Правдивая история Золушки

Ловко открывала коробки, с каким-то детским трепетом исследуя их нутро. Я всегда любила диковинные штучки, которые привозили на кораблях, но правда в том, что Расти уже давно опустошил дом, продавая и закладывая все, что было не прибито к полу. Он и до моих скромных запасов добрался, отбирая то светлое, что хранило мои воспоминания.
Ну ничего! Мы еще повоюем!
– Это мы сюда сегодня очень удачно заглянули! – восторженно проговорила я, доставая коробки, баночки, упаковки и бутылочки.
Целая сокровищница, благодаря которой столько всего можно наворотить!
Во-первых, в одной из красных коробочек лежала покрытая золотом зажигалка с вставками из драгоценных каменьев. Если бы отчим или братья узнали, что под слоем пыли хранится такое великолепие, то закономерно продавалось бы оно сейчас в одном из ломбардов. Для меня же зажигалка представляла совсем другую ценность – огонь.
Огонь, что мог запросто поджечь вторую мою находку. В недрах одной из коробок лежал целый мешок с порохом, что был утрамбован в индивидуальные деревянные кубы размером со спичечный коробок. Поджигаешь фитиль одного такого, не успеваешь отбросить – и, считай, руки у тебя нет. Опасное изобретение одного заграничного мага. Опасное, но интересное…
Порывшись еще немного, сморщила нос, едва моему взору попалась еще одна штучка, забытая кем-то. И ведь стоило только открыть жестяную коробку, как глаза защипало от слез – такой духан стоял. Не знаю, чем это было раньше, но сейчас зеленая масса, покрытая серым пушком, вызывала лишь рвотные рефлексы. Собственно, закрыв коробочку, я запрятала ее от греха подальше и села прямо на пол, стараясь прийти в себя.
А время поджимало.
Оторвав от своей залатанной юбки большой кусок ткани спереди, быстренько связала из него что-то наподобие наплечного мешка. Туда и сгрузила две склянки с неизвестным ядом, мазь от радикулита, порошок от простуды, кубики с порохом, обломок ножа, духи дорогущие – целый флакон, – серьги в коробочке, упаковку конфет, странную монету, похожую на медальон, палитру с косметикой и так, по мелочи.
Объемный рулон багряного шелка заменил мне и платье, и пояс, и плащ с капюшоном. Конечно, шить тут было нечем и некогда, но пояс держал крепко и так, что и не скажешь, будто на мне всего лишь тряпки необработанные висят.
А вот с решеткой и окном уже возникли проблемы. Во-первых, мне все-таки было страшно. И если расколотое надвое стекло я вытащила без труда, то поджигать фитиль как-то опасалась. Сама я никогда такой взрывчаткой из пороха не пользовалась. Мало ли насколько большая у нее взрывная волна?
Тяжело вздохнув, я перевернула стол боком, сделав из него хоть какое-то подобие укрытия. Туда же закинула свой импровизированный мешок и плащ. Подол самодельного платья подвязала, чтобы не мешался на бегу, и… Все равно было страшно, несмотря на всю мою решительную подготовку.
Фитиль заискрился, хлебнул огня от зажигалки, а я галопом понеслась к своему укрытию. В самый последний момент и успела спрятаться, потому что…
БАБАХ!
– Эх… – вздохнула я печально, прикладывая к лицу часть ткани, чтобы не вдыхать поднявшуюся пыль. – Ну хоть потолок устоял.
Такой грохот, несомненно, слышали абсолютно все обитатели нашего дома. Более того, наверняка и во всем городе он прозвучал так же громко, как и здесь, а потому, не теряя времени, я перелезла через чудом уцелевший стол, схватила свои новые пожитки и помчалась вперед, перепрыгивая через стеллажи и разрушенную стену.
Только меня этим днем и видели. До стражников я добежала в самые кратчайшие сроки, придерживая руками ворох ткани для удобства. Где-то там, позади, я слышала визгливый голос Расти и противные крики братьев, но они меня сейчас не волновали. В голове билась одна-единственная мысль…
– Помогите! – залетела я в отделение стражей, врываясь прямо в кабинет к начальнику дневной смены.
– Авелина? Что случилось? – мигом поднялся Антан, бегло осматривая мой внешний вид.
