Мануал для Попаданки: Как выжить в ВМА (СИ)

Я попыталась открыть рот, но губы скорей всего тоже смазали клеем и забыли выдать растворитель. Отрицательно качнуть головой тоже не получилось — шейные позвонки вместе с мышцами просто отказывались следовать приказу и делать хоть какое-то движение. Мне это не понравилось и в душе проснулся давний страх остаться парализованной, не иметь возможности двигаться, не уметь себя обслуживать самостоятельно, зависеть от других…
Женщина нахмурилась, выдав емкое «понятно», потом провела ладонями вдоль моего тела. Прикосновения я не почувствовала и паника с новой силой всколыхнулась внутри меня, но не успела я как следует запаниковать, а мне уже хмуро сообщали:
— Показатели в норме. Мне нужно, чтобы ты ответила на пару вопросов. «Да» — моргаешь один раз, «нет» — два раза. Договорились? — я моргнула раз, женщина с облегчением выдохнула и сразу же спросила: — Голова болит? — я моргнула два раза, — Хорошо. Пить хочешь? — «нет», — Спать? — «нет», — В груди болит? — «нет», — Нога? — я хотела бы спросить, почему ее беспокоит моя нога, но пришлось опять ответить отрицательно. — Замечательно. Ты помнишь, почему здесь оказалась? — уверенное «да» через секунду превратилось в «нет», женщина нахмурилась еще больше, черкнула пометку на листе и пробормотала: — Наверное, так даже лучше… Так! Сейчас ты должна поспать. Надеюсь, с новым твоим пробуждением, мы сможем поговорить более конструктивно.
«Нет! Я не хочу спать!» сигнализировала я ей глазами, но ее это мало интересовало и спустя всего несколько секунд я провались в сон.
***
На сей раз привычной, успокаивающей Пустоты в моем небытие не оказалось. На смену ей пришли какие-то расплывчатые тревожные образы, которые переросли в извивающиеся змеиные туши. Уродливые чешуйчатые тела имели темно-зеленый окрас и могли соревноваться длинной с электричкой, а толщиной — с колесами БЕЛАЗа. Они шипели, нападали, хотели проглотить меня целиком, но, неизвестно откуда появившийся Паук, размером с дом, проткнул плотные змеиные шкуры своими волосатыми лапами, а потом опутал меня гадской паутиной и подвесил вверх ногами на электрическом столбе. Неожиданно паутина звонко оборвалась и я полетела головой вниз с трехметровой высоты. За краткий миг полета взгляд выхватил среди пожухлой, серой травы угловатый булыжник, на котором и должна была закончиться моя жизнь… если бы я с криком не проснулась. Осознав, что я еще жива, попыталась успокоиться, но липкий страх не пожелал так быстро проходить, и еще пару минут я потратила на то, чтобы судорожно, с хрипом вдыхать воздух и убедить себя, что сердце мое бьется на самом деле, что я по-прежнему жива.
Немного успокоившись, осмотрелась. Больничная палата радовала глаз набившей оскомину стерильностью. Тусклый свет зимнего дня проникал сквозь высокое окно. В помещении холодно не было, но я почему-то поежилась и натянула повыше покрывало. Вспомнить причину моего здесь присутствия не смогла, хотя была уверена, что у целителей нахожусь не просто так, и что в этот раз они провели кропотливую работу, чтобы поставить меня на ноги. Кстати, о ногах… Откинув покрывало, уставилась на правую голень, сумев в последнее мгновение подавить удивленный возглас! Это что же такое должно было произойти, чтобы в магическом мире начали паковать конечности в гипс?!
Вспоминай, Тата, вспоминай! Вспоминай, миленькая…
Но как бы я не пыталась восстановить события до моего пробуждения, ничего не получалось. Из той каши, что была в голове, смогла понять только две вещи. Первое — совсем недавно мне было чертовски страшно и, скорей всего, мои волосы полностью поседели от этого страха. Второе — в моей душе поселилась Пустота. Она равнодушно пожирала мои воспоминания: хорошие и плохие, грустные и веселые, приятные и полные ужаса… Особенно было жалко хороших. В сознании остался только легкий флер чего-то светлого, словно привкус клубничного мороженого во рту, которое я больше никогда в жизни не смогу попробовать ввиду резко развившейся аллергии.
Дверь в палату беззвучно отворилась. Я пропустила тот момент, когда мое одиночество нарушил человек. Лицо с правильными чертами для меня не ново. А вырядился-то как! Белоснежная рубашка на фоне темного костюма смотрится потрясающе. Сам он выглядел потрясающе и знал это. «Щеголь» — единственная ассоциация молнией пронеслась в сознании:
 
