Предателей (не) прощают (СИ)
Я закатила глаза: знал, на какой кобыле подъезжать, льстец!
– Я во всех своих ролях такая, – гордо выдала она, но все же покраснела от удовольствия и не сдержала любопытства: – А какую конкретно ты видел?
Я мстительно прищурилась: вот сейчас проколется! Вряд ли Артем разбирается в киноиндустрии и театре.
– «Тысяча свиданий и один развод», – нашелся Широкий, несказанно удивив меня этим.
Он что, смотрит мыло? И чего же еще я не знаю о разлюбезном друге?
– Не главная, но вполне смотрибельная, – отмахнулась бабуля. Пощупав крепкий бицепс Артема, она выдала: – Подкачаться нужно и поменьше жрать, дорогой. После тридцати, знаешь ли, метаболизм замедляется… Того и гляди за брюшком мужественность только на ощупь будешь находить.
Я едва не расхохоталась в голос. Вот Широкому сегодня подвезло так подвезло! Со всех сторон качественно по самолюбию потоптались! Карма его настигла!
– Я учту, Евлампия Аркадиевна, – сквозь зубы процедил мужчина, которому до брюшка было, как до Эвереста пешком. – Бл-л-лагодарю за ваше беспокойство.
Благослови Господь выдержку Широкого и дантиста, что следит за его белоснежными зубами! Похоже, второму скоро прилетит много работы. Если Артем не поумерит пыл собственных челюстей, то сотрет зубы в порошок…
– Обиделся, что ли? – изогнула брови бабуля – сама невинность с виду. – Так я же любя, мальчик! Кто вам всем здесь правду-матку еще нарежет, если не честная Лампа?
Точно-точно! Эта женщина-цунами не боялась говорить, что думает, даже во времена, когда соседи о каждом чихе могли донос настрочить. Сейчас-то у нас безопасная демократия. Вот, видать, Лампе риска и не хватает, каждого «тигра» пытается дернуть за усы.
– Я совершенно не умею обижаться, – заявил Широкий с такой миной лица, что стало понятно: ему просто не на кого чувства выливать, обидчики не выживают.
– Так это же прекрасно, мой мальчик! – сверкнула глазами молодящаяся правдолюбка. – Тогда я тебе поспешу дать совет, пока ты еще можешь воспользоваться моей мудростью.
И не думайте, что она намекала на свою скорую кончину. Глава рода Князевых собиралась еще отпраздновать свое столетие богато и с помпой!
Лампа взяла эффектную паузу, чтобы все приготовились внимать ее золотым словам, а когда даже мальчишки замолкли, сказала:
– Женись, Артемочка. – Широкий сделал страшные глаза и подавился собственной слюной. Он вмиг стал багровым, и, пока пытался отдышаться, заслуженная артистка страны продолжала раздавать бесплатную мудрость: – Мышцы твои уже поплыли, глаза перестали гореть, того и гляди здоровье подведет – долго кузнечиком не поскачешь от одной молодухи к другой. А так жена будет рядом, стакан воды подаст, даже если у тебя вдруг перестанет…
– Я в прекрасной форме! – резво перебил он ее, а на лице застыло такое выражение, словно Широкий готов прямо сейчас всем доказать свои слова.
– Так разве я сомневаюсь? – спросила эта хитрая розовая лиса. – Но после тридцати время коварно! Не успеешь моргнуть, как…
– Лампа, а стань ты моей женой! – вдруг выпалил друг. – Только ты сможешь меня спасти от одиночества!
Троллинг передается воздушно-капельным путем? Похоже, ученые умы мира упустили взять на учет еще одну заразу!
ГЛАВА 3
Давыдов
– Вы уже приземлились, господин Давыдов? – Зуваров умел быть услужливым, когда необходимо. А сейчас от хорошего настроения нового партнера зависело, будет ли Иван вкладывать бабки в его бизнес или нет.
Иван будет. Преследуя собственные цели. Но Зуварову так легко расслабляться не стоит, пусть еще понервничает.
– Почти. – Он глянул на часы. – Через полчаса будем.
– Я вас встречу в аэропорту, поедим в моем ресторане, обговорим дела.
