Подпольный турнир! (СИ)

— Как ты запудрила мне мозги? — мне и правда интересен механизм действия ее техники, а то что это была техника я ни капельки не сомневаюсь. Без Ки добиться чего-то подобного нереально, иначе в моем прошлом мире, с его высокими технологиями давно бы изобрели нечто похожее.
— Сиськами, как же ещё? Когда речь идет о женской груди, вы — парни ведете себя, как придурки.
— Я тебе щас в глаз дам!
— Это были феромоны — выделения из апокринных желёз, — начинает суетливо тараторить девушка, пока я не перешел от слов к делу. — Запах, который они производят, привлекает особей противоположного пола и пробуждает в них сексуальное влечение. Но на тебе почему-то моя техника дала осечку, может ты из этих? — при этом она крутит пальцем в воздухе, как бы намекая. — Ну, знаешь…
— И не мечтай. Ты просто прокололась, твой запах перебил сигаретную вонь, хотя не должен был. Видимо, это из-за Ки.
— Дерьмо, как же меня это бесит. Феромоны вообще не должны пахнуть, но, когда я усиливаю их выделение при помощи Мидзукэ и Кэкки появляется этот треклятый запах, который меня выдаёт! — в сердцах восклицает девчонка, видимо я не первый кто определил неладное по одному лишь запаху.
Значит вот, где собака зарыта! При помощи Ки крови она стимулирует свои железы, а при помощи сексуальной энергии манипулирует жертвой. Да ей бы в клофелинщицы податься, цены бы не было. Жуткая девка, наедине с такой лучше не оставаться, несмотря на все ее прелести — мигом оставит без штанов, к сожалению лишь в переносном смысле.
— Ну такое. Думал в командиры Ёкайдо кого попало не берут, а тут ты со своей вонью. Хотя, я догадываюсь каким местом ты заработала эту должность… — с ехидной улыбочкой повторяю ее жест.
— Пошел ты, карлик-импотент, тебе просто повезло! Если бы ты не повредил железу Якобсона, когда разбил свой гребанный нос, то уже давно бы крутился у моих ног, как послушный щенок!
*Железа Якобсона — специальный орган в носу, которая отвечает за восприятие феромонов.
— А я смотрю, ты не особо сообразительная, да?
— Пошел ты! — осознав, что растрепала слабую сторону своей техники, девчонка приходит в ярость, — Я все расскажу, Нуэ! Знаешь, что он с тобой сделает?!
Моя провожатая аж подпрыгивает на месте от бессильной злобы, отчего ее бидоны соревнуются с гравитацией. Ещё более смешной эту картину делает тот факт, что несносная девчонка до сих пор удерживает голову запрокинутой.
— Не знаю, но мы можем спросить об этом у него лично.
— ОЙ! — ещё выше подскакивает эта кобылка, когда, подкравшийся сзади, Нуэ с силой впечатывает ладонь в ее широкую оттопыренную задницу.
— Эх, люблю свою работу, — лидер «потустороннего пути» с удовольствием наблюдает за девахой, которая не знает за что ей хвататься, то ли за отбитую корму, то ли за разбитый нос. — Чего так долго, Ооцука? Я же сказал просто привести, без фокусов.
Ооцука* значит. Подходящее имечко, холмы у неё и правда выдающиеся.
*Ооцука — большие холмы.
— Я просто пошутила, а этот мелкий накинулся на меня с кулаками! — жалобно гундосит девчонка, преданно пожирая своего босса глазами. Невооруженным взглядом видно, чья она сучка. В присутствии Нуэ она чуть ли не течёт. — Гаденыш, кажется разбил мне нос. — продолжает скулить Ооцука, стараясь вызвать жалость в душе своего патрона.
Вот только Нуэ та ещё мразота. Он просто отводит руку девчонки от разбитого носа и выдаёт:
— Не преувеличивай, Оо, завтра носик будет, как новенький. Иди, умойся, — после чего теряет интерес к своей пассии и переключается на меня. — Пойдём Баку, отборочные вот-вот начнутся.
Раздосадованная игнором девчонка провожает нас злым взглядом. Ещё немного и она своим гневным взором прожжёт дыру в моей спине. Кажется, я нажил очередного врага. Похоже отведённая на сегодня удача подходит к концу.
