Раскаты Грома (СИ)

— Написала, что не дождётся?
— Да, что полтора года — это долго.
— Вот сука! — Ругнулся Малой и сплюнул на землю. — Но ты не тушуйся! На гражданку вернёшься — нормальную бабу найдёшь!
— Да кого? — вздохнул Юрик. — Мы с Катькой с восьмого класса вместе были. Она самая лучшая.
— Да знаешь, сколько таких Катек? Я на районе каждую неделю баб менял! Такие кисы бывают! — с наслаждением начал вспоминать Малой.
— Мне шлюхи не нужны! — резко отрезал пухлый юноша. — Катя — она другая совсем!
— Да что другая? Что в ней такого особенного-то? — не унимался Малой. — Баба, как баба. Вернёшься — найдёшь себе сладкую.
— Нет!
— Что нет? — не понял Малой.
— Таких, как Катя нет, — грустно ответил Юрик.
Ефрейтор прикинул кое-что в своей голове и осторожно задал товарищу вопрос:
— Юрик.
— Чё? — тихо ответил солдат. Всё это время он не отрывал взгляда от неба.
— А ты чё делать собираешься?
— Я объясню Кате, что она всё неправильно поняла.
— В письме? — решил уточнить Малой.
— Не знаю, — промямлил Юрик. — Но, думаю. В общем, сбегу я к ней!
Малой присвистнул и поправил кепку у себя на голове.
— Не, братан, так не катит.
Юрик продолжил с той же интонацией:
— Я сбегу, приеду к Кате и всё ей объясню! Она поймёт, что у неё просто были дурные мысли!
— Юрик, послушай, тебе это не надо!
— Что не надо? — разозлился конопатый. — Катя — моя будущая жена! Она просто переволновалась!
— В дисбат тебе не надо, дурень! — ефрейтор слегка повысил голос, чтобы оборвать фразу друга. — Тебя на первом же поезде снимут и в Мартово отправят! Ты знаешь, как там живётся?
— Нет, — буркнул Юрик.
— А вот мне старший призыв рассказывал: хуже тюрьмы! — Малой сплюнул себе под ноги. — Там ты не «товарищ солдат», там ты — моль, не человек даже! Будешь от зари до зари по плацу ползать, бегать, строевым, гусиным шагом ходить! Со старшего призыва там Белый был. Говорил, что хотел повеситься, как туда попал. На хер оно тебе надо, Юрик?
Его друг замолчал, шмыгнув носом. Малой продолжил:
— Ты подумай, как матери напишешь: мама я еду двушку мотать в дисбат, потому что я совершил идиотский поступок! Братан, послушай меня: пройдёт время, и ты встретишь такую матрёшку, что Катя и близко не стояла!
Юрик ничего не ответил.
Со стороны взлётной полосы к ангару подходили две фигуры. Малой прищурил глаза и узнал в них патруль роты охраны «Гнезда». Это были его знакомые: Миша и Олег. Обыкновенные солдаты, похудевшие на армейском пайке. Оба среднего роста, русые, со светлыми чертами лица. В бронежилетах и касках они сейчас вообще выглядели близнецами. Когда они подошли ближе, он им крикнул:
— Здорово!
Миша протянул руку, чтобы поздороваться:
— Здоров, Малой! Сигаретки не найдётся?
Ефрейтор полез во внутренний карман комбинезона. В этот момент все четверо обменивались рукопожатиями:
— Здорово!
— Здоров!
— Приветствую!
После этого ритуала Юрик снова уставился на звёзды.
Наконец, Малой достал сигарету и протянул её Мише.
— И мне одну! Не обидишь? — вожделенно посмотрел на техника Олег.
— Э, алё! — возмутился Малой. — Ты мне пачку должен! Когда отдавать будешь?
— С зарплаты отдам, — грустно вздохнул Олег. Он называл «зарплатой» мизерное жалование солдата-срочника.
Миша показал добытую сигарету напарнику и сказал:
— Вместе покурим.
Олег снова обратился к сидящему ефрейтору:
— А у тебя семки есть? На вафли обменяю!
— Шоколадные? — заинтересовался Малой.
— Да, — Олег зашуршал обёрткой в своей разгрузке и извлёк оттуда пару вафельных квадратиков.
— Это дело! — одобрительно кивнул Малой, отсыпая своему должнику семечек.
Олег продолжил:
— А ты слышал, что у нас у одного «кукуха» слетела?
