Путь к себе (СИ)
Тамир смотрел на меня с недоумением, отбивая по столу пальцами какой-то незнакомый ритм и, видимо, обдумывал то, что я сказала.
— Я верю тебе, Тиа, и знаю, что ты не врёшь, — наконец, сказал он. — Да, твой порыв можно даже назвать благородным, если бы не одно «но». Ты не думала о последствиях и сознательно пошла на убийство, но вёл тебя не разум, а энергия подкреплённая злостью. А это, дорогая моя, даже хуже, чем спонтанные выбросы. Это означает, что мне так и не удалось научить тебя контролировать свою энергию. Теперь же получается, что не ты ей управляешь, а она тобой. И… как это ни прискорбно, но… я обязан принять меры.
О каких мерах идёт речь, я вспомнила сразу. Не могу даже передать те чувства, что молнией пронеслись в моей голове. Обида, страх, злость на себя и на Тамира… Но они ушли, оставляя после себя ощущение дикой пустоты. Не было даже надежды. Хотя, говорят, что именно она умирает последней. Наверно её не осталось, потому что я полностью осознала и приняла свою вину, и прекрасно понимала, что уже ничего не изменить.
— Ты же помнишь условия? — это не было вопросом, это было констатацией факта. Тамир уже заметил, что я осознала всю плачевность моего положения.
— Да, помню… — я не узнавала свой голос. В нём не было чувств. Вообще. Сплошной монотонный звук. Хотелось плакать, но слёз не было. — Ты говорил, что если я не справлюсь, ты будешь вынужден меня устранить. И… я не справилась, — я замолчала, набирая воздуха в лёгкие. Мне было чертовски сложно задать следующий вопрос. — Скажи только, когда?
— Как только расцветёт… — ответил учитель и опустил глаза.
Я не могу передать словами все те чувства, что испытываешь, осознавая, что жить тебе осталось каких-то пару часов. А может и того меньше. Мне было страшно. До жути, до дрожи в коленях. Но я боялась не самой смерти. В такие моменты пугает осознание того, что жизнь подошла к концу, а я так ничего и не добилась. Не превратила в реальность и половину того, о чём мечтала. И в качестве апогея, пришло странное понимание, что сегодняшний рассвет станет для меня последним.
А самым противным был стыд. Мне было до жути стыдно перед Тамиром, что я не оправдала его надежд. Глупо наверно испытывать подобные чувства к тому, кто вынес тебе смертный приговор. Но по-другому я не могла. И пусть он мой друг, но договор есть договор. Я же с самого начала знала обо всех его условиях… Но, в нужный момент предпочла забыть.
Не открывая взгляда от пола, я медленно прошла к камину и опустилась на ковёр у самого огня. Сразу вспомнились родители. Каким потрясение станет смерть дочери для них? И Ник? Как я вообще могла подписаться на условия Тамира? А я, в общем-то, и не подписывалась. Выбор был прост: либо он убивает меня сразу, либо даёт возможность доказать, что я достойна жить, достойна быть обладателем дара. А я не смогла.
Грустно. Очень грустно и обидно. Но… Кроме меня никто не виноват. Хотя нет. Виноваты и Лит и Тарша. Каждый в своей степени. Но я сама пошла на поводу у эмоций. Сорвалась. За это мне придётся расплатиться… самым дорогим, что есть у человека. Своей жизнью…
Остался один час. А может меньше.
Обернувшись к окну, я увидела, что небо начинает светлеть. Значит всё? Вместе с этой ночью прекратиться и моё существование? Честно, очень хотелось позвонить родителям, но… что я им скажу? Мама, папа, пока. Я больше не вернусь. Или сказать, как я их люблю…. Бред. Не буду звонить. Никому не буду! Пусть помнят обо мне только хорошее. А что, собственно, хорошего я сделала? За что меня вообще можно помнить?
Получается, что я прожила никчёмную жизнь. За мной не числилось ни хороших, ни плохих поступков. Всё было как-то обыденно. Училась, работала, изредка готовила и убирала дома. Наверно, единственное из моих достижений — это мотоцикл. Даже смешно. Я так долго о нём мечтала, копила деньги и, когда он, наконец, у меня появился… Нет, это слишком грустно. Лучше вообще не думать. Как там говориться? Перед смертью не надышишься… Вот это правда.
