Петр I

Уголовный кодекс дополнялся уголовно-процессуальным – «Кратким изображением процесса или судебных тяжб» (оба кодекса были изданы в 1715 году, за год до «Устава»). Третьим приложением стало уложение «О экзерциции, о приуготовлении к маршу, о званиях и о должности полковых чинов», посвященное распределению полномочий и вопросам строевой службы.
Из Копенгагена Петр отбыл в Голландию, где задержался на несколько месяцев, а в апреле 1717 года приехал в Париж. Союзная Османской империи Франция была не очень-то дружественным государством, да и Петр когда-то считал, что «русскому нужен голландец на море, немец на суше, а француз ему совсем ни к чему». Но сама жизнь подталкивала царя к налаживанию отношений с Францией, а кроме того, ему было любопытно посмотреть Париж, считавшийся тогда центром просвещенного мира. Отношения Петр собирался налаживать посредством династического брака между своей восьмилетней дочерью Елизаветой и семилетним королем Людовиком XV. Не сложилось, несмотря на то что на французский двор русский царь в целом произвел благоприятное впечатление. «Я должен вам сказать, что этот монарх, которого называют варваром, вовсе не таков, – писал о Петре в одном из писем маршал Виллеруа, бывший наставником короля. – Он проявляет великодушие и благородство, которых мы в нем никак не ожидали». Противником сближения с Россией был первый министр кардинал Гийом Дюбуа, реальный правитель Франции при малолетнем короле. В противоборстве с Испанией Дюбуа делал ставку на альянс с недавними противниками Франции – Великобританией, Голландией и Австрией, а России в этом союзе места не было.
При отъезде из Парижа Петр сказал: «Жалею, что домашние обстоятельства принуждают меня так скоро оставить то место, где науки и художества цветут, и жалею притом, что город сей рано или поздно от роскоши и необузданности претерпит великой вред; а от смрада вымрет».
Из Парижа царь поехал в Спа, где лечился водами в течение четырех недель, оттуда отправился в Амстердам, а из Амстердама – в Берлин. В октябре 1717 года Петр возвратился в Петербург.
 Андре Жозеф Меку. 
Портрет Петра Первого. 1817
Портрет Екатерины I из российского журнала «Русская старина». 1880
 Алексей Боголюбов. 
Гангутская битва. 1877
  
Глава шестая
 
В одной правой руке принужден держать шпагу и перо…
 
 Василий Худояров. 
Император Петр Великий за работой. 1860-е годы
 
«Точность великого монарха в знании свойств разных наций столь далеко простиралась, что он и не только совершенно знал их различный образ мыслей и жизни, но и сообразовался оному при принятии их на свою службу и при определении им жалованья. И потому некогда в Адмиралтейской Коллегии, при случае приема некоторых мастеровых и художников, говорил он обстоятельно о том, как надлежало обходиться с такими людьми разных наций и содержать их, и что принимая их на службу должно делать с ними договор или определять им жалованье, не только по их способности и ожидаемой от них пользе, но также и по свойству их нации и обыкновенного образа жизни. Французу, говорил Государь, всегда можно давать больше жалованья; он весельчак (bon vivant) и все, что получает, проживает здесь. Немцу также должно давать не менее, ибо он любит хорошо поесть и попить, и у него мало из заслуженного остается. Англичанину надобно давать еще более; он любит хорошо жить, хотя бы должен был и из собственного имения прибавлять к жалованью. Но голландцам должно давать менее, ибо они едва досыта наедаются для того, чтобы собрать больше денег; а итальянцам еще менее, потому что они обыкновенно бывают умеренны и у них всегда остаются деньги; да они и не стараются скрывать, что для того только служат в чужих землях и живут бережливо, чтобы накопить денег и после спокойно проживать их в раю своем, в Италии, где в деньгах недостаток».
  
* * *
«Катеринушка, друг мой, здравствуй! – писал Петр Екатерине из Грипсвальда [113] в августе 1712 года. – Мы, слава Богу, здоровы, только зело тяжело жить, ибо я левшею [левой рукой] не умею владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо; а помощников сколько, сама знаешь».
Вообще-то помощников у Петра было много, но они всего лишь исполняли царскую волю, причем не всегда так хорошо, как хотелось бы. Но к правлению, то есть, к принятию ключевых решений, Петр не подпускал никого. При всей своей демократичности он был абсолютным самодержцем, мог выслушать совет, но вершил дела сам. А дел было много…
19 февраля 1712 года в церкви Исаакия Далматского в Петербурге Петр наконец-то обвенчался с Екатериной, которую объявил своей женой перед выступлением в Прутский поход. «Царевны [племянницы Петра, дочери царя Ивана Алексеевича] рассказали мне (следующее), – пишет Юст Юль. – Вечером незадолго перед своим отъездом царь позвал их (царицу, вдову его брата Ивана) и сестру свою Наталью Алексеевну в один дом в Преображенскую слободу. Там он взял за руку и поставил перед ними свою любовницу Екатерину Алексеевну. На будущее (время), сказал царь, они должны считать ее законною его женой и русскою царицей. Так как сейчас ввиду безотлагательной необходимости ехать в армию он обвенчаться с нею не может, то увозит ее с собою, чтобы совершить это при случае в более свободное время. При этом царь дал понять, что если он умрет прежде, чем успеет (на ней) жениться, то все же после его смерти они должны будут смотреть на нее как на законную его супругу. После этого все они поздравили (Екатерину Алексеевну) и поцеловали у нее руку… Без сомнения, (история) не представляет другого примера, где бы (женщина) столь низкого происхождения, как (Екатерина), достигла такого величия и сделалась бы женою великого (монарха)». [114] Почтенный Юль преувеличивает – уж о византийской императрице Феодоре [115] образованному человеку того времени знать полагалось, да и о Кёсем-султан он должен был слышать. [116]
В чем был секрет Екатерины? Александр Гордон, зять упоминавшегося выше генерала Патрика Гордона, в своей «Истории Петра Великого» пишет: «Главное, отчего царь был так к ней привязан, – это ее исключительно добрый нрав: ее никогда не видели брюзжащей или унылой, она всегда была услужлива и вежлива со всеми и никогда не позволяла себе забыть о своем прежнем положении». Хороший характер и (или) умение хорошо владеть собой в любых ситуациях многого стоят, но этого было мало для того, чтобы царь женился на крестьянке. Главная причина была иной – Екатерина сумела стать самым близким другом Петра, который чем дальше, тем больше разочаровывался в своих фаворитах и сподвижниках. А она стала ему самым близким другом и хорошим советчиком, интересы которого полностью совпадали с его интересами. В определенном смысле Екатерина даже стала его соправительницей, и Петр подтвердил это в мае 1724 года, когда возложил на голову жены корону, официально объявив ее императрицей всероссийской.
Согласно традиции, венчание царственных особ должно было проходить в Москве, но Петр решил венчаться в своей новой столице. В Походном журнале Петра записано: «В наступившем [1712] году, уже не представлявшем ожидания невзгод, Петр Первый обвенчался с Екатериной Алексеевной девятнадцатого, во вторник, на всеядной неделе. Венчание его величества совершено утром в Исаакиевском соборе. В десять часов утра высокобрачные при залпах с бастионов Петропавловской и Адмиралтейской крепостей вступили в свой зимний дом».