Субординация (СИ)
Волосы на голове у Яны встают дыбом. Она конечно не ханжа и сама грешила откровенными переписками, но чтобы вот так открыто…
«Я не один» — быстро печатает Яна.
«Ты её уже трахнул или в процессе? Расскажи», — тут же прилетает ответ.
Вот, извращенка — то! Яна злится. На часах третий час ночи, и ей безумно хочется спать. Но еще больше ей хочется разбить телефон о голову его владельца. И Яна вскакивает с кровати, намереваясь навестить этого любителя ночных переписок. Но останавливается, вспоминая, что ему скоро вставать на работу, а он еще и не спал толком. Только ради совместного проекта, Яна глушит в себе негодование и раздражение.
«Я ждууууу».
— Да, что ж ты не угомонишься никак — ворчит Павловская.
В память тут же врезается кадр из какого — то детского мультфильма, который она смотрела, когда помогала подруге с детьми. Там говорилось, что если сотовый телефон положить в микроволновую печь или духовой шкаф, он не сможет поймать сигнал сети. Решив воспользоваться этим советом, Яна спешит на кухню. Открыв духову, она кладет сотовый Киреева на противень, гася в себе желание включить электроприбор на двести пятьдесят, чтобы он расплавился к чертям.
Прислонив ухо к духовке, Яна пытается расслышать звук, оповещающий о новых сообщениях. Тишина… Постояв так несколько минут, она решает воспользоваться другим методом проверки. Спешит в спальню и берет свой телефон с тумбочки. Быстро находит контакт Киреева и нажимает кнопку вызова.
Абонент находится вне зоны действия сети — слышит она в трубку механический голос.
— Ну, вот и отлично — успокоившись, шепчет Яна.
Убрав телефон обратно, она выключает лампу, мечтая поскорее уснуть. Да вот только сон никак не идёт. Смотря в потолок, Яна думает о том, о ком в принципе думать не должна.
***— Сынок, эта девушка тебе не пара — мягко произносит Ангелина, когда машина останавливается в пробке.
— Мама, если ты попросила проводить тебя только для того, чтобы обсуждать мои отношения с Алиной, то я сейчас же тебя высажу.
— Ты очень вспыльчив — упрекая, произносит женщина.
— Мам, я не лез в твою жизнь, когда ты решила, что вы с папой больше не будете жить вместе. Я не вмешивался, когда ты как в омут нырнула в новые отношения. Я прошу тебя об ответном жесте — не вмешивайся.
— Но ты мой сын! — повышает голос Ангелина.
— А ты моя мать — спокойно отвечает Назар, проезжая несколько метров вперед, и снова останавливается.
— Она тебя не любит.
— Она скромна, а ты её постоянно смущала и придиралась. Зачем ты рылась в нашей спальне? Что ты там пыталась найти?
— Когда? — недоумевая, спрашивает мать.
— Ты думаешь, что приехав домой после корпоратива, я не замечу изменений в комнате.
— Я просто прибралась. Пыль протерла, полы помыла. Твоя Алина не слишком чистоплотна. Пыль повсюду. За эту неделю я видела в её руках пылесос лишь однажды. А кухонные полотенца, она все время бросает на стол. Разве трудно их повесить на крючок?
— Хватит, — смешно слушать эти нелепые обвинения. — На нашей кухне до твоего приезда вообще не было никаких крючков. И я тоже бросаю полотенце на стол, стул и даже на холодильник. Я повторяю вопрос: зачем ты переложила вещи Алины в другой шкаф.
— Я думала, так будет удобнее.
— Удобнее бегать за бельем в другую комнату?
Женщина, вздернув вверх нос, быстро меняет тему.
— Я заметила, когда вы вернулись в корпоративного мероприятия, Алина плохо себя чувствовала. Похмелье — это признак алкоголизма.
— Мама! — устало произносит Назар, сигналя водителю автомобиля, который решил объехать пробку по тротуару.
— Как ты позволил ей напиться? Она из благополучной семьи? Надеюсь, она тебя там не опозорила?
— Алина не напивалась. Позволила себе лишь пару бокалов шампанского.
— Не рассказывай мне сказки, она пролежала в постели весь день. Даже ужином тебя кормила я.
— И что? Что мам! Я и сам способен себе разогреть макароны.
— Пасту! И мужчина не должен сам себя обслуживать, когда у него в доме живет женщина.
