Дурной ген

— Само собой, — подтвердил Джордж. — Ты будешь на послеобеденной встрече?
— Собираюсь, — сказала Лори.
После того как Джордж прошел через приемную и скрылся в собственном кабинете, Лори сказала Шерил, что ожидает доктора Николс и просит, чтобы ту сразу отправили к ней.
Она вернулась за свой стол и села. Необходимо было немного передохнуть от той непрерывной деятельности, которую пришлось вести с самого приезда в бюро, но, увы, из этого ничего не вышло. Едва она опустилась в рабочее кресло, как в открытую дверь вошла Арья. Лори сразу принялась за ней наблюдать, ей было любопытно, повлияла ли проведенная совместно аутопсия на вызывающее, почти агрессивное поведение интерна. Большинству из тех, кто приходил сюда, становилось не по себе из-за размеров кабинета в сочетании с высокой должностью его хозяйки, однако на Арью это не распространялось. Она не взглянула толком ни на Лори, ни на окружающую обстановку, просто проследовала к креслу, которое только что освободил Джордж, будто была в собственном кабинете, а не у начальницы. Лишь после этого стажерка уставилась на Лори через стол с выражением высокомерной скуки на лице. Лори пришлось приложить некоторые усилия, чтобы подавить раздражение.
Мгновение две женщины смотрели друг на дружку, и каждая из них ожидала, что другая прервет молчание. Лори заговорила первой:
— Неужели после вчерашней совместной работы я не заслуживаю хотя бы приветствия?
— Это вы попросили меня прийти, а не наоборот.
— Пожалуй, вы правы, — сказала Лори, про себя улыбаясь собственному поведению.
Обычно ей была не свойственна такая вот мелочность. Она напомнила себе, что имеет дело с женщиной, у которой явные психологические проблемы, отчасти ставшие причиной этой встречи. Сегодня, как и почти каждое утро, Лори провела, как она называла это про себя, начальственный обход. Сразу после девяти, невзирая на загруженность, она спускалась в яму и ходила от стола к столу, выслушивая краткие отчеты каждого эксперта о деле, которым тот сейчас занят. Лори оправдывала обход тем, что ее знания или опыт, возможно, кому-нибудь пригодятся. Для новых судмедэкспертов и клинических ординаторов ее комментарии действительно часто бывали полезны и познавательны, да и для опытных тоже, пусть и в меньшей степени. Но самой Лори обход был в удовольствие. Совершая его, она как бы признавалась самой себе, насколько ей теперь не хватает привычной работы судмедэксперта. Около девяти пятнадцати, приближаясь к столу номер один, который постоянно использовал Джек, она убедилась, что Арья на месте. Все вроде бы шло нормально, Джек читал лекцию, стажерка, похоже, слушала (Лори это удивило). Ей не хотелось стать той искрой, от которой между этими потенциально пожароопасными личностями полыхнет пламя, поэтому Лори старательно обошла первый стол и даже не стала здороваться, будто ее и нет вовсе. Однако любопытство у нее разгулялось, и, вернувшись через несколько минут к себе в кабинет, она передала Арье, что хочет ее видеть. Ее интересовало, почему они с Джеком не вцепились друг другу в глотки, но это было лишь одной из причин.
— Как сегодня проходит ваш день? — поинтересовалась Лори.
— Вы вызвали меня, чтобы это выяснить? — явно недоумевая, спросила Арья. Вести с ней светские беседы однозначно не стоило.
— Насколько я понимаю, утром у вас было дело с огнестрельными ранениями, — проговорила Лори. — Оно вас заинтересовало?
— Нет. Было скучно, — сказала Арья. — Доктор Стэплтон слишком любит лекции, разжевывает даже самые простые вещи.
— Большинству интернов не скучно работать с доктором Стэплтоном, — возразила Лори, которая не могла хоть немножко не вступиться за мужа. Ей стало интересно, кто из этих двоих повел себя нетипичным образом. К сожалению, она слишком поздно узнала, что Арью прикомандировали к Джеку, и не успела попросить Чета не ставить их в пару, но, похоже, тревоги оказались напрасными, отчего ее любопытство лишь возросло.
