Волшебство не вызывает привыкания 5 (СИ)

Как ни странно, к таковым относилась и сама скрипачка. И пусть она откровенно шпионила за мной, назвать её врагом у меня язык не поворачивался.
После откровенного разговора мы продолжили свой путь через поля и перелески, остановившись лишь раз, чтобы наскоро отобедать. Даже костра решили не разводить на всякий случай, однако во второй половине дня на горизонте показалась чёрная пелена дыма. Лесные пожары нынче не редкость, и тушат их в основном лишь дожди, поэтому было решено скорректировать маршрут. И тут в небо поднялся ещё один тёмный столб — совсем рядом, всего в нескольких километрах. Там кто-то явно не со спичками баловался.
Я решил сбегать туда и поругать хулиганов, оставив девчонок возле небольшого болотца вместе со всеми пожитками. Пелагея тоже очень хотела поучаствовать, но угнаться за мной она не могла при всём желании, а скорость сейчас решала. Налегке я вообще летел, как ошпаренный, едва касаясь земли.
Однако всё равно опоздал.
Стоило преодолеть очередную рощицу, как под подошвами мокасин заскрипел пепел, в котором валялись чьи-то обугленные тела, скрученные от дикого жара. Навскидку так и не поймёшь, люди это, или кто-то ещё. Огонь изувечил их до неузнаваемости. Некоторые уже потихоньку рассыпались в более привычный серый прах, как и положено приличным мертвецам. Ещё несколько кострищ чадили чуть вдалеке, ближе к склону балки, пересекавшей рощицу по диагонали. Один даже пытался передвигаться, но вскоре затих. А прогоревшие костры стали один за другим тухнуть с громкими хлопками. Будто весь воздух резко убирался прочь, как бывает от внезапного перепада давления.
Кто бы тут не бился, моей помощи им уже точно не требовалось. Ни победителям, ни тем более проигравшим.
Я уже хотел было убраться восвояси, когда увидел посреди последних очагов огня человеческую фигуру в камуфляже. Ничего особенного — куча народа в таком ходит — но на шее у него оказался чёрно-белый шарф в косую клетку. Проще говоря, «арафатка». Это уже более специфический элемент одежды, поэтому я притормозил и дождался системного окошка. А когда убедился в своих подозрениях, то и вовсе пошёл навстречу, убрав секиру за спину.
Тяжелее всего оказалось не сорваться на бег от радости. Вот это встреча!
Мужчина тоже меня заметил и замер на месте. Его можно понять — не каждый день живого призрака увидишь. А ещё зелёного, как новогодняя ёлка. И пусть я порядочно изменился за последнее время, система выдала меня с головой.
— Привет, Демон!
Айрат Сафиуллин по прозвищу «Шайтан» дёрнулся, как от пощёчины, продолжая сверлить меня тяжёлым, немигающим взглядом. Выглядел командир второй группы так себе. Форма истрепалась и частично обгорела, бронежилет отсутствовал, но куда сильнее в глаза бросалось его исхудавшее лицо, окаймленное нечёсаной бородой. Зато пирокинетик мог похвастаться аж двадцатым уровнем, так что его противники были изначально обречены. Он и раньше шёл впереди всех, ничего удивительного.
А вот куда запропастились остальные сталкеры — это вопрос. Больше никого на пожарище не наблюдалось.
— И тебе привет, Сдвиг, — произнёс, наконец, сильнейший воин Романихи.
Голос у него оказался неожиданно тихим и надтреснувшим, под стать внешности. А плечи как будто ещё больше опустились.
— Так ты тоже… — он сделал многозначительную паузу, после чего всё-таки выдавил из себя. — Вернулся.
— Что значит, тоже?
Однако Демон не собирался мне ничего отвечать. Он резко скрестил руки, и я вспыхнул с ног до головы, будто облитая бензином спичка.
  
94
 
Наверное, именно так себя чувствует курица в духовке.
Существует даже похожий рецепт в походной кухне, известный ещё с древнейших времён. Пойманную рыбёху приправляют солью, заворачивают в листья лопуха и обильно обмазывают глиной, после чего запекают несчастную на костре. Либо разводят огонь прямо сверху, чтобы не возиться с переворачиванием.
Это как раз мой случай, ибо я за малым не приготовился.
Ощущения оказались очень… Познавательные. Даже когда меня едва не разодрали на куски демоны на окраине Новороссийска, это была сущая ерунда, оказывается. Про ампутации, сломанные кости и прочее вообще можно не вспоминать. Не боль, а один смех.
 
