Как я не хотела спасать мир (СИ)
— Тюремщик! — завопила я в зарешеченное окошко в двери. — Когда тут дают баланду?
— Не надо так шуметь! — показался в окошечке римский нос. Остальное видно не было. — Ужин вам не положен, до завтрака вы еще не дожили. Берегите силы и сидите тихо, — и ушел. В смысле, нос ушел, его носитель с собой унес.
— Эльфы тебя хотя бы кормили? — покосился на меня Гри. — Или тоже экономили?
— Да нет, — почесала я щеку, подходя к противоположной стене.
— Так «да» или «нет»? — уточнил въедливый кот.
— Да — кормили, — расшифровала я свой ответ. — Нет — я не ела, времени не было. Приходилось много думать на тему «найди счастье — убей мужа».
— Понятно, — улегся на солому кошак. — Теперь другой вопрос: если эти скопидомные вампиры не собираются нас кормить, то как мы будем добывать пропитание?
— Сами, — поджала я плечами и превратилась в слона. Вынесла наружу стену и пошла искать чего поесть, велев на прощанье ошарашенному Гри: — Всем говори, что я сейчас вернусь. Если, конечно, заметят мое отсутствие.
Заметили. Только не мое отсутствие, а дырку в стене наружу. И заметили, когда я уже вернулась обратно, нагруженная хлебом, мясом и вином из дворцовой кладовой. И мы славно поужинали. Вот я не понимаю, как можно было не заметить шлявшегося по территории белого слона? Или списали на галюны? Решили, что им сегодня некачественную кровь привезли?
— А чего это вы тут делаете, а? — сунулся к нам в камеру наряд вампирской стражи с улицы.
— Сидим, — откровенно ответил кот, поглаживая себя по сытому животу, — в тюрьме.
— А почему выход наружу? — прибалдела стража, ощупывая разлом в стене. Глазам своим что ли не верили?
— Свежего воздуха захотелось, — посмотрела я на них честными глазами и улеглась на солому, положив голову на кота.
— Вы хотели сбежать? — осторожно поинтересовались вампиры, никак не догоняя нашу логику.
— Мы же тут, — лениво ответил Гри, начиная мурлыкать. — Если бы хотели, то обязательно сбежали. А так только ночью любуемся на голодный желудок, — и рыгнул.
Стража еще чуть-чуть покрутилась вокруг и послала гонца к вышестоящему начальству. Начальство тут же распорядилось перевести нас в другую камеру. Мужики послушались, но рисковать не стали и перевели нас на второй этаж. Мы тоже рисковать не стали и спокойно проспали до утра.
Утром снова встал вопрос о хлебе насущном. Я немного подумала, превратилась в птеродактиля, вынесла стену и полетела в уже знакомую мне кладовую. Потом наведалась туда в обед и вечером. Кстати, скоро нужно будет еще что-то поискать, потому что продуктов становилось все меньше и меньше.
— Это что за безобразие?!! — орали снизу неприличным тоном. — Почему снова дыра в стене?
— Потому что, — выглянула я из разлома, дожевывая бутерброд, — у вас плохая вентиляция в камерах! Нам было жарко. И вообще, донесите до начальства нашу ноту протеста — мало того, что нас морят голодом, так нам еще и воды никто не принес… — (Мимо меня вниз полетела пустая бутылка из-под коллекционного вина.) — Извините, — высунулась я наружу, — это не было попыткой покушения на стражу, это чисто благоустройство территории.
Ну, не знаю, может страже понравилось, как мы тут все устроили, и она решила, что было бы неплохо навести похожий порядок и в других камерах, потому что нас срочно перевели на третий этаж. В камеру без окна наружу. Там вообще окна не было.
— И что мы теперь будем делать? — уселся кот, глядя на меня.
— Гри, — посмотрела я на потолок, — тебе знакомо красивое слово «пентхауз»?
— Нет, — покачал головой кошак. — А что это?
— Как проголодаемся, — пообещала ему я, заваливаясь на солому, — сразу узнаешь. Это будет реально круто.
Но не успели мы проголодаться, как к нам в камеру притащили квартиранта. Видно, что мужик явно хорошо пообщался с палачом. Белая рубашка запачкана кровью и кое-где порвана. Физиономия молодого красивого корейца из дорамы. Высокий, черноволосый, смазливый. Коса толщиной в руку. Я даже понастальгировала слегка, самую малость. Его словно утащили из какого-нибудь исторического сериала про династию Чосон.
