ты обладаешь им, то можно не беспокоиться, ты всё время будешь под попечительством мужа! Поэтому я рада, что Дорион отдал меня Фаргусу.
— Как он мог тебя отдать? Ты что его собственность? — не веря своим словам, проговорила.
— Так и есть, он даёт нам защиту, а взамен мы принадлежим ему! — как ни в чём не бывало, произнесла она. — Ты такая странная! Откуда он тебя привёл? — в ответ Александра промолчала, лишь отвернула голову в сторону.
Совсем ни чего не понимала! Почему он сразу не доставил её к Повелителю, стыдно за её внешний вид?!
Весь день она провела в постели, Лемира заходила пару раз, чтобы оставить еду на столике возле кровати. На следующий день состояние улучшилось, и Александра обходилась без посторонней помощи, лишь попросила принести ей одежду.
Просьба была исполнена, и в руках Лемиры лежало платье лавандового цвета:
— Я вижу тебе гораздо лучше! — окинув взглядом лежащую девушку, — Можешь примерить, вставай!
Платье было изумительно, нежная ткань, соприкасаясь с кожей, вызывала лёгкую дрожь в теле. К счастью платье, оказалось не столь вызывающим, а именно без лишних разрезов, чуть ниже колена, но вот на груди имелся вырез до низа живота, что немного смущало. Не сказать, что можно было чувствовать себя защищённой от посторонних глаз, если иметь в виду что бельё здесь предпочитают не носить! Однако судя по внешнему виду Лемиры, это платье было весьма скромным для её гардероба.
 
— Тебе идёт, — окидывая взглядом, — а теперь мы приведём тебя в порядок! — взяв Александру за руку, потащила её в ванную комнату.
Осматривая себя в зеркале, Александра улыбалась, давно она не видела себя такой красивой. Волосы вновь посветлели, стали гладкими и мягкими на ощупь, немного собраны с боков и закреплены на затылке. Платье действительно было красивым и очень шло ей, вот только рука непроизвольно потянулась к шрамам, что так неуместно засели на её груди, привлекая к себе слишком много внимания. На секунду Александра растерялась, обдумывая как можно убрать такой дефект по прибытию домой и что, сколько может возникнуть вопросов из-за этого?
— Тебе не нравится? — раздалось за спиной.
— Нет, что ты, так красиво!
— Расскажи откуда ты? И кто оставил на тебе шрамы?
— Какое-то существо, превратившееся в ребёнка, — отвернувшись от зеркала, присела на кровать, чтобы поправить плетение на босоножках.
— Я слышала о таких, редкие существа, убивают целыми поселениями мирных жителей. Ты из такого поселения? И Дорион спас тебя? — не унималась она с расспросами.
— Почти, — прошептала в ответ Александра, отводя взгляд от жгучих зелёных глаз.
— Идем, я покажу тебе свой сад! — видя, что данная тема разговора не приятна Александре, она решила её отвлечь.
Карликовые деревья с толстыми стволами, на ветвях которых висели разнообразные плоды, причём не все из них были знакомы Александре, их корни находились над землёй, лишь кончиками уходя вниз, создавалось впечатление парящего в воздухе сада. Кустарники, усыпанные ягодами разнообразной цветовой гаммы. Цветы, зависшие в воздухе, словно в невесомости. Всё это изобилие было поделено на сектора, по которым они держали свой путь. Лемира постоянно что-то рассказывала о том или ином растении, но Александра постоянно отвлекалась от разговора.
Столь прекрасного изобилия растений она в жизни не видела, да и возможно не увидит больше, но сейчас она находилась в постоянной тревоге. Её дальнейшая судьба волновала больше всего, она не находила себе места, предвкушая каким может оказаться прибытие во дворец. И как назло Дорион куда-то запропастился, рядом с ним она могла чувствовать себя гораздо спокойнее, словно под его защитой. Мысли прочно засели в её голове, накатывая с большей силой, от чего по телу проступила мелкая дрожь холодящая тело.
— Тебе холодно, — взяв за руку, отвлекла от мыслей её собеседница, — хочешь, мы вернёмся домой?
— Нет, продолжай, ты что-то рассказывала о пыльце?
— Да, осталось подождать совсем немного, и с полумраком начнут распускаться Физолии — водяные лилии, которые произрастают на небольшом прудике, ночью они выпускают пыльцу, которая голубым мерцающим облаком нависает над водой. — Ты будешь в восторге, готова поспорить такой красоты ты никогда не видела!
Лемира устремилась вглубь сада, стуча каблуками по зеркальной плитке, отливающей желтизной.
— Сияние от пыльцы Физолии привлекает ночных птиц, — продолжила она, подходя к небольшому прудику внутри которого располагался островок с беседкой, — я просто обожаю наблюдать за ними, — подойдя ближе к воде, — думаю тебе тоже это должно понравиться!
Лемира ступила в воду, и уверенно пошла к островку, смело наступая на камни, что были выложены небольшой тропинкой и с трудом виднелись из-под зеленоватой воды. Нужно было срочно следовать за ней, чтобы не свалиться ненароком в воду.
В разговоре, сидя в беседке посреди прудика, на улице незаметно стемнело, и Александра смогла отвлечься от ненужных мыслей, глядя на красоту, проступающую в темноте.
Голубоватые кувшинки, что располагались на воде, начали приоткрывать свои лепестки, выпуская наружу мелкие крупинки пыльцы, отливающие голубым свечением. Они медленно приподнимались вверх, а лёгкий ветерок подхватывал их, плавно разнося над поверхностью воды. Вокруг островка витала красота вперемешку с магией, дивное зрелище захватывало дух, заставляя глаза наливаться слезой. Голубое свечение было повсюду, мелкую пыльцу можно было потрогать рукой и положить на ладошку. Тяжёлый осадок, что притворно затаился в груди Александры, напомнил о себе и дал волю слезам, скатывающимся по щеке.