Воистину, всё познаётся в сравнении.
К счастью, большая часть болевых рецепторов довольно быстро отмерла и тело практически перестало ощущаться. До того момента, пока организм не начал регенерировать обратно. Тут и не скажешь сразу, что хуже — гореть заживо, или пытаться нарастить новые ткани взамен спёкшихся, которые постепенно поглощались на нужды перестройки. Я практически переваривал сам себя. Жуть.
И при этом нельзя было издавать ни звука, хоть камни грызи. Айрат прекрасно знал, что у него не получилось меня прикончить, и он мог бродить где-то неподалёку. Поэтому я не спешил с возвращением. Девчонки никуда с болота не денутся, а там их обнаружить очень трудно.
Сорваться оттуда они вроде бы не должны. Пелагея сразу чувствует чью-то смерть, особенно близких ей людей. Даже если это происходит очень далеко, как в случае с Настей. Тяжёлая ноша лича — ничего не поделаешь. И пусть они не были особо близки с матерью, эта новость и внезапное похищение заложили прочный фундамент её психической нестабильности. Не говоря уже о том, что с ней сотворил проклятый Шевцов. Теперь-то и мне довелось почувствовать, каково это — гореть заживо, подобно свечке.
А что взять с маленького ребёнка, который ещё недавно рисовал на обоях?
Я несколько раз пытался пообщаться с ней и хоть как-то обсудить случившееся, но она постоянно съезжала с острой темы и заявляла, что всё в порядке. Ну да, для лича — может быть. А вот для шестилетней девочки это, мягко говоря, перебор. Возможно, со временем всё как-то устаканится, а пока за ней нужен глаз да глаз. Вся надежда на Шухерезаду, как бы страшно это ни звучало.
Пелагея точно знает, что папа жив и надерёт ей задницу, если она ослушается его приказа. А ещё отберёт всё сладкое, к которому маленькая повелительница Смерти питает особую слабость. Приходится быть жестоким, но по-другому никак.
В итоге я почти сутки пролежал неподвижно, пока не восстановился от горелого куска мяса хотя бы до стейка с кровью. Лишь тогда начал понемногу шевелиться, ломая плотную корку вокруг себя. Глинистая почва вокруг спеклась от невыносимой температуры, превратившись в грубый аналог керамики. Если честно, мне с ней очень повезло, как и со всем прочим рельефом. Не будь поблизости балки с мутным ручейком на дне, куда я сиганул на остатках рассудка, всё могло бы закончиться куда печальнее. Свою лепту внесла и моя окрепшая кожа, сопротивлявшаяся до последнего. Обычного человека просто бы испепелило на месте, даже с высоким сопротивлением к магии.
Айрат очень сильный противник, тут спорить глупо.
Жаль, что воды внизу оказалось всего по колено, а дальше шёл сплошной глинистый ил. В него я и закопался, словно матёрый сом, пока наверху бушевал огонь. Шайтан откровенно переборщил с заклинаниями, отчего всю балку почти сразу окутал горячий пар вперемешку с дымом. Видимость стала нулевая, и мне удалось отползти подальше, пока я не уткнулся в чьи-то корни на глубине. Причём, ещё живые. Они поделились со мной энергией и не дали окончательно потерять сознание. А затем почва вокруг начала спекаться. Возможно, Айрат хотел таким образом если не добить, то хотя бы выкурить меня из укрытия. Знай он точно моё местоположение, прожарил бы до углей.
Ох, не так я себе нашу встречу представлял…
Неужели пресловутый синдром «двадцатки»? Но с его способностями добиться следующего повышения — вполне выполнимая задача. Странно это всё. Айрат мне всегда казался одним из самых рассудительных и хладнокровных сталкеров. Не зря же ему доверили целую боевую группу. Среди всех кандидатов на помешательство его место располагалось в самом конце списка. Но что тогда это было?
Он ведь меня явно узнал. И от этого на душе становилось ещё паршивей.