И тело такое… в меру мускулистое, в меру сухое, накачанное единоборствами… настоящее. Для кино в самый раз — раздеть и пялиться.
На мужественной челюсти красивый синяк. Глазки в закате. Нет, не сморят на закат, просто не смотрят. Подбили, наверно. На руках кандалы такого размера, что невольно вспоминаешь ряд римских букв «икс-икс-икс-икс-икс-эль».
Как только стража удалилась, сбросив заключенного на нашу солому, мы заинтересованно подошли ближе.
— Почему они его так упаковали? В чем прикол? На мой взгляд, глупо и нерационально столько ценного металла переводить на одного чело… в общем, ты поняла, — забавно вывалив язык, встал над страдальцем кот.
Гри начал наматывать круги вокруг нового жильца, удивляясь со страшной силой. Даже лапой кандалы потрогал.
— И чем он заслужил такие украшения? У нас так даже архимагов и великих богатырей не обездвиживают.
— А вампиров? — задала я логичный вопрос.
— Вампиров — не знаю, не пробовал… — недоуменно потыкался носом в оковы мой личный хвостатый террорист. — Но, думаю, особой разницы не будет. — Кот понюхал железо наручников, лизнул и отошел с нечитаемым выражением морды.
— Наверное, — присоединилась я к пристальному разглядыванию, — чтобы добавки не просил. Типа много не мало.
— П-пить… пить… — простонал несчастный, трогательно запрокидывая голову и облизывая пухлые губы. — Пожалуйста…
— Как ты думаешь, — запустила я руку в волосы, почесывая затылок, — он шерсти не наестся, если тебя цапнет? То есть укусит.
— А меня за что? Я тебе так надоел, что ты меня угробить хочешь? — опасливо отодвинулся от него кот, с подозрением поглядывая то на меня, то на недобитого вампирюгу. — Давай ему просто воды дадим, ладно? Мне моей кровушки для этого кровососа жалко. Тут их, как комаров, — немерено. Одним больше, одним меньше — никто и не заметит, без разницы; я же у тебя один, и телесной жидкости у меня мало, самому не хватает. Так что обойдется водой, однозначно.
— А не загнется? — закусила я губу. — Мне мало знакома физиология вампиров. Вдруг вода для них яд?
— Заодно и проверим, — оптимистично сказал Гри, не спуская глаз с подопытного. — И так, и так загнется, так мы хотя бы на будущее будем знать, на что эта раса реагирует.
— Прекрасная… — приоткрыл осоловевшие глазки вампир и снова впал в нирвану.
— Не поняла, — с недоумением глянула я на кошака. — Это он кому? Коме?
— Не знаю, — пожал плечами кот, осторожно трогая лапой пленника. — Мужчина, вы в своем уме?
— Несравненная… — чувственным баритоном пробормотал вампир и снова затих.
— Бредит, — со знанием дела поставил диагноз Гри. — Если принять за аксиому, что ты не прекрасная и не несравненная, а я — мужчина, то это видения. На этом основании прогнозирую, что жить ему осталось всего пару часов…
Вампир тут же распахнул свои глаза.
— …За это время, — невозмутимо продолжил кот, — ты как раз успеешь замучить его своей заботой.
— Не настолько уж я и плоха, — обиделась я до глубины ведьминской души, а поскольку я чувствовала себя кем угодно, только не ведьмой, то и сильно не загрустила. — И вообще, это ты выдал идею о воде, так что и ответственность вся на тебе!
— Давай, — сложил лапы крест-накрест Гри, — вали все на бедного кота.
— Очаровательная… — никак не мог решить вампир, чего ему там грезится, а потому перебирал все подряд.
— Побитым жизнью слова не давали, — заявил кошак, елозя ему по лицу хвостом и ненароком затыкая рот. — Лежите и умирайте молча. Нам нужно договориться, чем вас отравить, чтобы вы сильно не страдали. — Он задумался. — Или сильно страдали, но быстро умерли.
— Все! — рявкнула я, обращаясь птеродактилем. — Мое терпение лопнуло, и я пошла за водой!
— Ну-ну, — умудренно кивнул Гри, — давай. Посмотрим, в чем ты эту воду принесешь. Возвращайся пеликаном. Там хоть зоб большой.