Правила нежных предательств (СИ)

— Ты будешь делать мне укол? — округлила глаза Феня, и ротик буквой «О» сложила. Черт, моя реакция на эти ее гримаски и ужимки, пугает. Точнее реакция моего интимного органа. Он снова восстал, как у племенного жеребца, и указательно направил головку в сторону мерзавки — адвокатши. Нет, ну реально, она и вправду считает меня идиотом? Конечно, я еще вчера позвонил лишенному аппендикса юристу и уточнил имя адвоката, которого наняла моя жена. Странно, правда, что я не сделал этого раньше. Наверное эта чертова девка не так уж и не права.
— Прямо в попу?
Этот вопрос вывел меня из раздумий. Надо же, а девчонка то затейница. Интересно, все адвокатессы такие испорченные?
— Что ты сказала? Слушай, я все понимаю… — черт, что я все же прослушал? Она что, мне себя предлагает? — Я польщен, конечно. Обычно женщины не любят анальный секс. Но ты полна неожиданностей, детка.
— Дурак, — заорало небесное созданье, кинув в меня огрызком бутерброда. Неприятно получать объедками в морду, уж поверьте. Я зарычал и бросился на мерзавку, свалил ее на кровать и горько пожалел. Футболочка задралась на ней, являя моему взору самую красивую грудь, которую я когда-либо видел в своей жизни, и розовый животик с аккуратным пупочком, лишенный капли жира и родинку под ребрами, в форме маленькой бабочки. Джинсы затрещали по швам, мать их за ногу. А когда Феня вздохнула, и божественная грудь колыхнулась от ее движения, я побоялся, что у меня в мозгу лопнет аневризма.
— Ты же сама предложила, — прохрипел, пытаясь справиться с возбуждением.
— Я не предложила, а спросила, укол прямо в попу мне делать будешь? — задохнулась госпожа адвокат. И сейчас она не была похожа на наглую заучку, в ней столько было естественной притягательности, женственности и еще черте чего, на что бабы — паучихи заманивают в свои сети глупых мух — мужиков. Волосы цвета спелой пшеницы растрепались, в глазах появился лихорадочный блеск. Ну чисто амазонка. И вот если бы сейчас в ее маленьких пальчиках было копье, она бы пронзила меня насквозь. Это я прочел в полном холодной решимости взгляде. — Ты чертов извращенец. Мерзкий, вонючий, гадский маньяк.
— Ладно. Давай, поворачивайся своей неприкосновенностью, — пытаясь выглядеть равнодушным, хмыкнул я.
— Уж теперь не знаю, стоит ли, — оскалилась Фекла Феофановна, приспуская трусишки на одной из своих «клубничин». Нет, мне определенно не быть медбратом. Меня просто вышибут сразу со службы за домогательства и сексуальные поползновения к пациенткам. — К, таким как ты поворачиваться тылом нельзя.
— По себе людей не судят, — буркнул, втыкая иглу в кругленькую ягодицу. Она вздрогнула, то ли от боли, то ли от ее ожидания. А мой мир перевернулся, потом еще раз. — После того, что ты сделала с мужем, я уж даже и не знаю, как тебе верить? Ты его любила, кстати?
— Иди в жопу, — пыхнула огнем фурия, прижимая пальцами к проколу, пропитанную спиртом ватку.
Я вдруг понял, что хочу быть куском стерильного хлопка, воняющим дезинфектантом. Хочу припасть губами к сладкой «клубничке», и быть пьяным в жопу от счастья, ну и от спирта.
— Слушай, ты меня вводишь в дилемму. То иди в жопу, то не иди. Ты уж определись.
— Буйнов, почему весь наш разговор сегодня вертится только вокруг задниц? Этот орган так тебя заводит? Мы с тобой повязаны. Поможешь мне обуть эту ушастую жопу — моего мужа?
— Объясни еще разок, зачем мне это надо? — хмыкнул я. В принципе, мне ничто не мешает остаться в этом городе еще на пару недель. Отомстить этой семейке упырей, тем более что случай выдался очень удобный. Бинка — башка, в ее планах не бывает проколов. Я оставлю без трусов цвета бордо эту самоуверенную адвокатессу, накажу ее муженька, просто для удовольствия, и верну свое. Не люблю теток считающих, что они могут безнаказанно меня кинуть, да еще и строить планы, как меня снова наколоть. Фекла ведь знает, что не сможет отсудить обратно завод. И врет мне нагло в глаза, пытаясь использовать в своих идиотских играх. Что ж, я не против поиграть. Тем более, что трофей уж больно притягательный.