— Тамир, я готова, — в моём голосе теперь была простая уверенность. А что делать, если уж суждено мне сегодня погибнуть, так пусть это будет хотя бы красиво. Без слёз, с гордо поднятой головой! Как королева на плахе.
— Пойдём, — отозвался он. И только сейчас я рискнула посмотреть ему в глаза. В них была боль. Он не хотел приводить приговор в исполнение, но изменить, увы, ничего не мог.
— Тамир, мы ещё можем всё исправить, — услышала я голос Литсери. Он встал с кресла и решительно направился к моему учителю. Правда выглядел при этом просто невероятно напряжённым.
— Ты научился поворачивать время вспять? — с нескрываемой злостью спросил его Тамир. — Если да, тогда иди, исправляй!
— Ты же знаешь, что это невозможно! — Лит всё же сорвался на крик, и в его голосе теперь очень ярко слышалось нечто похожее на отчаяние.
— За свои ошибки нужно платить. И у каждой из них своя цена! — они стояли напротив и со злостью смотрели друг другу в глаза. Но на этом всё и закончилось.
Тамир протянул мне руку, помогая встать, и медленно повёл к выходу. Но когда мы пересекли лужайку перед домом и почти вошли в лес, я услышала шаги позади, и обернувшись, поняла, что Лит и Тарша, всё ещё не потеряли надежду всё исправить.
— Тамир, стой, — прокричала девушка, догоняя нас. — Не надо! Пусть это будет нашей тайной! Тиана достойна того чтобы жить. А ошибки совершаю все… Прости её. Пожалуйста, — по щекам девушки текли слёзы. Руки её дрожали, да и стояла она сейчас только потому, что её держал Лит.
— Я простил её, — тихо ответил Тамир. — Но не вас.
Он продолжил вести меня по неизвестной мне тропинке куда-то вглубь леса. Лит и Тарша медленно брели за нами. Не знаю на что они надеялись и почему так переживали по поводу моей гибели… Раньше это их не особо интересовало. Что же изменилось? В неожиданное появление совести мне как-то совсем не верилось.
Мы вышли к обрыву, и только сейчас я поняла, как именно мне предстоит расстаться с жизнью. К горлу подступил комок.
— Что ж, за то у меня есть возможность немного полетать, — попыталась усмехнуться я. Но улыбка вышла какой-то кривой.
Возле самого обрыва мы резко остановились.
— Дальше мы пойдём вдвоём, — отрезал учитель, оборачиваясь к нашим сопровождающим.
— Тамир, я умоляю тебя этого не делать… — Литсери был сам на себя не похож. Глаза стали тёмными, почти чёрными, всё его очарование улетучилось. Мне показалось, что голос у него дрожит.
— Знай, Литсерион, Тиана стала мне очень близким человеком, почти сестрой. Но из-за тебя, из-за твоей привычки играть чужими жизнями, теперь я должен убить её собственными руками! Запомни, у мести по определению не может быть хорошего конца. Нельзя на зло отвечать злом. Нельзя сознательно делать другому больно! Но ты, должно быть, счастлив, что твоя месть удалась? Всё было так тщательно продумано и гениально исполнено. А то, что происходит сейчас, это не последствия твоего просчёта, это последствия твоей победы! Нравится? — Тамир был в бешенстве. Говорил грубо, кидая обвинения Литсери в лицо. Каждое его слово было как удар плетью.
— Я осознаю всю полноту своей глупости. Тамир, отпусти девочку. Я усвоил урок, — Литсери, признающий свою вину, это почти нонсенс. Это так же вероятно, как снег летом на экваторе. Но это произошло.
— Есть только один вариант всё исправить, как ты говоришь. Литсери, ты готов сейчас отдать свою жизнь за жизнь Тианы. Ты пойдёшь на это? — этот вопрос Тамира поразил не только самого Лита, но и нас с Таршей. Его раздумье длилось пару минут, но они показались мне вечностью. Кстати, надежда на лучшее у меня так и не появилась. Я ни на секунду не верила, что он может на это согласиться. Сейчас я осознавала цену жизни как никто другой. Так вот, цены у неё нет. Так как без неё нет ничего.
— Я не могу, — наконец ответил Литсери, виновато опустив глаза.
— Прощайте… — сказала я, обращаясь к нему и Тарше. — Спасибо вам за всё. И ещё, ребят, если вы на самом деле так любите друг друга, то просто обязаны быть вместе. Ведь рядом с любимым можно преодолеть всё.