Мы не подходим (СИ)

- В этом? Да тут как будто заброшка в городской черте.
- Нормальный район. И ресторан хороший. Ты не против?
Интересно живем, конечно. Сразу двое зовут на обед, я прям нарасхват, как сказала бы моя мама.
- Прости, Стас, но я буду обедать в другом месте.
- Обижаешься?
- Нет, что ты. Какие обиды, – говорю это голосом, полным сарказма. – Мы просто никто друг другу, понимаешь?
- Тань, ну че ты каждый раз выпендриваешься? Хватит уже. Подулась, отдохнула без меня, перебесилась – достаточно.
- А кто вывод делал про «достаточно»? Ты?
- Ну я.
- Ну я рада. Я не собираюсь отдохнуть и перебеситься, Стас, если ты еще не понял. Я собираюсь жить другой жизнью.
- Да какой другой жизнью? Ты сама говорила, что любишь меня.
- Другой – это той, где я не буду такого говорить. Слушай, Быстрицкий, мне надо идти, меня водитель ждет. Человеку нужно отвезти меня на обед, но и ему тоже нужно обедать, правда же? – демонстративно смотрю на часы на руке и удаляюсь, нарочно сильно стуча каблуками по разбитому асфальту.
Валентинович привозит меня в итальянский ресторан, на парковке перед которым уже стоит машина Фила. Я прохожу ко входу, даже не бросая взгляд на этот автомобиль, поэтому не знаю, его владелец еще сидит и ждет или уже занял нам столик. Вижу Фила внутри за столиком на четверых у окна, парниша развалился на диванчике и лениво листает меню одной рукой, а другой крутит цепочку с каким-то странным кулоном на шее.
- Привет, – я опускаюсь на диванчик рядом с ним, бросаю сумочку рядом и сразу же хватаюсь за меню, как будто я резко стала стеснительной рядом в его присутствии.
- Ну привет.
- Ни разу не была здесь, мне надо посмотреть, что есть в меню.
- Да пожалуйста. Посиди, подумай хоть полчаса. Я никуда не спешу.
- Зато я спешу, – передразниваю его, с остервенением листая страницы.
- Тихо, Алехина, ты так страницы порвешь, не надо суетиться. Могу пересказать тебе меню, я выучил его за минуту, и так будет безопаснее.
- Не умничай, прошу. Я увидела, что хочу. Позови официанта, пожалуйста.
- Легко, – он нажимает на кнопку вызова и улыбается во все свои тридцать два. Хотя у него, наверное, меньше. Откуда у малолетки зубы мудрости? Как и мудрость в принципе. Ну ок, допустим, во все, сколько есть, но все равно улыбается. И это обезоруживает.
А я продолжаю нервно теребить несчастную книжку меню, пока Фил со вздохом не отбирает ее у меня и не прижимает мою левую ладонь к столу своей правой, отчего я впадаю в ступор и в принципе перестаю двигаться.
- Вот и официант к нам идет, Тань. Ты там дар речи не потеряла? Заказать сама сможешь?
- Как-нибудь справлюсь, – говорю и пытаюсь выдернуть свою руку, да только мне не дают. И я больше не предпринимаю попыток. Так и сидим, держась за руки, пока нам готовят пасту и салаты.
Это просто офигеть.
  
Глава 28
 
Смотрю, как Фил наяривает пасту одной вилкой, накручивая фетучини как домашние макарошки с кетчупом из супермаркета. А ведь работает в «Престиже», не учить же его этикету. Но меня прямо коробит, когда он так усиленно игнорирует ложку.
- Пасту едят двумя приборами, – не выдержав, начинаю вести себя как капризный сноб.
- Я в курсе, – спокойно кивает Фил и продолжает обедать. Только сейчас обращаю внимание на то, что он держит вилку в левой руке. Левша, получается? Забавно. У меня среди близких друзей нет левшей, а со стороны такой человек смотрится немного непривычно.
- Тогда почему?
- Мне так удобнее, – заявляет Филиппов, после чего замечает, что каким-то удивительным образом вымазался в соусе и преспокойно облизывает палец.
Боже, мой взгляд надо видеть и фотографировать, наверное. Мне кажется, у меня глаза на лоб лезут.
- Для этого существует салфетка.
- Я в курсе, – опять выбешивает меня.
- А теперь у тебя на губах.
- Ну раз я такой некультурный, помоги.
Лыбится, зараза. Бесит! Тянусь за салфеткой, но наглый взгляд Леши демонстрирует, что я тупая.
- Что?
- Не пробовала иногда выходить за рамки приличий?
 