 
Фекла Быковских
Женщина никогда не знает чего хочет. Зато прекрасно знает чего ей хочется!!!
*****
Самый опасный враг — желание. Это чертово чувство рушило империи, убивало, проигрывало войны.
— Что за укол ты мне сделал? — поинтересовалась я, потирая пострадавшую часть своего организма. — Надеюсь не инъекцию смертоносного яда? С тебя станется.
— Вообще — то, этим нужно было интересоваться перед тем, как поворачиваться тылом к маньяку-отравителю, — злодейски хмыкнул Макс, состроив кровожадную рожу. Мне стало смешно. С такой физиономией он мог бы сниматься в фильме про людоедов. — Это антибиотик. Альбинка боится воспаления раны. Приедет — перевяжет тебя. А мне нужно отлучиться. Не побоишься одна остаться?
— Где моя одежда? — спросила я, глядя на варвара. Он как — то странно выглядел со скрещенными ногами, и подушкой в руках, которой смущенно прикрывал топорщащийся «нижний этаж». Ну, как бы, маленькая думка, схваченная мерзавцем с кресла, не очень то скрывала торчащую колом ширинку.
— В кухне. Алька ее в мешок сложила, приготовила выбрасывать. Слушай, не морочь мне голову. Мне срочно надо хм… По делам. Очень срочно.
— Эй, боец. Твои дела в нашем городе стоят в районе полутора тысяч за час, смотри не переплати, — злорадно захохотала я в спину Буйнова, который щеманулся к выходу.
— Меня немного смущают твои, такие глубокие, познания в ценообразовании столь деликатных услуг.
Вот подонок. Даже не поленился остановиться, чтобы в очередной раз меня уесть.
— Сука, — зарычала я, хватая с тумбочки уродскую статуэтку, которую со всей силы запулила вслед этому девкострадальцу. Она с грохотом ударилась в закрывающуюся дверь, оповещая, что я осталась совсем одна. Прелестно, прелестно. И вещь хорошая эта, не фуфло, даже не откололось кусочка от голой бабы, явно изображающей какую — то богиню.
Я встала с кровати и едва удержалась на ногах. Голова закружилась с такой силой, что пришлось ухватиться за стену. Значит барахлишко моё в кухне, а вот интересно — сумка где? Я порысила по тихому дому в поисках имущества. В бауле вещи, которые мне сейчас очень нужны.
Искать пришлось недолго, саквояж, сделанный умелыми лапками выдающегося француза в единственном экземпляре, валялся у порога, словно торба с рынка. Вандалы.
Я порылась в сумке, отложила в сторону моток бечевки, молоток, клещи, ножницы и еще пару мелочей. Наконец нащупала искомую коробочку, вытянула ее на свет, станцевала танец племени каннибалов крайнего севера и пошла в ванную.
Федька всегда любил мои волосы. Обожал их нюхать, сам покупал шампуни, маски для волос и остальные средства по уходу… Эта его болезненная тяга к цирюльничеству меня даже забавляла. Хотя, то, что мне нельзя было даже подравнивать кончики напрягало. Федюнчик становился просто одержимым, если видел угрозу моим косам. Ну ничего, сейчас мы это исправим. Меня давно бесит, что я похожа на белокурую Жоази, блин.
Я безжалостно отхватила первый клок волос ножницами. Второй, третий, четвертый, пока не увидела в зеркале существо, похожее на чужого. Из всем известного фильма. Черт, это же я. Вот уж не думала, что прическа может так меня изменить. Мать родная не узнает. Теперь следующий акт вандализма. Достала упаковку с дешевой краской для волос, которую купила в впопыхах, в каком то занюханном торговом центре, потому что во-первых времени не было шлындать по пафосным бутикам, а во — вторых, не хотелось лишний раз привлекать внимания к своей персоне. Толстая тетенька — продавщица, отчаяно гэкая, убедила меня, что эта краска, дословно, «прям из Хранции к нам прикандыляла». И мне бы вспомнить слова великого комбинатора, о том, где делается весь контрабандный товар, но разве в пылу мести думаешь о таких мелочах? Я внимательно прочла инструкцию к краске, которая обещала идеальный сине — черный оттенок, и храбро намазала вонючей жижей дурную башку.