Измена. Верну тебя, жена (СИ)

Как Роман мог послать столько людей против одного Захара?
Они ведь могли его реально забить до смерти!
Человек, с которым я в прошлом хотела связать свою судьбу, никогда не представлялся мне настолько подлым и бесчестным. Конечно, Рома не простой, как три копейки, о нем можно сказать «себе на уме». Он расчетливый, не человек с широкой душой, но быть мерзавцем до такой степени…
А если это он приказал своему прихвостню и нас напугать в отметку за мой отказ поехать с ним ночью куражиться? Неужели я так могу ошибаться в людях?
И отчасти в избиении мужа виновата я…
Меня просто сжирает чувство вины.
Если бы не я, эти двое мужчин не стали конфликтовать. И ничего бы этого не случилось.
Мне так плохо, когда я вижу Захара в таком состоянии, и больно от того, что когда-то могла подпустить к себе Гордисанова.
Эти мысли роятся в моей голове.
Дойдя до спальни, вижу через приоткрытую дверь, как мать лежит на кровати и гладит Аленку по волосам, убаюкивая ее. Несколько секунд посмотрев на них, я снова разворачиваюсь.
Ноги сами ведут меня обратно на первый этаж, как по какому-то немыслимому притяжению моего тела к телу мужа.
Захар шарит в кухонных шкафах.
— Что-то ищешь? — спрашиваю, подойдя ближе.
— Да, лекарства, они ведь раньше были здесь.
— Я их переложила, — вздохнув, выдвигаю нижний ящик. — Что тебе нужно?
— Дай обезбол.
— Сильно болит? — украдкой кошусь на мужа, доставая таблетки.
— Терпимо. Но напрягает. И можешь, пожалуйста, сварить кофе покрепче? Я не планирую сегодня спать.
— Хорошо.
И у меня тоже глаза закрываться отказываются. Вроде бы уже все позади, но душа никак не успокаивается. Как вспомню, что было с нами и Захаром, так начинает трясти.
А если пытаюсь представить, что мог испытывать Суворов в момент избиения толпой — так вообще лихорадит и внутри все съеживается.
Муж, заглотив таблетки, уходит осмотреть дом.
Сварив кофе, ставлю исходящую паром кружку на стол и иду позвать Захара. Из ванной на первом этаже слышится шум воды. Приоткрыв дверь, заглядываю.
Муж снял футболку и, склонившись над раковиной, умывает лицо, мочит голову — наверное, пытается взбодриться. Ему тяжело. На его спине видны следы от ударов, расползшиеся большими синяками. От этого зрелища по моей коже пробегает холодок.
Не нужно было отказываться от помощи Давида…
Но Суворов в каких-то моментах слишком упертый человек. Привык все решать сам.
— Кофе… готов… — вполголоса сообщаю мужу.
Глава 25
Он замирает, затем медленно выпрямляется. Мокрый от стекающей по лицу и торсу воды, оборачивается ко мне.
— Спасибо, — сдергивает с сушилки полотенце.
И по животу его били… ужасно.
А если бы целью нападавших было убить Суворова? Если бы мне сообщили, что он мертв? Я зла на мужа за предательство, но от мыслей, что его может не стать совсем, становится по-настоящему дурно.
Только не смерть. Что угодно, но не это. Пусть он сгорает от тоски по разрушенной семье, терпит крах в бизнесе, но только не это…
— Знаешь, когда Аленка мне позвонила, я боялся лишь одного — не успеть. Первый раз в жизни испытал страх. Я дышать не мог, пока к вам ехал, — признается Захар.
А я невольно вздрагиваю от того, что сейчас наши мысли и чувства так синхронно совпали. Мы оба боимся не просто потерять друг друга, а навсегда.
— Ты…успел. Как всегда, приехал вовремя…
— Да, — Захар небрежно набрасывает полотенце на сушилку. — Ты побледнела. Все же теперь хорошо, Лиль. Не расстраивайся…
А я не могу вот так взять и по щелчку стать веселой и непринужденной. Когда смотрю на мужа, подбородок начинает трястись, а на глазах выступают слезы.
— …Ну что ты? — Суворов сгребает меня сильной рукой и прижимает к себе.
— Мне так страшно, Захар, так страшно за всех нас… — шепчу я, согреваясь теплом его тела.