Преодолев темный коридор, освещенный тусклыми строительными прожекторами мы выходим на арену. Все пространство, кроме пятачка в центре и проходов между рядами битком забито парнями в чёрных балахонах.
 
— НУЭ!!!
— НУЭ!!!
— НУЭ!!!
Дружно скандируют имя своего босса гопники. От их совместной кричалки я буквально глохну. Слишком лужённые глотки у подчиненных моего земляка, а ещё их чересчур много. Площадь крытой арены примерно, как у футбольного поля и практически вся она выкрашена в чёрный цвет балахонами Ёкайдо. Н-да, если бы кто-то из этих парней все-таки приперся в гражданском, то моментально привлёк бы к себе кучу ненужного внимания. Словно белая ворона он бы выделялся из толпы и собирал на себе взгляды окружающих. И в конечном итоге стал бы центром внимания для сотен, если не тысяч гопников. Я бы такому гипотетическому неудачнику не позавидовал…
В этот момент кровь перестает идти носом и я наконец-то возвращаю голову в привычное положение. Взгляд цепляется за цветное, неуместное в подобной ситуации пятно — блядь, надо было надеть футболку попроще!
Тысячи недружелюбных взглядов колют меня со всех сторон. Давненько я такого не ощущал на собственной шкуре. Последний раз нечто подобное я испытывал на своей первой родине, когда выступал в одном из бразильских промоушенов и бился против их чемпиона. Правда в тот вечер помимо взглядов в меня летели пустые бутылки и прочий мусор, так что, по сравнению с бразильскими фанатами, эти ребята просто душки.
Нуэ поднимает руку и арена погружается в тишину.
— ЭЙ, УБЛЮДКИ, ВЫ ГОТОВЫ К ШОУ?
Ответом ему служит рёв толпы от которого закладывает уши. Энергетика бешеная! Чувствую, как покрываюсь мурашками, а волосы на загривке встают дыбом. Откуда-то изнутри поднимается дикое первобытное чувство, которое заставляет кровь кипеть, а кулаки сжиматься. Если хотя бы часть подобной поддержки достанется сегодняшним бойцам, то нас ждёт жаркое зрелище!
Когда гомон стихает, мы с Нуэ забираемся на небольшой, бетонный постамент. И усаживаемся на раскладные стульчики. В отличии от нас двоих, рядовые гопники вынуждены парковать свои жопы прямо на выступающих ярусах. Если бы стройка была завершена, то именно на этих бетонных выступах были бы установлены кресла для зрителей. А там, где находимся мы с лидером Ёкайдо должны были заседать судьи, строго оценивающие, выступающих, сумоистов.
Стоит нам занять места, как один из балахонщиков спрыгивает на квадратную арену для выступлений, покрытую песком. От приземления гопника вздымаются клубы пыли. Сквозь оседающую взвесь, я различаю красные П-образные ворота Тории на задней части его балахона. У рядовых членов «потустороннего пути» подобной вышивки нет, а значит передо мной один из командиров. Опущенный капюшон мешает рассмотреть лицо, поэтому я могу оценить лишь габариты одного из приближенных Нуэ. Ростом этот парень примерно с Косё, да и размах плеч соответствующий, так что, возможно, это он и есть.
— Первая пара, номер двадцать семь и номер восемьдесят два! — все-таки не Косё, голос другой более холодный и безэмоциональный, словно у робота.
На двух разных ярусах я замечаю шевеление — это вызванные бойцы спешат на арену. Перед тем как перебраться через деревянное ограждение и ступить на песок, гопники стягивают с себя фирменные балахоны и перевешивают их через ограждение, после чего преодолевают последнее препятствие. Их ноги касаются арены, которая вот-вот испробует первой крови. То, что кровь будет я ни капельки не сомневаюсь. Достаточно присмотреться к протокольным рожам бойцов, чтобы понять — эти двое глотки друг другу перегрызут и не поморщатся.
Командир Ёкайдо, судя по всему, исполняющий роль рефери, что-то втолковывает бойцам. Мне, с такого расстояния, не слышно, о чем он им говорит. Но могу предположить, что растолковывает правила. Видать, лидер Ёкайдо и вправду не хочет терять бойцов перед разборками с Союзом Канто. Других причин я не вижу. Ну не похож Нуэ на добренького самаритянина, которого заботит чужое благополучие. Я скорее поверю в то, что он планирует использовать это пушечное мясо более рационально и с куда большей выгодой для себя любимого.