- Нет.
- А ты попробуй. Вот прямо сейчас, без салфетки.
- Издеваешься?
- Нет. Помимо салфетки, у тебя есть пальцы, язык и...
- У нас урок биологии, Филиппов?
Я на взводе из-за его слов. Он меня просто вымораживает до глубины души, но от каждого его чертова взгляда, от каждой ухмылки, от вздернутой бритой брови, от того, как он до красноты растирает пальцами шею с тонкими буквами татушки, я закипаю и теряю связь с реальностью.
- Ты мне – урок русского, я тебя – биологии, 1:1, не?
- Ты невыносим, Леша, – наклоняюсь к нему, едва дотрагиваюсь до его губ и провожу по ним языком. Я бы сказала, что это ужасно, негигиенично, так не делают в общественных местах. Мы же взрослые воспитанные люди, а он мне свой язык в рот сует прямо на глазах у всех. Хотя, вообще-то, это я сую ему язык в рот.
Мне снова то жарко, то холодно, а по рукам мощным организованным стадом побежали мурашки.
Пересиливаю себя первый раз, когда делаю это, а второй – чтобы оторваться от Филиппова.
- Ты быстро учишься, Алехина, – подмигивает мне это чудо, а потом (тут идет мой поток бессвязных матов из арсенала самого Фили) берет салфетку.
Салфетку! Мать его, салфетку! То есть не обязательно было устраивать пылесос из меня, можно было вести себя как все приличные люди!
Но он же это специально делает.
- Да и ты можешь больше, чем показываешь.
- О да, Танюх, я еще и не то могу.
За «Танюх» отдельно прибить его хочется. Пытаюсь сосредоточиться на своей пасте и кофе, но получается плохо. Отвлекаюсь вообще на все: на выпуклые вены на его руках, на покрасневшие щеки, маленькие родинки на шее, похожие на звездочки. Умом ты тронулась, Танюх, вот что очевидно.
Закончив обед, мы выходим во двор заведения, но вместо того, чтобы идти к парковке, Фил тащит меня куда-то за угол.
- Ты что делаешь?
- Курить хочу. А на парковке нельзя.
- Можно я подожду тебя в машине?
- Тебя запах табака напрягает? А по тебе и не скажешь, – ловлю отсылку к тому, как неделю назад заставила его приехать, чтобы только покурить.
- Просто очень жарко.
- Да ну? Всего-то июль на дворе. Подожди, я быстро.
Щелкает зажигалкой, затягивается, выдыхает. Вкус кофе у меня во рту перебивается запахом табака, и это адски сексуальная смесь заполняет легкие вместо кислорода. Прислоняюсь к забору, который не охлаждает, а наоборот, только еще больше вгоняет в жар. И вообще духота этим летом страшная.
Или я уже от другого задыхаюсь?
Фил молча курит. Этот терпкий и крепкий запах, как парфюм, обволакивает его.
- Закончил? – спрашиваю, когда он отправляет окурок в мусорку.
- С этим да.
- А с чем нет?
- С тобой.
Я не понимаю, почему за одну секунду он оказывается «сверху» и придавливает всем телом, как моя нога, согнутая в колене, по-киношному подлетает вверх, когда он мнет бедро. Не понимаю, почему от этого кофейно-табачного поцелуя я пьянею, словно в деле замешан еще и коньяк.
У меня вообще законный обеденный перерыв, а чувство, будто я сбежала гулять с мальчиком, не отпросившись у мамы. Или у начальника.
- И что дальше? – спрашиваю, задыхаясь, пока кожа горит от каждого его прикосновения.
- Что дальше? Я отвезу тебя на работу и поеду на свою.
- Я не об этом. С нами что дальше будет?
- Решать тебе. Я хочу всего.
- Всего?
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 
- Абсолютно.
И вы целуемся в очередной раз, я уже сбилась со счета, в какой. А еще я прекратила следить, что вытворяют его руки, и дала свободу своим. Я не в состоянии отрицать силу притяжения и не в состоянии ей противостоять.
Мне хорошо, когда Фил сжимает ребра, обрисовывает талию и спускается к бедрам, нежно и осторожно проводя по самому низу живота, там, где загорается костер ощущений.