Солнце в оковах плюща (СИ)

− Что это? – Спросила, заправив прядь распущенных волос за ухо. Обычно туго заплетенные, теперь они укрыли почти всю спину золотыми прядями.
«Какой все же редкий необычный цвет». Одернул себя, не о том думаю.
− Сладкие хлебцы и сметанный соус. – Ответил, пытаясь убрать из голоса дрожь. − Традиционная свадебная еда в Регелане. Синий цвет соуса от сока редких ягод.
− Похоже, храмовники поддерживают традиции родины. Как их правильно есть?
− Хлебцы нужно мокнуть в соус и сложить два вместе. 
Я подошел к ней и показал. Она с наслаждением съела несколько долек. Мне же кусок в горло не лез. Но пересилив себя все же попробовал немного. Нахлынули воспоминания из далекого безмятежного детства, когда добрая кухарка готовила их мне по праздникам. Когда я еще не понимал, что для многих быть меченым значит не быть человеком.
− Вкусно. − Я и забыл, что хозяйка любит сладости. − Эрит может присядем и поговорим о том, что сейчас произойдет? Я понимаю, что у тебя есть причины для волнения.
Отвлекшись на воспоминания, последовал за ней. Конечно я волновался. В моих интересах чтобы хозяйка осталась довольна но… Женщины. Они приходили развлекатся с принцем рабом. Почти всегда в компании мужчин, которые не брезговали проклятым. Только одна играла в одиночку. Но приносила с собой зелье. Может у хозяйки тоже есть такое? Сглотнул.
− Я выполню любой ваш приказ. − Пытался говорить уверенно, но получалось плохо. Я могу быть сильным и стойким если не касаться там, где сломано. Тогда всем становится видно какой я слабый и никчемный.
− Я … − она вздохнула. Не похоже чтобы наше присутствие здесь сильно ее радовало. – Я устала и не собираюсь тебе приказывать. Хотя бы сегодня мы можем не быть хозяйкой и рабом? А попытаться вести себя как муж и жена.
− Каким мужем хозяйка хочет меня видеть? − Я не знаю, как выполнить ее просьбу. А значит, не справлюсь. Непроизвольно сжал ошейник, который казалось уже начинает душить.
− Ты боишься наказания?
− Да хозяйка и … того что вы отмените уговор.
Мне безразлична моя участь, но за одну только возможность снова увидеть тех, кого уже не надеялся найти, готов вынести многое. Когда хозяйка сказала о своем предложении, я решил, что она так жестоко шутит. Но услышав всю историю понял, что это единственный выход для нее избежать роли той же игрушки. И я рискнул поставить условие, немыслимая дерзость. Но отступать теперь не собираюсь.
− Я держу свое слово Эрит. Если мне по силам я сделаю все, как и сказала. – Вздохнула и немного помолчав продолжила более мягко. − А сейчас ты сможешь ненадолго притворится тем, у кого нет причин быть покорным?
− Я должен обмануть вас?
− Обманывать ты будешь не меня, а свой страх.
− Я попытаюсь. − Странная просьба, но кажется сразу мучить меня она не собирается. Немного помедлив, хозяйка вернулась к столу. Я с замиранием сердца следил как она берет чашку в которой был соус и садится возле меня.
− Не бойся, я просто кое-что нарисую.
Обмокая пальцы в креме она бережно водила по моему лицу. Поглощенная процессом, хозяйка смешно сводила брови и кусала нижнюю губу, в точности как делала в мастерской.
− С этим у нас получится обмануть свои страхи. − Сказала хозяйка, осматривая свою работу.
− У нас?
− Да у нас. Или ты думал я ничего не боюсь.
− Вы очень решительная.
− Это не значит, что мне не страшно. Только то, что не с кем поделится своими переживаниями. − Она улыбнулась как-то грустно.
За разговором, мое напряжение немного отпустило. Даже не вздрогнул, когда хозяйка применяя магию к своему творению слегка касалась моего лица. Соус перестал щекотать, будто прирос. Мне вручили зеркало.
− Вот. − Она указала на рисунок. − Можешь потрогать я сделала ее прочной.
Посмотрел на лицо. Красивый рисунок преобразил меня, скрыл черты. Теперь меня не узнать. На ощуп он был будто кожица фрукта. Такое же изделие хозяйка создала у себя на ладонях и «одела» себе.
− Первую пришлось рисовать, потому, что представить детали сложнее чем повторить. И раз уж тебе так привычней обьяснятся, мы сыграем.
 
Я напрягся. Значит это для игры.
