Как я не хотела спасать мир (СИ)
— Прости, — посмотрел на меня рыцарь, стараясь удержаться на ветке и удержать меч, — но я не могу иначе. Места себе найти не могу от стыда, что засунул девушку к дракону, хоть и должен был.
— Охренеть! — обалдела я, упирая руки в бока. — То есть если бы меня сожрал этот красавец, то ты бы сильно переживал? Постфактум? А нельзя было начать переживать ДО того, как ты меня туда спровадил?
— Я и переживал, — уныло сказал Ромуальд. — Но как у наследного принца у меня есть определенные обязательства, и я был должен попробовать…
— Это дракон меня был должен попробовать, — нахмурилась я, не собираясь так просто сдаваться.
— Я красивых девушек не ем, — заверил меня дракон в человечьем обличье, появляясь в поле видимости. — У меня с ними другие отношения.
— А в ухо? — пожелала я ему доброго утра. И снова посмотрела на Ромуальда: — Так зачем ты сюда прилетел, пташка ранняя?
— Он ночная пташка, — улыбнулся дракон. — Пришел уже заполночь — и сразу в драку полез, защищая прекрасную деву от ящера. Ничему прошлый раз не научил!
— Сколько тебе лет, что ты такой наивный? — покосилась я на дракона. — Когда это рыцари, особенно наследные принцы, чему-то учились? Они только сами учить могут. И все больше, как не доверять и обманывать.
— Все равно хочу искупить свою вину, — не сдавался Ромуальд, с опаской поглядывая на довольно щерящихся волков. — Не смогу нормально жить, если не искуплю!
— Патетично, — вздохнула я, — но глупо. А с чего вы вообще враждуете?
— На территории нашей страны не может быть дракона! — отрезал Ромуальд, сев на любимого конька, а, вернее, еще крепче вцепившись за ветку. — Это угроза населению! Особенно невинным девушкам!
— И поэтому одну из них ты ему и предложил, — злопамятно напомнила я. — Лично!
— Да не нужны мне ваши девы! — возмутился ящер. — Сами ко мне лезут. Шляются около пещеры в прозрачных рубашках, позы всякие принимают, на алименты напрашиваются. Всякое непотребство предлагают, причем настаивают, чтобы я был именно в драконьем обличье. Им, видите ли, нервы пощекотать нужно! А про физиологию ни одна из этих куриц даже не слышала! И разница в размерах тоже не смущает!
— Погодите, — потерла я лоб, чувствуя начинающуюся головную боль, — один просто жил, а второй защищал тех, кому защита не нужна? И все это за мой счет? Или я чего-то путаю? А просто поговорить вы не могли?
— Ты издеваешься? — фыркнул Гри, присаживаясь около моих ног. — Когда два противника могли поговорить, если каждый думал, что он круче?
— Интересно, — дернул щекой дракон, — как я мог с ним хоть о чем-то договориться, если это придурок в консервной банке…
— Нельзя оскорблять противника, — сделала я ему внушение, надеясь на лучший исход событий.
— … Подкрался ко мне со спины и ткнул мечом в зад… рядом с хвостом, — закончил дракон, гневно супя иссиня-черные брови.
— Точно придурок, — немедленно согласились мы с Гри.
— А что я был должен делать в полной темноте? — возразил Ромуальд, защищаясь. — Там же ничего не было видно. Шел на ощупь. Ну и попал слегка не туда…
— Так и я попал, — прервал его дракон. — Сначала ко мне, когда я мирно сплю, врываются домой. Потом хотят лишить возможности сидеть. Следом начинают сильно материться и требовать выйти на смертный бой один на один! Конечно, я повернулся посмотреть, кто там такой глупый…
— А огнем дохнул, чтобы факелы зажечь? — невинно предположил Гри.
— Нет, — честно отказался дракон, — чтобы отстал. И дышал я на него вполовину силы, а потом еще тащил это сокровище к лесной ведьме…
— Так это я тебя должна благодарить? — ахнула я, начиная засучивать рукава. — Это ты мне такое счастье к порогу положил?
— Ну не себе же мне его было оставлять? — пожал широкими плечами, обтянутыми черной кожей куртки, дракон. — Если бы я всех оставлял, кто ко мне в гости лезет, то остался бы бездомным, а страна бы обезлюдела. — Пожаловался: — Они же все прут, как нанюхавшиеся попрыгухи! Мужики подраться, девы понравиться, маги за чешуйками, дети просто поглазеть. Никакого покоя! А пещера одна-единственная на много километров.
