Элво. Тайна Мировиля (СИ)
А поняв, что она в ловушке и отступать больше некуда, кинула в него палку, как копье и вдруг бросилась в самый центр страшно шумящих струй водопада. Зверь, рыкнув, подбежал к кромке обрыва, и постояв немного ушел обратно в лес.
Пауль запустил видео-дрона туда, вниз, где упругие струи водопада разбивались на миллионы брызг, ударяясь о камни. И вот на картинке, передаваемой с визора, они увидели среди камней бесформенную груду одежды. Пауль отдал управление дроном Мариэлле:
— Я спущусь, побудь здесь.
Вызвав скутер, он спустился с обрыва. Недолетая до водоската, снизился на землю и, оставив скутер за камнями, чтоб его не замочило водными брызгами, стал пробираться по каменистому берегу к лежащей в воде женщине. По мере приближения стало понятно, что помогать уже не кому. Однако Пауль все равно вытащил пострадавшую на берег.
Это была очень молодая, беременная женщина с огромным животом. Темные спутанные волосы, разбитое лицо, не позволяло оценить — красива ли она была. Пауль приложил медицинский анализатор и стал ждать результата. Сканирование показало, что, несмотря на смерть матери, в её утробе находится еще живой малыш! Связавшись с Мариэллой, и пояснив ситуацию в двух словах, попросил её принять решение и быстро, поскольку фраза — промедление смерти подобно — как нельзя лучше характеризовала эту ситуацию! Если они сейчас уйдут у ребенка уже не будет шанса родиться и начать жить. А если они помогут ему родиться — один он не выживет. Забирать на базу ребенка — незаконно, да и оборудования, подходящего для содержания маленького там нет. Для принятия сложных решений такого уровня, надо было вызывать Совет, но сейчас для этого не было ни времени, ни технических возможностей. Неверное решение могло поставить весь Эксперимент под угрозу! Мариэлла попросила еще пару минут на раздумья и, взяв скутер, прилетела к Паулю.
Взглянув поближе на погибшую, она вздохнула и сказала:
— Я беру на себя ответственность, фиксируй все на видео, для отчета перед Советом.
Достав из заплечной сумки инструменты и подготовив вместо операционного стола фольгированный плед, попросила Пауля перенести пострадавшую. Операция началась, и через несколько минут у неё на руках оказался ребенок.
Это девочка! Полдела сделано, но за кроху нужно еще побороться. Настроив реанимационный режим, она разместила на малышке медицинское оборудование. Через несколько секунд прозвучал первый крик — заливистый и недовольный.
— Я нареку тебя — Мира, ведь ты принадлежишь этому миру, дитя!
Экспедицию в тот раз пришлось отложить. Когда ученые вернулись на базу, первым делом, пришлось оборудовать место в мед блоке — создавать кювет для малышки, чтоб он отвечал всем потребностям ребенка и отслеживал её состояние. Нужно настроить синтезатор пищи, чтоб он готовил подходящую для малышки питательную смесь. А самое сложное — рассказать все Совету, оправдать свои действия и преподнести принятое решение, как единственно возможное на тот момент. Главное, чтобы эксперимент не закрыли.
Как и предполагал Пауль, Совет был взбудоражен и возмущен их действиями, и лишь с небольшим перевесом в голосовании им удалось отстоять жизнь этой малышки. И если за ее здоровье можно было больше не переживать, то судьба была под большим вопросом. Большинство голосов склонялись к тому, чтобы подбросить малышку в ближайшее поселение, как только её здоровью не будет угрожать опасность.
И тут Мариэлла предложила:
— Скажите, уважаемые члены совета, ведь мы не всегда будем изучать только флору и фауну. Нам придётся наблюдать за людьми — аборигенами, населяющими эту землю и потом, все же, вступать с ними в контакт. Так почему наблюдение не сделать лонг-этюдным. Наблюдая за ребенком, мы изучим, чем похожи и чем отличается эта раса от других гуманоидов. Не только в биологическом смысле, но и сможем увидеть уровень обучаемости, гибкость и подвижность нервной системы и многое другое! Я предлагаю начать еще один эксперимент в эксперименте. И даже готова взять на себя эти повышенные обязательства. А вернуть её в родной мир, мы сможем и позже!
