Во имя Камелота (СИ)

— Все в порядке, — поспешила заверить. — Я просто хотела взглянуть, как там остальные, — неловко закончила.
Она сделала шаг вперед, выбираясь из пещеры в темноту окружающего леса, которую разрезал лишь небольшой горящий костерок.
Вокруг огня лежали накрытые алыми плащами тела, слышался храп. Трина оглядела спящих, выискивая мага и, конечно, Гавейна.
Мага она нашла не без труда: он лежал в бесформенной куче плащей и одеял, укутанный со всех сторон. Лишь черные волосы с длинной челкой, да тонкие пальцы, лежащие поверх одеяла, выдавали владельца. Трина усмехнулась, живо представляя бурчание королевского советника, когда он узнал, где ему предстоит спать.
Убедившись, что маг не обманул ее ожиданий, Трина принялась выискивать наставника. Но никто из лежащих не был похож на него. Зато она увидела Артура, спящего на худом грязном покрывале и тоже укрытого плащом. Эта картина заставила ее тепло улыбнуться: король Логреса не переставал приятно удивлять.
Но где же Гавейн? Она еще раз пробежалась глазами по рыцарям. Пусто.
— Что-то случилось? — услышала спокойный голос откуда-то слева и радостно обернулась.
Вот он! Должно быть, он снова не спал, оставшись в дозоре на случай опасности. Трина заметила, что Гавейн вообще мало спал, будто был сделан из железа и имел постоянно заряженный аккумулятор внутри.
— Нет, я просто… — замялась. — Хотела посмотреть, как вы. Мне неловко, что…
— Никто из нас не ожидал королевских условий в этом путешествии, — сухо прервал. — Мы рыцари и воины, Трина. Мы привыкли к подобному.
Его тон задевал, но Трина старалась не показать виду.
— Почему же, — она указала на Артура, пытаясь отшутиться, — условия у вас вполне королевские.
К ее удовольствию у Гавейна сорвался смешок, а глаза его засияли.
— Разве что, Меру приходится хуже всех, — поддержал шутку он.
— Да, тяжело быть королевским советником, — протянула насмешливо.
Гавейн не ответил, и повисло неловкое молчание.
— Почему ты не спишь? — задал глупый вопрос с очевидным ответом.
Гавейн вздернул бровь, подтверждая несуразность вопроса, и тут же вернул его:
— Почему ты не спишь? Дорога, должно быть, очень утомила тебя, а завтра предстоит еще один день пути, прежде чем мы прибудем в Витчшир.
— Как надолго мы задержимся там? — также игнорируя вопрос о сне.
Гавейн пожал плечами.
— Дня два-три. Об этой деревне всегда ходят противоречивые слухи, Артуру интересно ее изучать.
— Где мы остановимся? — продолжила допрос.
— Там же, где и все путники — в трактире.
Трина кивнула. Говорить, что она никогда не была в трактире, было излишне. Гавейн и так это знал. Или догадывался. Трина видела, что он хотел что-то спросить, но, опасаясь, что Мордред может услышать, смолчал.
Несколько минут они молча смотрели на пламя костра. Наконец, Гавейн прервал тишину.
— Иди спать, Трина, — мягкий приказ. — Завтра трудный день.
— Доброй ночи, Гавейн, — прошептала, пряча глаза. И скрылась в пещере, едва уловив еле слышное:
— Доброй ночи, Трина.
***
Спалось Трине откровенно плохо. Во сне снова явилась бабушка, призывая поторопиться. В голове роились мысли про сказанное Гавейном о Граале и Мерлине. Рядом ворочалась Джудит, а с потолка пещеры капала вода, со звонким звуком разбиваясь о пол.
Когда небо чуть посветлело, выказывая первые признаки рассвета, Трина приподнялась на ложе, пытаясь разглядеть Мордреда. Юноша мирно сопел у входа, и Трина решила, что это лучший шанс проскользнуть мимо охранника в лес и к реке, чтобы справить нужду и умыться.
На этот раз побег удался. Она незаметно прокралась за скалу, левее от входа, как говорил Гавейн, и выдохнула. Впереди, за деревьями, слышался шум реки, и Трина поспешила туда.
Наставник не обманул: едва Трина выбралась из леса, как увидела заводь, которую образовала бурная горная река, упершись в изрезанную шрамами скалу. Или, наоборот, падала с нее, так как, оглядевшись, Трина увидела водопад пару десятков метров высотой, живым и шумным потоком льющийся с каменной поверхности.