Большинство людей, вероятно, избегают говорить правду о Джеке Стэплтоне, потому что он женат на их начальнице, — скривилась Арья.
 
— Может, и так, — сказала Лори, чтобы потрафить собеседнице, и одновременно подумала, что в услышанном может быть доля истины. Обычно она просто не задумывалась над такими вещами. Тем не менее Лори не могла дождаться, когда побеседует с Джеком, потому что понимала: по каким-то неведомым причинам он повел себя на удивление благонравно. Приняв решение при первой же возможности обсудить стажерку с мужем, Лори заговорила о том, из-за чего, собственно, и пригласила Арью: — Есть подвижки в деле Керы Якобсен?
— Есть, но не серьезные, — ответила та. — Однако их достаточно, чтобы понять: я наткнулась на кирпичную стену.
Конечно, у термина «кирпичная стена» было и обычное значение, но Арья, читая о генетической генеалогии, обнаружила, что в этой области его применяют к проблемам, которые возникают у некоторых людей при составлении фамильного древа. Как ни странно, это относилось и к делу Керы, хотя никто пока еще не взялся за его генеалогическую часть.
— Вам придется объяснить, о чем вы, — сказала Лори.
— По вашему настоянию я поговорила с дознавателем, который работал на этом деле, — начала Арья. — Он навел меня на тех единственных людей, которые могли вывести на Любовничка: это близкая подруга и коллега Керы, Мэдисон Брайант, и любопытная, одержимая паранойей маргинальная соседка Эвелин Мабрай. Я уже поговорила с обеими. Пока больше толку от Мэдисон Брайант. Соседка оказалась пустышкой. Она много раз видела Любовничка в глазок, но не разглядела лица. В общем и целом, этот тип умудрился не засветиться ни перед одной из них, отчего я подозреваю его еще сильнее.
— Значит, вы решили называть неизвестного отца ребенка Любовничком?
— Ага, — кивнула Арья, — ему подходит. По моим ощущениям, они с Керой не слишком много общались. Думаю, обычно просто встречались у нее дома ради секса, скорее по его инициативе, чем по ее, поэтому я предполагаю, что он женат.
— Мне кажется, вы делаете слишком много предположений.
— Будь у вас такая же няня, как у меня, из-за которой вам пришлось бы пересмотреть кучу мыльных опер, вы бы так не считали, — возразила Арья.
— Возможно, — согласилась Лори и снова пожалела Арью с ее кошмарным детством. — Но, думаю, нелишне отметить, что прозвище «Любовничек» звучит уничижительно. Должна напомнить, что вы выступаете в этом деле в качестве судебно-медицинского патологоанатома и должны по возможности оставаться нейтральной и бесстрастной. Наша работа состоит в том, чтобы выяснить истину насчет причины и характера смерти, а обвиняют пусть другие, если на то будут основания.
— По мне, так это просто чушь собачья, — бросила Арья. — И пожалуйста, не надо лекций! Мне на сегодня уже достаточно, я на деле с огнестрелом была, наслушалась. Может, полный нейтралитет — это цель, к которой вы стремитесь, да только она нереалистичная. Не достичь ее ни мне, ни вашему муженьку. Я вчера днем слышала, что они с тем копом говорили про ушлепка, который засунул бедного ребенка в ванну с кипятком. Вот и у меня к Любовничку то же самое отношение. Я хочу его найти.
— В некоторых случаях трудно оставаться эмоционально нейтральной, тут я с вами согласна. Но в любом случае чем более бесстрастной вам удается остаться, тем лучше вы сделаете свою работу. Поверьте мне. Судебная патанатомия — фантастический ресурс, она приносит много пользы, в том числе помогает правоохранительным органам. Но и у нее есть свои ограничения, и трагедия Якобсен может оказаться одним из тех дел, где патанатомии не ответить на все вопросы. Если мы не узнаем что-нибудь необычное от токсикологов и шприц тоже не преподнесет никаких сюрпризов в плане чужих отпечатков пальцев или ДНК, боюсь, придется написать, что это была случайная передозировка. Скажите, вы надиктовали описание вскрытия, как обещали?
— Нет, не успела, — призналась Арья. — Надиктую сегодня утром. После того, как мы вчера закончили, я все время была занята.