Ложь, которую мы крадем

Бюджетирование проходит долгий путь, понимаете?
— Ага. Отстой для тебя, но ты живешь в одной комнате с Лайрой Эбботт. Суперстранная готическая девчонка с одержимостью противными жуками, можешь потусить с нами в студенческой гостиной, если не хочешь там находиться. Возможно, ты даже сможешь обменяться соседями по комнате. Она качается на каблуках, взад-вперед.
У меня такое чувство, что Лиззи ведет себя мило, потому что не нашла причин быть А. Я угрожаю ей. Или Б. Не учуяла моей слабости.
Мне нравится делать собственные предположения о людях, и я хотела бы сделать то же самое о своей соседке по комнате.
— Спасибо за предупреждение. Хотя я думаю, что справлюсь.
В Техасе есть гремучие змеи, думаю, я справлюсь с некоторыми жуками. Я начинаю отворачиваться от нее, когда она снова заговорила.
— В любом случае, — вздыхает она, — я должна раздать их всем первокурсникам. — Она вручает мне черную листовку: — Это вечеринка по случаю возвращения домой. Джейсон Эллис принимает ее в этом году, а это значит, что его родители уехали из города по делам, так что у нас есть все их поместье, которым мы можем восхищаться.
Меня никогда раньше не приглашали на вечеринки, не говоря уже о том, чтобы ходить на них. Уверена, что у людей в моей старшей школе они были, я просто никогда не ходила. Это было похоже на шаг в правильном направлении.
Интересно, какие тут вечеринки? Судя по тому, что я слышала, богатые дети любят влезать в то, чего не должны. Что-то о том, что у них есть все, что они когда-либо хотели, но им все еще нужно больше.
— Звучит круто. Спасибо за приглашение. — говорю я хладнокровно.
— Ты что, местная? Или из одной из тех больших семей-монополистов на восточном побережье? Я никогда не видела тебя раньше. — Она наклоняет голову, оглядывая меня сверху вниз. Принимая меня.
Вот оно, она пытается выяснить, конкурент я или просто еще одна странная девчонка, о которой она может сплетничать со своими друзьями.
— Эм, нет, — качаю я головой, — я из Техаса.
— Оооо, южные деньги, да? Это наркотик.
Я открываю рот, желая поправить ее, я не хочу произвести на нее ложное впечатление. Я не стыжусь своей бедности. Борьба за то, что у вас есть, просто показывает силу. Мне нечего смущаться.
— Лиззи! Пойдем! — Кто-то кричит из коридора,
— Это моя реплика, увидимся завтра вечером? — Предлагает она.
— Угу, конечно, да, обезательно. — Я заикаюсь над своим ответом, слегка улыбаясь.
Наконец, открыв дверь в свою спальню, я хочу только рухнуть на пропахший нафталином матрас и укрыться колючим одеялом, купленным в — Уолмарте.
— Да, конечно, обезательно… Какая гребаня идиотка. — Я подражаю себе, желая разбить себе голову о стену за то, что я такая неуклюжая.
Ада начала ерзать в кармане толстовки, а это означало, что она готова обустроиться в своей новой клетке. Томас перенес некоторые мои вещи внутрь еще до моего прихода, он думал, что это немного облегчит мой переезд.
Две одинаковые односпальные кровати на противоположных сторонах общежития, письменный стол в конце для каждого из студентов внутри. Я вальсирую к столу, открываю клетку среднего размера, заполненную веревками, игрушками и мостиками, позволяя Аде войти внутрь, чтобы она могла привыкнуть к своему новому окружению.
Я не тороплюсь, рассматривая ее декор. Теперь я понимаю, почему его называют дворцом жуков. Ее стены увешаны стеклянными ящиками и плакатами с дохлыми жуками. В основном это жуки и бабочки, но я почти уверена, что где-то там замечаю паука.
Я слышу, как смывается вода в туалете, но оборачиваюсь и вижу, что дверь в ванную открывается. Выходит моя соседка по комнате в ярко-красных резиновых сапогах, заляпанных мокрой грязью, и вытирает руки бумажным полотенцем.
Мы не разговариваем ни секунды, она принимает меня так же, как я ее. Ее вьющиеся каштановые волосы, которые пытаются спрятать под черной кожаной панамой, пряди прямой челки немного торчат. Я замечаю овальное янтарное кольцо на ее указательном пальце, которое выглядит так, будто внутри него застрял какой-то жук.