 
Левее река петляла, уходя вдаль, за поворот, туда, куда взгляд Трины уже не мог дотянуться.
Место казалось укромным и, решив, не терять времени, пока рыцари не проснулись, Трина принялась стягивать одежду.
Едва она разделась и зашла по грудь в обжигающе холодную воду, сзади раздались шаги. Трина замерла. Был ли это кто-то из рыцарей? Если да, то почему они не окликают ее или не уйдут, осознав, в каком виде леди перед ними?
А может, это разбойник, о которых так часто предупреждал ее Гавейн?
Лихорадочно соображая, что будет делать в таком случае, Трина медленно повернулась. На берегу, уже успев раздеться до пояса и начав расшнуровывать брюки, невозмутимо стоял Гавейн.
— Эй! — возмущенно окликнула его Трина. — Что ты делаешь?!
Поняв, что обратила на себя его внимание, она инстинктивно закрыла грудь руками, надеясь, что все остальное скроет темно-зеленая речная вода.
Гавейн же наигранно изобразил удивление, продолжая медленно расправляться со шнуровкой.
— О, леди Трина, какой неловкий момент. Уверен, что, если бы вы сообщили мне, что идете к реке, такого бы не произошло.
Козел. Снова он издевается.
— Я хотела помыться в одиночестве! — выпалила, крепче сжимая руки на груди.
Почему он не отвернулся? Почему, в конце концов, не прекратит снимать свои штаны?!
— Стой! — почти закричала, когда его руки коснулись пояса, намереваясь стянуть остатки одежды. — Что ты делаешь?!
— То же, что и ты, — невозмутимо. — Хочу помыться.
— Нет! — вскричала, поднимая руку. И тут же опустила ее обратно на грудь, испугавшись.
Гавейн прекратил раздеваться, шагнув к самой кромке воды и практически возвышаясь над Триной, стоя на берегу.
Ей хотелось посмотреть ему в глаза, отчитать, возмутиться поведением, но на уровне ее взгляда застыли четко очерченные мышцы пресса, треугольной дорожкой уходящие к …
Трина ненавидела себя за то, что не могла оторваться от них. Она уже видела торс Гавейна, но сейчас, в золотистом свете рассвета он, Гавейн, конечно, был особенно прекрасен.
— Трина. — Вернул ее к реальности хриплый голос, из которого вдруг пропала насмешка. Она нехотя подняла глаза, снова утопая в синеве взгляда принца Лотиана. — Больше не нарушай моих приказов. На моем месте мог быть кто-то другой из рыцарей, кто не внял бы твоим мольбам не раздеваться. А разбойникам и вовсе было бы плевать.
Он смотрел строго, серьезно, а на последних словах во взгляде и вовсе мелькнула злость.
Он злился на нее за то, что она ослушалась? Да кто он такой?
Это она и поспешила озвучить.
— Я отвечаю за безопасность в этом путешествии, — невозмутимо ответил. — А ты ставишь свою под очень большую угрозу, убегая от охраны.
Он сел на корточки, всматриваясь в ее лицо, и повторил знакомое:
— Ты хочешь жить, Трина?
— Хочу, — выпалила, не задумываясь.
— Тогда не делай глупостей.
Гавейн поднялся, завязывая шнурки на штанах.
— У тебя есть десять минут на твои дела, — бросил, уходя. — Я подожду за деревьями. — Заметив ее негодующий взгляд, добавил, — я не буду следить, не беспокойся. Если почувствуешь опасность, кричи.
И, не успела Трина ответить, как он и правда скрылся за деревьями, на ходу натягивая рубашку.
В лагерь они явились с первыми лучами рассвета. Рыцари уже проснулись. Кто-то готовил завтрак, кто-то точил мечи, а кто-то собирал поклажу.
Едва они подошли к пещере, Трина услышала взволнованный хор голосов Джудит и Мордреда.
— Миледи! Где вы были? Мы беспоко…
— Чтобы не беспокоиться, — прервал их Гавейн, — нужно лучше следить за своей подопечной.
Она строго посмотрел на Мордреда.
— Зачем ты так? — вспылила Трина. — Они не виноваты, что я сбежала.
Строгий взгляд настиг и ее.
— Сэр Мордред стал рыцарем короля, — отчеканил наставник, — он должен быть более внимателен и осмотрителен.