Шпана (СИ)
Я их давно уже увидел, два жирных крестика на карте, ждал, когда ещё кто-нибудь про них скажет, и вот дождался.
— Один крестик почти рядом с нашим домом, метров… ну то есть аршин сто-двести вверх по течению и чуть выше по склону… а второй далеко, километра… ну то есть версты две вдоль берега… там ручеёк обозначен. Ну чё, пацаны, какие будут мнения?
— А чё тут думать-то, — авторитетно заявил Пашка-апостол, — клады там разбойники зарыли и крестиками пометили, чтоб не забыть.
— А пойдём и посмотрим на первый, он тут совсем рядом, — предложил я и все дружно согласились.
Вчетвером и вывалились из дому, причём я лопату прихватил, тут в овине нашлась такая, древняя на вид, но вполне работоспособная. Идти было недалеко, минуты две-три — в том месте, помеченном на карте, должен был идти небольшой овражец, наверно здесь когда-то что-то типа речки или ручья текло, а потом пересохло, но русло вот осталось.
— Покажь ещё раз карту, — попросил возбуждённый Лёха.
Я достал и развернул карту, он посмотрел на неё очень внимательно, потом на овраг, потом уверенно заявил:
— Здеся копать надо, — и топнул ногой по небольшому холмику посреди оврагу.
— Ну раз ты такой умный, — ответил я, — то на тебе лопату и начинай, а мы посмотрим.
Лопата была упаси бог, не металлическая, такие в этом времени дорого стоят и на дороге не валяются — деревянная она была, выдолбленная из бревна. Но на конце заострённая, так что в землю втыкалась без сверхусилий. Лёха взял её в руки, потряс зачем-то, потом начал работать… утомился он очень быстро, и пяти минут не прошло, за это время успел выкопать ровчик в метр длиной и по полметра в ширину и глубину. Земля была глинистая, подавалась так себе. Затем Лёха вылез из выкопанной ямы и сказал:
— У нас же коммуна, всё общее, так что и яма должны общими усилиями копать, — и всучил лопату мне.
Я же с сомнением посмотрел на неё и ответил вот что:
— Наганы из того подземелья совсем новые, им год-два от роду, а это значит что?
— Что? — эхом откликнулся брат.
— А то, что спрятали их не позже, чем два года назад. А раз карта с пометками там же была, делаем ввод, что и остальные клады они закопали где-то два… не позднее, чем три года назад. А это значит, что земля в месте захоронки должна просесть — никогда не видел могилы на второй-третий год? Короче на месте клада не бугорок, а ямка должна быть, а значит место ты выбрал не то.
— А чёж раньше молчал-то? — с обидой высказался брат, — зачем я зазря столько земли выкопал.
— А чтоб поучить тебя, дурака, — ответил я, — и чтоб поперёд батьки в пекло не лез, как хохлы говорят.
— Ну и где надо копать по-твоему? — продолжил Лёха.
— Я думаю, что где-то вон там, ближе к склону, — и я показал на две провалины чуть дальше, — на одном из этих двух мест.
— Раз ты такой умный, теперь твоя очередь, — отплатил мне братуха той же монетой и всучил в руки лопату, а я не стал отказываться.
Первую ямку я откопал сравнительно быстро — больше метра в глубину, и ничего-то там не было.
— А ещё в советчики лезешь, — злорадно сказал Лёха, — ладно, вылезай, пусть теперь апостолы поработают.
Первым из них вызвался Пашка, потом его сменил Петька, и когда глубина ямы перевалила за метр, лопата ударила во что-то металлическое…. ну может и каменное конечно, но твёрдое.
— Кажись есть что-то, — возбуждённым шёпотом сказал Петька, выпрыгивая из ямы, — я боюсь, давай ты лучше, — подтолкнул он меня.
— А чего бояться-то? — недоумённо спросил я.
— Да разное про эти клады сказывали, — ответил он, — что их охраняют души тех, кто их зарыл, вот чё люди говорят…
— Ну давай сюда лопату, — сказал я ему, — я в эти сказки не верю…
И я полез в яму смотреть, что там такое звякнуло — оказалось, что сундук, честное слово. Чтобы откопать его верхнюю крышку до состояния свободного доступа, у меня битых полчаса ушло. Все остальные в это время смотрели сверху, высунув от нетерпения языки.
— Вот, — сказал я, подцепив заступом лопаты крышку и откинув её в сторону, — клад походу… посмотрим, чего они сюда засунули.