Миша прыснул смехом, а Малой задумчиво произнёс:
— Ну-ка. Что там у вас было?
Даже Юрик стал коситься на патрульных в ожидании истории.
Олег продолжил:
— Короче, у нас этот дебил — Новосинцев. Знаешь же его? — он вопросительно посмотрел на Малого. Тот утвердительно кивнул. — Он последние пару дней командира взвода всё доставал: «А нас пошлют в «зону смерти»? А нас пошлют за периметр?». И так всех задолбал, что замполит ему брякнул: «Из нашей роты ты будешь в разведдозоре, если что. Ты ведь туда рвёшься, как я посмотрю?». Этот дебил сразу побледнел и затих. И все думали, что он успокоился, а он, короче, задумал комиссоваться!
 
— Комиссоваться? — переспросил Малой.
Миша поддакнул:
— Да, так его кореш — Лягуха — говорит.
Олег снова перевёл внимание на себя:
— Дак вот! Когда роту отбили, этот полудурок ночью пошёл в туалет и там спрятанные иголку и нитки из-за стиральной машины достал и начал себе рот зашивать!
— Да ну на хер! — выругался Юрик.
— Фу, — сморщился Малой. — И чё?
— И всё! — сквозь смех произнёс Олег. — Ротный говорит, что ему такие конченые в роте не нужны. Переводить его будут.
— Дааа, — протянул Малой. — А у нас…
Его прервал Миша:
— Шухер, пацаны, кто-то из радиорубки вышел! Побежали на маршрут!
Патруль скрылся в темноте, а техники решили исчезнуть в ангаре от лишних офицерских глаз.
Громов курил, стоя возле входа в радиоузел «Гнезда». Операция шла уже 10 часов, и конец её пока не был виден. То, что со слов главнокомандующего армией задумывалось, как «контрольный экзамен», стоило жизни десяткам людей из его подразделения. Годы подготовки, литры пота и крови — и вот такой бесславный и глупый конец: «Сбит ПВО родной страны, которой служил». Полковник представил себе это торжество цинизма и армейского дуболомия, высеченное на надгробиях. Представил, как между ними будут стоять скорбящие родственники. По правде говоря, манекены в запаянных гробах — особый почерк службы в «Раскате». А что можно положить в гроб после встречи солдата с мутантом? Враг, с которым должен биться отряд, только в редких случаях оставил бы хоть что-то узнаваемое от человека. Да и тела павших инструкцией предписывается оставлять в ареале обитания, обработав трупы ядом. Но сейчас-то муляжи положат не потому, что боец пропал там, куда пойдёт далеко не каждый храбрец, а потому что кто-то решил «закрыть проблему» быстро и эффективно. Для выдающегося портфолио в будущем, видимо. Александру Ивановичу от этих мыслей захотелось ещё больше окутать себя горьким дымом и он затянулся что было сил. Над небольшой плитой-козырьком к стене здания был приделан фонарь, освещающий площадку перед входом. У пластика, защищающего лампу, вилась огромная стая мошек, напоминая собой летающую чёрную пыль. Военная база спала. Тьма накрыла аэродром, обнажив лишь вереницу огней по периметру территории. Из гущи ночи со стороны проезда на взлётную полосу к полковнику вышли двое. Солдаты были в касках и бронежилетах, разгрузках, но без рюкзаков. Патруль шёл не спеша — два молодых парня о чем-то разговаривали при обходе территории по указанному им маршруту. Приблизившись к офицеру, один из них увидел звание Александра Ивановича и толкнул локтем второго. Военнослужащие выпрямились, взяли висящие на груди автоматы за цевьё и уже готовы были отчеканить три приветственных строевых в боевом порядке.
«Не надо», — полковник, не вынимая сигареты изо рта, махнул несколько раз правой рукой. Он просто кивнул в ответ удивлённому патрулю, вновь скрывшемуся в темноте летней ночи. Заасфальтированная линия взлётной полосы дополнительно осветилась фарами грузовика. Со стороны ворот на территорию «Гнезда» ехал один топливозаправщик. Свернув к ближайшим самолётам-штурмовикам, машина сбросила скорость почти до нуля и начала аккуратно парковаться. Были видны подходящие солдаты-техники в серых рабочих комбинезонах. В двухстах метрах человеческие фигурки выглядели игрушечными, особенно на контрасте с темнотой. Хлопнула дверь грузовика — на землю спрыгнул сопровождающий. Человечки засуетились вокруг освещённого фарами самолёта.