С Антаном мы были знакомы еще с тех пор, как он мальчишкой обворовывал наши яблони. Правда, мне тогда едва ли исполнилось пять, а ему – десять, но лопатой я гнала его знатно. До самого дома преследовала, обещая ему всевозможные муки.
 
Конечно, сейчас мы не то чтобы дружили, но всегда поддерживали теплые отношения. Я частенько помогала его ребятам, и Антан даже пытался сманить меня к себе неофициально, но разве я могла тогда бросить «Черную Орхидею»?
Присев на один из простецких стульев, я вкратце обрисовала всю ситуацию и мои ближайшие перспективы, которые так лихо нарисовал мне бессовестный Расти. Не забыла упомянуть и о том, как меня заперли, лишив не только свободы передвижения, но и свободы выбора. Но я не жаловалась, нет. Я излагала сухие факты, стараясь не ударяться в эмоции. Сказать, что Антан был поражен, – это ничего не сказать.
– Авелина, я давно уже говорил тебе, что ты повесила себе на шею чужую ношу. Если ты уверена, что «Черная Орхидея», как и дело твоей матери, принадлежат тебе, то мы можем явиться туда прямо сейчас и затребовать, чтобы они убирались на все четыре стороны. Но, Авелина, как несовершеннолетняя, ты обязана иметь опекуна, и единственный твой родственник, а значит, и официальный опекун – это Расти. На этом основании он находится там законно, а потому запросто может оспорить мои требования.
– До моего совершеннолетия осталось только два дня – сегодня и завтра. Уже в воскресенье я официально по законам империи стану взрослой.
– Но в эти два дня он может выкинуть все, что угодно. Он имеет полное право распоряжаться твоим имуществом, если действует тебе во благо. А ты сама прекрасно знаешь, что как благо можно обставить абсолютно любые действия.
– Но я не Мол!
– И тем не менее они являются единственными твоими родственниками, хоть и не кровными.
Возникла пауза. Мне нечего было возразить на это. Мужчина был прав на все сто процентов, но легче мне от этого не становилось. Отчаяние затапливало разум, но размазней с претензией на истерику я никогда не была. Не знаю, о чем в этот момент так напряженно думал Антан, но лично я искала решение возникшей проблемы. Искала, но никак не находила, то и дело хватаясь за соломинки, что неизменно были пустыми. Хотя…
Я всегда славилась тем, что доверяю своей интуиции и не гнушаюсь использовать логику. Отчаянная бредовая идея казалась до невозможности рисковой, но, как говорят пираты, кто не рискует, тот не пьет бурбон.
Конечно, мэру обязательно прилетит. Ненадолго отстранят от работы, надают по шапке за недогляд, но только и всего. Ничего страшного, потерпит. В конце концов, я ему на той неделе помогла родовые драгоценности найти, и он мне за них обещал все, что угодно. Пришло время платить по счетам.
– Антан, а женись на мне, а? – посмотрела я на блондина, что ерошил свои слегка отросшие выгоревшие на солнце волосы. – Буквально на пару дней. Ну, пожа-а-алуйста, – протянула я, состроив самую просящую моську, на какую была способна.
– Авели-и-ина-а-а… – глянул он на меня с наигранным отчаянием. И добавил с явным сарказмом: – Как же ты мне дорога!
В мэрию мы отправились не одни, а в сопровождении стражников из дневной смены. Правда, выбираться пришлось исключительно через черный ход, потому что Расти уже прискакал сюда, да не один, а вместе со своими сынками. И главное, врал так правдоподобно, будто я свихнулась и взорвала дом. Я даже заслушалась ненадолго, но Антан резво подтолкнул меня к выходу, шепнув, что оставшиеся в отделении ребята, насколько возможно, потянут время, заняв отчима бумажной волокитой. И да, тянуть время они действительно умели.
– Уважаемая, мы срочно к мэру, – кивнул мой поддельный жених секретарю, что при виде нас явственно испугалась.
– Я ничего не знаю! Я только секретарь! – выдала она истерично, вынуждая Антана замереть рядом с уже открытой дверью в кабинет мэра.
– А что именно вы, уважаемая, не знаете? Можно поподробнее? – усмехнулся мужчина, предчувствуя еще одну премию от начальства.