— Так, — сжала я виски пальцами, — кое-что мы выяснили. Злого умысла между вами не было, значит, враждовать нет смысла. Другой вопрос, — ткнула я в Ромуальда, — что ты от меня-то хочешь?
— Возможность искупить свою вину, — тут же ответил рыцарь. — Тогда я снова смогу почувствовать себя мужчиной.
— А сейчас не чувствуешь? — на всякий случай уточнила я, склоняя голову на бок.
— Сейчас он чувствует себя поганцем, — хихикнул Гри. — Но это состояние у него перманентное и особо не тревожащее. Где ты видела будущего короля с чистой совестью?
— Я вообще никогда будущего короля не видела, — сообщила я коту. — Этот не считается. Он у меня с королевством не сочетается. С деревом, козлами, свиньями и сволочами — легко, а с королевством никак.
— Мне действительно очень жаль, — подал голос Ромуальд. — И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы исправить…
— Тебе точно от меня что-то надо, — сделала я новый вывод. — Чтобы принц болтался на дереве перед ведьмой и просил искупления в исступлении? Это наводит на мысль либо о подвохе, либо об очень большом подвохе. Какая догадка правильная?
— Согласен на все, — вместо этого ответил рыцарь. — Могу охранять, сражаться, завоевывать…
— Не надо! — перебила я его. — Мне, конечно, в хозяйстве нужны мужские руки, но, думаю, что наследный принц этими руками вряд ли умеет пользоваться по назначению!
— А что я должен этими руками делать? — полюбопытствовал сразу заинтересовавшийся Ромуальд.
— Главное, — вылез вперед кот, — чтобы ты этими руками ее не трогал! А то я тебе их быстро красивым бантиком морским узлом завяжу! — и фыркнув, повернулся.
— Для начала нужно перекрыть крышу, — честно сказала я. — Потом коновязь поправить, угол у бани покосился…
— Зоя! — ошарашенно выдохнул Гри. — Это что?
— Что? — повернулась я к нему, подняла глаза на избушку и застыла. — Нихрена себе!
Вокруг моей избушки, практически до окон было насыпано золото в слитках, монетах и изделиях. В ласковых лучах раннего солнца перемигивались разноцветными искрами драгоценные камни. Пускали солнечные зайчики полированные доспехи и мечи.
— Это как понимать? — резво развернулась я к безмятежному дракону. — Это по какому такому праву ты сюда свое барахло перетащил? Чтобы меня все местные разбойники срочно полюбили неразделенной любовью?
— Я же сказал, что буду тут жить, — индифферентно пожал плечами дракон. — А это моя заначка. Внутрь я решил не заносить пока…
— Ну вообще! — покачала я головой. Посмотрела на Ромуальда. И свистнула волкам: — Спасибо за помощь! Но мы его сами добьем, если будет нужно.
Оборотни согласно клацнули зубами и удалились.
— Спасибо, — поблагодарил меня рыцарь, слезая со своего насеста. — Я все отработаю.
— Живи пока, — спокойно сказала я. — Тут еще один смертник на очереди есть. С тобой разберемся, когда руки дойдут. Но под ногами у меня не путаться!
— Забирай свои манатки, — шипел разъяренный Гри, наступая на дракона, — и вали отсюда! Нам и без тебя хорошо!
— Боишься, что она тебя бросит, хранитель? — вкрадчиво сказал дракон, ничуть не впечатленный враждебностью. — И ты останешься не у дел, когда она откроет свои способности?
— Какие способности? — навострила я уши, пока кошак тянул меня за подол в дом.
— Способности химерины, — спокойно ответил ящер. — Ты уже на пороге активации. Еще чуть-чуть — и тебе будут доступны все возможности твоей расы.
— Какой расы? — вырвала я у кота юбку. — Ничего не понимаю!
— Она не химерина! — заорал Гри, выпустив когти. — Она ведьма!
— Это ты так хочешь думать, — парировал дракон, — потому что боишься этого больше всего на свете. Когда девочка войдет в полную силу, ты ей будешь не нужен. И если она останется с тобой, то только потому, что сама этого захочет. Именно это тебя и страшит, хранитель?