Поднимаю к нему лицо, а он свое опускает.
Наши взгляды встречаются, и в этот момент время будто останавливается. И мысли отключаются, все воспоминания и ощущение материального пространства исчезают.
Захар, крепче меня обняв, сливает наши губы в поцелуе. Проталкивает горячий язык в мой рот. Тянусь ему навстречу, переплетая свой язык с с его. Мы оба не собирались целоваться, все происходит само собой.
 
Мы дышим друг другом, впиваемся руками в тела как в последний раз. Мир вокруг нас будто размывается, стираются все границы.
Я зажмуриваюсь, чтобы увидеть темноту, но под моими сомкнутыми веками простирается космос. Сейчас я не могу надышаться мужем, осознавая, что этой встречи могло не быть вообще.
А потом я чувствую холод в лопатках. Захар придавливает меня спиной к холодному кафелю. Задирает халат, запускает руки под него, стягивает мои трусы. Обхватывает рукой бедро и приподнимает ногу.
Царапаю ногтями его затылок, так и не решаясь открыть глаза, потому что если я это сделаю, космос пропадет, и я снова вернусь в жестокую реальность, пропитанную горечью, страхом, злостью и обидой.
Я только слышу шорох одежды Суворова, а потом тепло от его члена и как головка давит между моих раздвинутых ног.
Не прекращая поцелуй, муж проводит пальцами по половым губам, слегка раздвигая их, и тогда я невольно охаю ему в рот.
Горячий столб искр закручивается внизу живота, поднимается по телу вверх, до самого горла, и слетает с моих губ тихим стоном, который ловит Захар. Одним решительным толчком он входит в меня.
Первые ощущения — что я слишком маленькая ягода, которую нанизывают на слишком большой вертел. Прошипев, кусаю губу Суворова и дрожу от каждого его небыстрого проникновения.
— Скоро привыкнешь, — жарким шепотом опаляет мой висок, снова и снова толкаясь в меня.
Все внутри растягивается от его крупного члена и трепещет. И вместе с тем мы с мужем сейчас ближе некуда, чувствуем друг друга, и страх перестает грызть душу.
Я возбуждаюсь, между ног становится мокро, и движения члена уже не кажутся настолько тесными, скольжение становится сладким. Сегодня мне не хочется что-то доказывать мужу. Перенеся сильнейший стресс, я шепотом прошу:
— Не останавливайся… возьми меня глубже…
Он толкается на всю длину, едва ли не подкидывая меня своим мощным стволом. При каждом его погружении я привстаю на носочек, а когда член выходит из меня, снова опускаюсь на ступню.
— …Да, вот так…
Захар перестает меня целовать и выпрямляется, продолжая трахать. Упирается рукой, согнутой в локте, в кафель возле моей головы. Сбивчиво дышу ему в грудь, придерживаюсь за твердые плечи. Жадно вдыхаю воздух, когда Суворов ускоряет ритм. Сильно стискиваю зубы, чтобы не закричать от поглотившей разум внезапной страсти. Мы оба сдерживаемся, слышны только порочные шлепки плоти о плоть.
Захар застывает на несколько, секунд кончая в меня, и я тоже — тихонько скулю от оргазма, накрывшего нас одновременно...
Отстранившись, муж снова шуршит одеждой, и лишь тогда я решаюсь открыть глаза. Поправляю халат, наклоняюсь, чтобы поднять трусы. Между ног очень скользко от стекающей по бедрам спермы.
Наваждение, накрывшее нас и полностью отключившее самоконтроль, постепенно гаснет. Этот секс не должен был случиться.
Я не понимаю, что овладело нами в эти минуты, не похоть, не желание удовлетворить потребности, а что-то большее, глобальнее не вписывающееся в наш жизненный сценарий. На несколько минут я словно отключилась. Растворилась в Захаре, как маленькая сахарная песчинка в стакане с водой. Моего «я» не существовало.
Ошарашенно поднимаю на мужа взгляд. Он тоже в растерянности смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Он, как и я, не ожидал такого.
И теперь меня снова трясет, но уже не от страха из-за нападения на дом, а от того, что сейчас случилось. Медленно пячусь от мужа, не чувствуя под собой ног.
— Весна… — шепчет он, наверное, решив оправдаться.
Впрочем, не только Захар виновник произошедшему между нами.