 
— Он мертв. — Она говорит, заметив, что я смотрю на нее, и шевелит пальцем, прежде чем указать на те, что на стене: — Все они мертвы. Так что тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то ползает по тебе ночью.
То, как она это говорит, наводит меня на мысль, что ей уже приходилось произносить эти слова раньше, или она привыкла защищать свое хобби. Ей нравятся жуки, а я ворую, кто я судья?
— Они меня не беспокоят, — говорю я, оглядывая комнату и немного смеясь. — Я имею в виду, что пауки немного жуткие, но это довольно круто. Я никогда не встречала никого, кто собирал их раньше.
Небольшая тяжесть спадает с ее плеч, на ее лице появляется милая улыбка, когда она протягивает ко мне недавно вымытую руку. — Я Лира. Это называется энтомология. Изучение жуков, но в настоящее время я в основном лепидоптеролог, только бабочки и мотыльки, за исключением нескольких жуков.
Ах, только имена. Какое хорошее начало.
— Брайар. Немного завидую, что у меня нет крутого хобби. Есть ли для этого причина? Или тебе всегда нравились жуки? Я отвечаю на рукопожатие с улыбкой.
— Я питаю слабость к мертвым вещам. Это длинная история, так что Брайар Лоуэлл, верно? Я слышала, как ты разговаривала с Лиззи. — Она начинает идти к своей половине комнаты, продолжая говорить: — Принцесса нефтяной промышленности. Четырехлетняя чемпионка штата по футболу, закончила школу четвертой в нашем классе, и она случайно столкнула свою лучшую подругу в бассейне на выпускном вечере, потому что она случайно надела тот же цвет, что и она. — Слова случайно используются в пальчиковых кавычках.
— Значит, она пчелиная матка в этих краях? — Я бросаю свои вещи на кровать, сидя на пружинящем матрасе. Я пыталась не осуждать, но Лиззи дала мне ощущение девушки, с которой дружишь только потому, что не хотешь, чтобы она была врагом.
— В том-то и дело, что в Пондероз Спрингс. — Она следит за моими движениями на собственной кровати, сбрасывая сапоги. — В других местах есть одна Регина Джордж. Здесь никогда не бывает только одного. У каждого звена иерархии есть своя подлая девчонка, у спортсменов есть Лиззи. У ботаников есть Эмили Джеквилл, будущий аэрокосмический инженер. У фанатов искусства есть Ясмин Поверли, дочь не одного, а двух арт-магнатов, и, как говорят, у нее такие же завихрения, как у Пикассо. Или что бы это ни значило.
— Это место просто мечта каждого подростка, да? — Я саркастически шучу.
Она фыркает: — В основном.
— Ну откуда ты все это знаешь? Ты местная?
Покрутив кольцо на пальце и глядя в потолок, она отвечает: — Да. Пондероз Спрингс родилась и выросла. Я не из сумасшедшей богатой семьи, так что для меня это означает, что я призрак. Меня особо не запугивают, но и со мной никто не разговаривает. Я никому не приношу пользу, поэтому я не включена. Я просто плыву по этому месту, наблюдая за всеми остальными. — Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня: — Все, что тебе нужно знать об этом месте и людях, которые здесь живут, я, вероятно, уже знаю об этом.
Я киваю: — Я знаю, каково это. Быть невидимым легче, когда знаешь альтернативу. Дома у меня тоже было не так много друзей.
— Добро пожаловать в общество одиночек, Брайар Лоуэлл. Я президент, но есть вакансия вице-президента.
Я смеюсь, наклоняясь и сидя, скрестив ноги. Общество одиночек на двоих. Мне понравилось, как это звучит. Иметь друга, быть частью чего-то. Я наклоняюсь, хватая листовку, которую дала мне Лиззи.
Мои пальцы скользят по толстой бумаге, снова и снова перечитывая слова.
Когда я училась в средней школе, меня пригласили на вечеринку по случаю дня рождения с ночевкой. Ничего особенного, просто несколько девочек из моего класса английского. Я никогда раньше не была ни у кого в гостях, и я была глупа, чтобы волноваться.
Короче говоря, мое веселье закончилось после маникюра и педикюра, когда моего отца поймали, когда он пытался ограбить банк. Это было по всему городу за считанные секунды, и я быстро ушла от Брайар, тихой девушки по-английски. Брайар Лоуэлл, мусору из трейлерного парка, которую папа украл, чтобы выжить.