Так на базе и появился еще один член этой странной «семьи» исследователей. С тех пор прошло почти 16 лет. Мира выросла в симпатичную смуглую и черноволосую девушку, невысокую, но с ладной фигуркой. Её тело, благодаря постоянным тренировкам, было гибким и ловким. На почти треугольном личике блестели огромные серые глаза с темно — фиолетовой окантовкой. Когда она улыбалась, или сердилась — газа приобретали насыщенный фиолетовый цвет, а на щечках загорались ямочки. Тогда казалось, что лицо светится, и от него невозможно отвести глаз.
Глава 4
Просидев на крыше до сумерек и дождавшись, пока в замке станет спокойнее, Мира решилась залезть в чердачное окошко. Поскольку освещение в здесь было свечное, то если избегать освещенных мест, легко остаться незамеченной. Перевалившись через выставленную оконную раму, Мира оказалась в пыльном, чердачном помещении, которое явно использовали, как хранилище ненужных вещей. Подойдя к двери, ведущей вниз, девушка обнаружила, что та закрыта на щеколду. Хорошо, что снаряжаясь в лес, она взяла полный набор космо-разведчика. В поясной сумке были разные инструменты, и, конечно, лазерный резак. Открыть щеколду не составило труда, получилось почти беззвучно. Пройдя по маленькому коридору, Мира стала спускаться по лестнице.
Пройдя еще пару пролетов, Мира вдруг услышала, как кто-то поднимается по лестнице. Судя по шагам, шли два человека, а перед ними расплывалось пятно света от свечей, которые они несли. Застыв на узкой лестнице, она вспомнила, что недалеко она проходила, какой-то гобелен висевший на стене, и, метнувшись туда, она скрылась за ним. Радуясь, что он такой длинный и закрывает даже ноги, она надеялась, что неровно висящий гобелен не привлечет внимания в полумраке. Девушка стала прислушиваться к приближающимся голосам. Один голос был ей смутно знаком, похоже на того мужика, который разогнал всех любопытных, когда принесли князя. Только сейчас он звучал как-то заискивающе, с просящими нотками. А второй, бурчащий бас, звучал как-то лениво и спокойно.
— А если еще попробовать знахарку с ним посадить — пусть почаще тормошит, да настойку вливает? Или еще свечей богам поставить, чтобы точно внимание обратили…
— Сейчас тормошить без толку, он без памяти. А свечей — да куда же еще больше-то! Если к утру он в себя придёт, так и выживет… может быть. Сейчас гляну, а потом в храм пойду, помолюсь за нашего князя. Можешь ко мне присоединиться.
Открылась дверь, которая была на этой же площадке. Ярко плеснуло светом, и вновь наступила темнота. Понятно, значит князь здесь рядом! Надо подождать пока они выйдут. Выскользнув из-за гобелена, Мира подкралась к двери, и, в надежде услышать, что там происходит, припала ухом к замочной скважине. Сначала слышался шорох, скрип мебели, потом что-то неразборчивое забубнил «пресветлый». Опять заговорил первый, с просящими нотками:
— Да как же, не надеяться-то? Мы же столько даров, столько свечей…
— Цыц, хватит ныть, на все-то воля бога, и не тебе, пес, её оспаривать! Пойдем в храм.
Снова заскрипела мебель, и раздались приближающиеся шаги. Мира метнулась вверх по лестнице и затаилась, ожидая, когда они уйдут, и их шаги стихнут. Потом тихонечко подошла к тяжелой дубовой двери и, потянув на себя, замерла у небольшой щелки. Кругом оставалось тихо, и она отважилась открыть дверь и войти. В комнате сильно пахло какими-то травами и, немного, кровью. Полумрак разгоняли стоящие тут и там свечи, хотя они больше чадили, чем освещали. Обстановка в комнате скудная, однако рассмотреть что-либо было сложно из-за плохого освещения. На всех видимых поверхностях стояли плошки с какой-то подожженной вонючей травой, из-за чего дышать в комнате было трудно. В глубине комнаты, стояла большая кровать, поверх которой лежали многочисленные одеяла из шкур, почти полностью скрывавшие человека.
Мира подошла к кровати и, скинув весь ворох шкур, стала жадно рассматривать лежащего там человека. Да это был тот, за кем она наблюдала и тайно любовалась последние полгода. Однако, его внешний вид сильно изменился: осунувшееся лицо, обветренные губы и заострившиеся скулы, выдавали его бедственное состояние. Грудь князя перетянута окровавленными тряпками, очень сомнительной чистоты. Ниже пояса он был раздет и на бедре тоже намотаны ужасные тряпки.