– Не стоит, – оборвал его Давыдов. Мужчина не собирался тратить драгоценное время на расшаркивание очередного богача. Слишком многие со дня стремительного старта его карьеры принялись усердно лизать ему булки. Иван прекрасно понимал расклад вещей в мире больших денег, здесь приняты такие отношения, но он по-прежнему ненавидел лицемерие. – Я сам к вам подъеду, Борис Викторович. К вечеру.
– А-а… – Собеседник оказался не готов к такому раскладу.
– Раньше не могу, дела в городе, – сказал он. – Слишком долго я здесь не был.
Десять лет. Десять долгих лет.
Иван сам еще не понял, что испытывал по поводу своего возвращения: радость, грусть, предвкушение? Что-то ностальгическое точно давало о себе знать.
– Да-да, я понимаю, – в голосе Зуварова не прозвучало и капли недовольства. – Как вам будет удобно.
Такой выдержке можно было только позавидовать! Давыдов же всегда слыл горячей головой, вот ему ее и старались отбить в боях. Да ни у одного соперника это не вышло. Травмы, конечно, имелись – в спорте без травм не бывает, но чего-то серьезного повезло избежать.
Фортуна любила смелых, а Давыдов привык жить на грани фола – рисковать, не задумываясь о завтрашнем дне.
Он ушел из спорта на пике карьеры. Зачем испытывать судьбу? Удача не всегда будет ему сопутствовать, умирать на ринге под крики толпы он не собирался.
Слишком долго пробивался наверх, чтобы так бездарно все завершилось.
Выше того, что уже достиг, прыгнуть не получится. Да и молодая смена достойная растет – профессиональная и голодная до славы. День, неделя, месяц, год – и найдется тот, кто уложит Давыдова на лопатки. Скатиться с пьедестала и стать посмешищем поклонников бокса?
Жалости он не потерпит.
– Уже проснулся, пупсик? – послышалось томное справа.
Давыдов завершил разговор с Зуваровым и повернулся к блондинке, с которой весело провел большую часть полета. Девица знала толк в сексе, Иван даже успел восхититься ее фантазией.
– Мур-мур-мур, – надула она губки и тут же облизала их.
Давыдов едва сдержался, чтобы откровенно не заржать. Эти бьюти-дивы с накачанными губами, грудью пятого размера и полным отсутствием мозгов годились только для одноразового перепиха. В остальном они все казались Ивану предсказуемыми до зубовного скрежета, надоедливыми и пустыми.
Впрочем, каждый получал свое. Он – неплохой секс, девицы – возможность запустить коготки в его бумажник.
– Прости, детка. Скоро посадка, повторить не получится.
– Так, может, мы по-быстренькому? – миленько захлопала наращенными ресницами блондинка, имя которой Иван, как ни силился, вспомнить не мог.
Да и спрашивал ли он имя?
– Я не умею по-быстренькому, – хмыкнул Иван, встал с кровати и собрался в два счета. – Отдохни, сядем через полчаса.
Через несколько минут он уже спешил в салон, оставив девицу в комнате отдыха. Благо частный самолет, презентованный друзьями для его триумфального возвращения домой, предполагал личное пространство.
– Виктория, ты все подготовила? – спросил Давыдов личную помощницу, что уже попивала кофе.
– Это будет сложно, Иван Александрович, – ответила брюнетка в строгом брючном костюме.
– Но? – ухмыльнулся он.
Славную он ценил именно за то, что любые его, даже невозможные, поручения девушка умудрялась выполнять в срок. И в штаны к нему никогда не пыталась залезть, что прибавляло плюсов к ее незаменимости как сотрудника. Услуги которого, к слову, обходились Ивану очень и очень недешево.
– Но я все сделаю в срок.
– Хорошо, – именно на такой ответ Давыдов и рассчитывал. – И еще одно: собери мне подробное досье на Князеву Марию Владимировну.
– Сроки? – уточнила всегда собранная Виктория.
– Вчера.
Помощница недовольно сморщила носик, но кивнула. Давыдов устроился в удобном кресле, дождался своего утреннего кофе и уставился невидящим взглядом в иллюминатор.
«Скоро, Манюня, скоро мы встретимся».
* * *Это был совершенно безумный вечер, нереальный просто! Хотя бы потому, что Лампа зарделась! Я в жизни ни разу не поймала ее на скромности, а тут…
– Прости, дорогой, – похлопала бабуля завидного жениха по плечу, – но в этом деле тебе придется без меня.