— Да ты что?! — никогда Назар ни в чем не упрекал мать, но тут не сдержался. — А я вот помню, что в детстве папа сам себе не то, что накрывал, он даже сам себе готовил.
Ангелина фыркнув, отворачивается к окну.
— Полетели со мной в Париж.
— Нет, — резко отвечает Назар. Надоел ему этот ежедневный вопрос. — У меня сейчас очень ответственный и важный проект. Я не могу подвести коллег.
— А семью ты подвести можешь?! — с обидой в голосе произносит женщина.
Да только этот жалобный взгляд Назара ничуть не трогает. Он знает — мама играет очередную роль. Актриса…
— И чем же я подведу твою семью? Уж не тем ли, что лишу тебя части состояния, которым ты успешно пользуешься, — женщина бледнеет, но из последних сил пытается держать лицо. — Я не женюсь на Аурелии. Так что привыкай к мысли, что скоро она упорхнет из вашего дома, прихватив всё, что ей оставили родители.
— Ты жесток.
— Я честен.
— Не дальновиден.
— Пусть так.
— Девочка влюблена в тебя, — опять она напоминает о наследнице многомиллионного состояния. — Постоянно просматривает твою страницу в социальных сетях.
— Значит, я её сегодня же удалю.
— Ты такой же болван, как и твой отец, — не выдержав, бросает мать колкую фразу.
— Не спорю — а Назар даже гордится, что характером и жизненными принципами он пошел в отца.
— Назар…
— Я люблю тебя, мама.
Больше не желая разговаривать, Назар включает громко радио. Пробка до аэропорта уже рассеивается и через пять километров они будут на месте.
— Назарушка, — тихо произносит женщина, отключив приёмник. — Я желаю тебе счастья.
— У нас с тобой разные понятия о счастье, мам.
— А что в твоем понимании счастье объясни мне?
— Счастье — это просыпаться рядом с любимой. Обнимать её, прижимать к себе, вдыхая аромат желанного тела. Мне хочется готовить ей завтраки и приносить их в постель. Мне хочется оберегать её, коршуном над ней летать, не позволяя никому причинить ей боль. Мне хочется делать всё, чтобы она чаще улыбалась. А вечерами хочу, лежа в постели обнимать её, смотреть фильм по телевизору. Я мечтаю о своём тихом и уютном вот таком счастье.
— Это утопия.
— Это любовь, мама.
Остановив машину на переполненной стоянке, Назар помогает маме вытащить из багажника чемодан.
— Не провожай меня, не надо — демонстративно Ангелина перекидывает через плечо ремешок женской сумочки.
— Мамуль, прости, что разочаровал тебя.
Она ничего не говорит в ответ. Взяв чемодан, уходит в здание аэропорта, а Назар еще несколько минут стоит у стеклянных дверей, смотря, как она проходит процедуру регистрации.
Ощущения не самые приятные. Да, он отстоял свою точку зрения, свои взгляды и право на любовь. Только радости ему это не принесло. Мама даже не поцеловала его на прощание.
Вернувшись домой Назар, стараясь не шуметь, проходит вглубь квартиры. Тихо приоткрыв дверь спальни, смотрит на Алину, лежащую на его постели. Девушка спит. Улыбнувшись, он закрывает дверь и идет на кухню. Моет руки прямо в кухонной раковине, вытерев их об полотенце, принципиально бросает его на стол, смотря на эти проклятые крючки. На столешнице замечает одно из маминых колец. Забыла. Видимо сняла, когда мыла посуду. А может, сняла намеренно, это скромное золотое колечко с гранатом Назар дарил ей, купив с первой зарплаты. Убирает кольцо в шкафчик, затем идёт к холодильнику. Разогрев себе ужин в микроволновой печи, в одиночестве утоляет голод, не переставая думать об Алине. Неужели мама не видит, как он любит эту девушку? Вспомнив её слова о «невесте», Назар достает из кармана пиджака сотовый, входит в свой аккаунт и убеждается в них. Все его немногочисленные фотографии эта девушка пометила лайком, а под одной даже оставила комментарий. Не раздумывая и не сожалея, Назар удаляет свою страницу. Он бы с удовольствием создал совместную с Алинкой страницу — Жаровы. Прокручивая в памяти моменты их ночи в отеле, Назар будто наяву ощущает прикосновение её губ к своим. Как же ему хочется снова её поцеловать.