— Тайлер? — вороньим карканьем срываются с губ слова. Он вздрагивает, словно мой голос смог ударить его, толкнул в грудь и заставил покачнуться.
— Профессор Хилл, студентка. Откуда такие вольности? — с угрозой молвил мужчина, которого я в последнее время называла по имени. Почему я в этом так уверена? Не знаю, но интуиция подсказывает, что это так. Он сделал несколько шагов мне навстречу и внезапно останавливается в паре метров от меня, сложил руки на груди и хмуро смерил взглядом. Сверху вниз. — Я глава целительского корпуса Высшей Магической Академии, по совместительству профессор Целительства и ваш куратор, студентка Любимова. И, исходя из того, что я вам только что сказал, обращение ко мне по имени считаю неприемлемым. Как минимум, согласен на «проф», но лучше, чтобы вы обращались ко мне «профессор Хилл» или «господин куратор». — его недобрый взгляд давит на меня бетонной плитой и не сулит ничего хорошего. — На первый раз делаю скидку на ваше плохое самочувствие, но, смею надеяться, что этот вопрос мы прояснили и больше к нему возвращаться не будем.
Я с удивлением осознала, что мои щеки давно стали пунцовыми, а голова сама по себе согласно кивала, утверждая, мол «да, прояснили, больше не вернемся…».
— Замечательно. — удовлетворенно кивнул он и занял стул рядом с койкой. И я точно знаю, что это не впервые! Так уже было: я на койке, в этой же палате, и он, сидящий рядом, со скрещенными на груди руками, уставший, нервный. Реже — злой, но обычно улыбчивый и любезно объясняющий, как протекает отравление… кого-то… чем-то… Воспоминания нечеткие, размытые, но у меня нет ни малейшего желания их прояснять.
— Давно я здесь? — спросила, чтобы не молчать. Спросила, чтобы скрыть отсутствие интереса.
— Неделю, студентка. — его настороженный взгляд я заметила, но виду не подала. — Что вы помните? Вы знаете, почему вы здесь?
— Не уверена. — пытаюсь подтянуться, но нога в гипсе существенно лимитирует мои движения. С трудом, но мне удается сесть. Разгладив покрывало, задумалась. Но, подстегнутая вопросительным взглядом профа, продолжила: — Все очень сумбурно. Было темно… но звуки, ощущения…
— Какие именно? Может, ассоциации? — с хваткой гончей вцепился за мои слова «профессор Хилл», или, как я его называла с его же позволения «Тайлер». Поморщилась. Без фактов мне никто не поверит, а доказывать нет смысла… и совсем нет желания. Просто не хочется и все. Но сказать что-то нужно было, и я решила вернуться к его вопросам:
— Темно. Кто-то пел… или молился. И еще очень холодно. Я не могу двигаться. Не могу согреться… Шаги, крики, грохот… Стены движутся, а потолок готов упасть на голову… Потом еще крики и… пустота. — посмотрела на мужчину, пытаясь прочесть на его лице ответ на невысказанный вопрос. Но нет, такие, как он, прекрасно умеют контролировать свою мимику, поэтому ко меня обращено красивое лицо, словно высеченное из камня, без тени эмоций. Будто робот: к сведению принял, данные записал… и все.
— Что-то еще? — равнодушный голос собеседника заставил злость внутри меня всколыхнуться, но… я сильнее, я смогла стерпеть все, ведь Пустота — мой лучший советник.
— Не помню. — отрицательно дернула головой. — Но я выжила. Как? После чего? Уверена, вы знаете.
 
Тонкий намек, словно очередная ножка одуванчика, вплетается в венок из слов и фраз. Я хочу знать? Наверное. Скорее — обязана все выяснить прежде, чем… мне станет все равно. А проф молчит. Он собирается с мыслями, решает, как лучше рассказать. Или, что лучше рассказать: правду или соврать? Спустя, кажется, вечность он заговорил:
— Обычно, после травм, которые были у вас, студентка, целители стараются не вываливать на пациента подробности случившегося вот так сразу. Но вам, пожалуй, я сделаю исключение. — Тайлер замолчал на секунду, нахмурился еще больше, но продолжил довольно бодро и, почему-то это задело меня особенно сильно, равнодушно: — Во время праздника вы покинули стены Академии. Сами или с чьей-то помощью — пока не известно. Когда забили тревогу, вы отсутствовали уже на протяжении двух часов… обычно, как только студент покидает территорию Академии без разрешения ректора — об этом следящие за порядком узнают сразу. К сожалению, в этот раз система оповещения дала сбой, а отголоски портала, которые вскоре были найдены в лесу, заставили засуетиться не только тех, кто отвечает за безопасность, но и весь преподавательский состав.