− Это − маска-артефакт, который защищает своего владельца от всего плохого. В любой момент ты можешь остановить себя или меня и даже если совершиш ошибку, наказания не будет. А еще, она делает всех равными. Ты сам можешь решить, как и когда начать и что делать.
Хозяйка села в изголовье кровати и больше ничего не сделала. Совсем. Просто смотрела на меня с легкой почти незаметной улыбкой. Я растерялся. Такой удручающий приказ − игра где нужно притворится. В этот вечер я стану кем-то другим. И заодно узнаю, чего стоят ее слова.
Попытался представить себя тем, кем стал бы не имея проклятья. Раньше бывало, братья говорили о чем-то подобном. Я же давно понял, что другой жизни не будет. Кай был слишком силен. Но я ошибался тогда. И кто изменил мою жизнь? Чудная девушка, которая вечно возится с артефактами и безразличная к светским забавам.
Несмело приблизился к ней и провел ладонью по ноге. Сквозь одежду ощутил изгибы и тепло. Бросил осторожный взгляд на лицо, в любой момент готовый одернуть руку если ей не понравится. Твердил себе, что наказания не будет. «Никакой боли». Как же мне повести себя, когда красивая и желанная кем-то женщина лежит передо мной? Любой раб, окажись на моем месте, был бы счастлив. Но, чего мне будет стоить возможность почувствовать себя человеком. Тем, кто имеет право на эмоции. На наслаждение и радость. Эта игра в итоге может дать рабу слишком болезненный урок.
А как же случай с Никеем? Ведь тогда хозяйка была сама не своя. Я видел это и сильно испугался. Решил, что продаст нас всех, необученных и непокорных. Выбросит причину недовольства как это делают другие. Но она поступила иначе. Как заботливая и, возможно, самая невероятная из всех хозяек.
Я понял, что медлю поглощенный воспоминаниями. Не хочу ее разочаровать. Повторяя в уме условия «игры с маской», осторожно повел рукой по талии и бедрам моей жены. Решился снять тонкие штаны, спрятанные под платьем. Поцеловал лодыжку, за ней коленку. Провел пальцами вверх по внутренней стороне бедра. Хозяйка шумно выдохнула и смяла простынь кулачками. Приятно видеть, как ее тело отзывается на мои действия. Заметил, что и мое возбуждение растет. Но без привычного желания отмыться или что-то сломать. Так я себя чувствовал, когда не было возможности вырваться и остановить все... Помедлил чтобы перевести дух. Нужно думать о том, что происходит сейчас. О той, которая сейчас в моих объятьях.
Раньше уже ловил себя на мысли, что любуюсь ей издалека. Возможно влияние братьев, которые в восторге от хозяйки. Да, я представлял, как это − коснуться ее кожи, провести пальцами по волосам, вдохнуть их запах. Тогда я успокаивал себя, что она не узнает о моих мыслях. Ей нужен послушный раб и его она будет видеть. Теперь все старания напрасны. Мне все еще страшно, но и предчувствие грядущего наслаждения не сдает позиции. Придется пережить эту борьбу. Я не могу отступить. В уме повторяю: «Наказания не будет. Мы равные под маской». Не думаю, что это действительно артефакт, но, чтобы отогнать трусливые мысли, достаточно и этого знака. А еще, я могу спрятать то, о чем эта женщина даже не догадывается.
Я продолжал раздевать податливое тело, целуя и поднимаясь все выше. Когда коснулся губами шеи, хозяйка вцепилась в мою рубашку. Но я не хотел обнажатся перед ней. Аккуратно отстранил ее ручку и меня послушались. Немыслимо. Зачем же ей игра, в которой я могу что-то решать? Как будто мы и вправду равные. Возможно ли что глаз Этера ослеп, а Равновесие потеряло силу? Как иначе объяснить, что я, проклятый с рождения и ставший рабом смог обрести семью. Я только ее, а она сейчас только моя. И сколько удовлетворения в этом мнимом состоянии – муж.
Сердце в груди болезненно сжалось. Великий Мир, не дай ей изменится. Пусть всегда будет такой искренней и чуткой. Пусть эта игра станет правдой. Потому что в этот миг я – не отверженный принц, а богатейший раб, сжимающий в объятьях сокровище которое чудом возникло в его жизни. Долгих дней тебе безумный император, вынудивший ее пойти на этот шаг чтобы не стать твоей добычей. Ведь ты именно так ее видел, я уверен. Но моя хозяйка стойкая и гибкая ускользнула из твоих загребущих клешней прямо в мои грязные, слабые, переломанные не раз, в мои счастливые руки.