Как я не хотела спасать мир (СИ)

— Они не допускали, — высказалась я в наше оправдание, — я сама напялила. Должна же я была хоть где-то спрятаться. Так почему не в доспехах?
— Доченька моя, — мама ласково вытерла мне лицо чистым куском ткани, в котором я опознала, приоткрыв глаз, одну из рубашек эльфов. Интересно, Тристана из нее вытряхнули или он сам на бедность пожертвовал? — Не надо сердить твоего папу, пока он не покалечил твоих друзей.
— Не сметь! — быстро села я, принимая вертикальное положение. — Не сметь трогать моих друзей! Они мне дороги…
— А родители тебе не дороги? — набычился на меня папа. В его глазах мелькнула и пропала боль.
— Вас я уже оплакала, — честно призналась я. — И потом, откуда я знаю, что вы это вы? Мало ли кто мог принять ваш внешний вид?
— Правильно! — тут же активировались все мои друзья и быстренько заключили меня в кольцо, оттеснив маму, папу и Грегори. Последнего даже попытались стукнуть… до смерти. Не понравился он им, что ли? — Ходят тут всякие, нервируют Зою!
— Это я еще должен доказывать свое отцовство? — поразился папа, засучивая рукава черной рубашки. — Я ее породил! И каких вы доказательств от меня ждете? Что конкретно я должен предъявить, чтобы получить обратно свою единственную дочь?!!
— Я на это смотреть точно не захочу! — отреагировал быстро соображающий Гамлет. — Может, у меня и проблемы, но уж точно не такие!
— Скажите мне то, — пошевелилась я, бряцая кольчугой, или как там эта тяжелая хрень на мне называлась, — что можем знать только мы с вами.
— И ты хочешь, чтобы об этом знали все? — рявкнул Грегори, производя какой-то шум. Мне снизу было не видно, но никто на землю не падал, так что я сделала вывод, что все живы.
— А есть другой способ проверить? — задала я встречный вопрос. — Нет, если в этом мире научились делать анализы ДНК и…
— Доченька, — подала голос мама, — я понимаю, что ты расстроена, но поверь: в том, что случилось, нет нашей вины. Вернее, она есть, но мы никогда не хотели тебя оставлять. Просто, когда произошла эта проклятая авария, тебя выкинуло из машины, и ты не смогла переместиться вместе с нами, а мы уже не смогли попасть в тот мир, где ты осталась. Но мы задействовали все возможности, чтобы переместить тебя в этот мир, который мы можем посещать…
— Что-то вы не слишком торопились, — пробурчала я, слегка оттаивая душой. — Я здесь уже больше года болтаюсь, а вы только сейчас появились! И давайте все же уточним — являетесь ли вы моими родителями!
— Это невыносимо! — заорал папа. И это было странно, потому что я его помнила, как спокойного и выдержанного человека, никогда не реагировавшего на мои шалости. А тут такая экспрессия.
— Хорошо, — вдохнула мама, — хочу тебе напомнить, дорогая девочка, что в возрасте пяти лет ты сильно покусала дантиста, потому что тебе не понравилось, что он засунул тебе в рот…
— А мне до сих пор это не нравится, — пробурчала я, когда на меня все обернулись и посмотрели такими осуждающими взглядами. — Достаточно подробностей.
— Ну уж нет! — заартачилась мама. — Потому что, когда я вернулась вместе с тобой, коробкой конфет и бутылкой коньяка в виде извинения, ты демонстративно слопала все конфеты, пока я извинялась, и подпоила коньяком фикус!
— Зоя, — трагично заломил брови Изольд, — я был о тебе лучшего мнения! Разве ты не знаешь, что фикусу противопоказан коньяк! Могла бы удобрить кактус!
— Если мне еще раз представиться такая возможность, — пообещала я, переворачиваясь и вставая на четвереньки, — то я удобрю коньяком себя и спасу фикус!
— Так вот куда делся мой коллекционный коньяк! — прозрел папа, обращаясь к маме. — А мне ты сказала, что отдала его в качестве благодарности!
— Я и отдала, — сообщила ему мама, — как благодарность за то, что туда не вызвали правоохранительные органы. Но уже потом, когда вернулась одна. У них был один фикус, и он бы точно спился, если бы наша дочь еще раз ему пожертвовала алкоголь.
— И чего я еще не знаю? — рявкнул папа, обдумав ситуацию. — Какие еще подробности детства моей дочери прошли мимо меня?