Сундук, как ни странно, оказался полон каких-то тряпок, одежда там была, богатая, может даже царская, но одежда — вот какой смысл прятать в земле эту хрень? Перерыл весь сундук до дна, больше там ничего не нашлось. И одежда-то была местами рваная и в бурых пятнах, от крови поди.
— Не, ребята, голый вассер — нет тут больше ничего, — в сердцах сказал я, когда все остальные тоже основательно порылись в найденном, — толку с этого барахла, как с козла молока.
— Ты погоди, — рассудительно сказал вдруг Пашка, — это тоже загнать можно, если постараться. К тому же на этом вот платье, — и он вытащил женское одеяние в кружевах, — есть какие-то украшения, их отдельно продадим. Но много с этого конечно не выручишь.
Глава 4
А ночью у меня случился довольно странный сон, будто опять мы копаем яму, отыскивая клад, а когда докопали до сундука, оттуда выплыла светящаяся и бултыхающаяся в воздухе в виде разбойного вида мужика с ножиком в руке. Пацаны с визгом разбегаются в стороны, а я сижу на краю выкопанного, парализованный от страха.
— Знаешь, кто я? — говорит фигура, колыхаясь в ночном мареве.
— Нннет, откуда? — вопросом на вопрос отвечаю я, заикаясь от страха.
— Я Афанасий Сулейка, атаман шайки разбойников, — с гордостью тогда поясняет мне оно, — это ты мои пистолеты и драгоценности выкопал.
— Понял, — коротко отвечаю я, — а дальше что скажешь?
— Дальше я скажу, что зря ты это всё присвоил, не твоё оно…
— А чьё? — решаю уточнить я.
— Моё, — коротко уточняет тот, — я его закопал, а не ты.
— Но ведь ты же некоторым образом неживой, — говорю я, — зачем тебе на том свете пистолеты с драгоценностями.
— Ты даже не представляешь, что может иногда понадобиться на том свете… короче так — раз уж ты выкопал два моих клада, ладно, распоряжайся ими как хочешь, но за третьим даже и думать не думай, сунешься, мало не покажется. Понял?
— Как не понять, — отвечаю я и на всякий случай повторяю его команду, как в армии, — эти два могу использовать, а про третий даже и думать забуду, а не то хуже будет.
— Молодец, сообразительный, — хвалит меня атаман, — ну я пошёл.
И он утекает обратно в раскоп, но неожиданно приостанавливается.
— Да, вспомнил, что ещё сказать хотел — на завтрашнюю встречу со Спиридоном револьверы не бери. И вообще лучше бы ты на неё не ходил, но ты ведь всё равно пойдёшь, так иди пустой. На этом прощевай, Саня, — и он окончательно растворяется в ночном воздухе.
Проснулся я, короче говоря, в холодном поту и с криком. Лёха тоже разбудился от этого крика и недоумённо спросил меня:
— Ты чё, Санёк, или приснилось чего?
— Да, Лёха, приснилось… ты спи давай, а я пойду в речке ополоснусь.
-
На встречу с целовальником Спиридоном я, как мне настоятельно посоветовали ночью, ничего с собой не взял. Даже Лёху дома оставил, пусть обед сготовит… ну после того, как украшения с одежды загонит, это я им всем троим поручил. А сам, значит, почистил свои полусапоги, их здесь дёгтем чистят в смеси с чем-то ещё, надел щукину рубаху, она поновее и пооднороднее моей выглядела и выдвинулся к месту рандеву с супостатом.
Берег Волги ниже Кремля, там где он в Печорские пески переходит, был относительно необжит ярмарочным народным хозяйством. Нет, и тут конечно баржи парковали в начале лета, но к концу июля месяца тут практически свободно было, один песочек с выброшенным на берег плавником, да ещё два дебаркадера с номерами два и три, с них отчаливали прогулочные суда до Городца и Макария. Посмотрел направо-налево, никого не увидел, прошёлся от одного дебаркадера до другого, потом присел на бревно — нравятся мне такие, прошедшие длительную обкатку в речной воде, они становятся гладкими и белёсыми.
Сижу, значит, как майская роза, и жду Спиридошу с бабками. Полчаса жду, три четверти часа — нету никого. Кинул что ли трактирщик поганый? Ан нет, появился вдруг Спиридон, спустился с набережной, где просёлочная дорога шла в слободу Подновье. Подходит ко мне, за спиной мешок болтается.