 
— Ты лучше спроси, какие подробности… — рыкнула я в ответ, цепляясь за Санчо и начиная по нему вставать на ноги. От помощи я отмахнулась. Все же, когда ты с мечом, то тебя воспринимают гораздо серьезнее и стараются под руки не лезть. — …ты пропустил, пока я тут обязанности исполняла!
— Это я с них спрошу, — как-то зловеще ответил мой родитель, указывая головой на окружающих, — со всех этих мужиков, которые около тебя трутся безо всякого на то права!
— Каким образом я могу получить эти права? — мгновенно отреагировал Кретьен, и снова полностью оправдал свое имя. — Не то чтобы я хотел попросить руки вашей дочери. Но от нее целиком я бы не отказался.
Бац! И на одного защитника у меня стало меньше. Грегори начал игру на выбывание… без правил.
— Не надо омрачать момент нашей встречи, — попеняла я ему, начиная проталкиваться к родителям. — Если ты думаешь, что идти к счастью по трупам — это весело и прикольно, то ты ошибся. Это страшно неудобно. Можно поскользнуться на крови или споткнуться о тело. А это тело, — загородила я собой лежащего демона, — мне дорого, как пьедестал для рогов.
— То есть, — встал передо мной разъяренный Грегори, — ты его выбираешь?
— Нет, — мотнула я головой, но получилось всем телом, — но и обижать не дам! Все, что мое, моим и останется. А пока я его в надежные руки не пристрою, то он под моим патронажем!
— Смерть — это надежные руки? — прищурился Грегори, выразительно глядя на меня.
— Нет, — отказалась я от такого предложения. Уж слишком оно было заманчивым. — От смерти можно сбежать, а вот от жены… — и тут повисла зловещая пауза.
Все впечатлились и задумались.
— Ну, — нарушил тишину папа, — теперь я могу наконец-то обнять свою недоверчивую дочь, которую люблю и по которой скучал все это время?
Эти немудреные слова растопили мою ледяную броню, так упорно возводимую мной, спасаясь от душевной боли.
— Папа! — всхлипнула я, крепче сжав в руке меч. — Мама! — и полезла обниматься.
— Ребенок! — успел удержать меня родитель от сиротства. — Ты поаккуратней. И вообще — это игрушки не для девочки! Отдай эту гадость мужчинам, пусть страдают.
— Ну тогда, — задумалась я, смаргивая слезы и смотря в любящие глаза родителей, — разденьте меня хоть кто-нибудь!
И тут нашлось столько желающих!
— Я уж думал, — хмыкнул Ромуальд, приближаясь ко мне, — ты никогда не попросишь…
— Стоять! — встал передо мной Грегори, отбирая у меня меч. — Никто к ней не прикоснется, пока я жив!
— Да от тебя тоже немного пользы, — не подумав брякнула я. — Только и можешь, что елозить и щупать за все места без захода на главное!
— Что?!! — потемнел лицом мой отец. — Ты посмел прикоснуться к моей дочери? Женись!
— Зачем? — вытаращилась я на родителя, выглядывая из-за плеча Грегори.
— Когда? — поинтересовался сам Грегори.
— А почему именно он? — возмутился Тристан.
— Если я Зою пощупаю, то могу на ней жениться? — тут же сделал логичный вывод Санчо.
— Я в этом не участвую, — отодвинулся от нас Гамлет. — Моя кровать в твоем распоряжении, но это все, что я могу тебе предложить.
— Молчи, — посоветовала ему я, — пока еще есть чем предлагать. Если счас кто-то вдумается в твои слова, то предлагать ты будешь кому-то свой гроб в посмертии.
— Я тоже хочу участвовать в этом тендере, — ожил демон. — Почему только один кандидат?
— И я не отступлюсь, — примкнул к этим ренегатам и просто придуркам Ромуальд.
— А чего сразу замуж? — начала возмущаться я. — У меня и так куча обязанностей — зачем мне новые?
— Потому что! — бушевал мой папа, тыкая пальцем в Грегори. — Хоть он и твой избранный Хранитель, но и он не может трогать тебя без соединения!
— Это еще почему? — никак не могла я взять в толк. — Какие-то правила?
— Потому, что я ему оторву все, чем он тебя трогал! — рявкнул родитель, порываясь оставить меня вдовой до брака. — И да! Это мои правила! У меня одна дочь! И я не позволю никому сделать мне внука без моего санкционированного согласия!