Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ (СИ)
На первом привале Вернер отправился к своему взводу, а Больц присоединился к разведчикам. Оба звена традиционно обеспечивали авангардное и арьергардное прикрытие, но знакомая территория и общее возбуждение расслабляюще сказались и на них. Особенно это почувствовалось, когда разведчики, оставив по наблюдателю, оттянулись на обед.
Больц не стал отчитывать рядовых и сержантов. Он подозвал старшину.
— Старшина, я сейчас отбуду к штабной палатке, — вполголоса начал Больц. — А Вы, будьте добры, охладите пыл разведчиков. Мы не на парад идем. Слишком расслабились. Здесь тоже могут быть лазутчики.
— Понял, вахмистр, — опытный вояка понял с полуслова. — Сейчас мозги прочищу.
Старшина положительно оценил маневр командира. Авторитет у разведчиков он только зарабатывает, поэтому пусть отрезвляет старшина. «Разумно», — сам себе кивнул Бэсиэр. И приписал баллы к своему мнению о новом вахмистре.
На вечерний привал становились уже полным боевым ордером: с рогатками, часовыми, полноценной караульной командой.
А следующим утром эскадрон встал на горную тропу.
* * *
Началась военная работа. Разведчики под прикрытием стрелков поднимаются на перевал. Звенья боевого охранения занимают позиции. Подразделение «оседлывает» перевал.
Стрелки подтягиваются к разведчикам на гребень. Звено разведчиков уходит в долину — звенья стрелков выдвигаются соответственно их продвижения. Спускающийся вслед за разведчиками взвод начинает прочесывать долину.
Разведчики оседлывают перевал на выходе из долины, к ним подтягиваются звенья боевого охранения и только тогда в долину начинает втягиваться «хвост» эскадрона. С остальными взводами, обозом, кухней и всеми остальными службами.
Рвавшегося вперед Больца моментально остановили его же разведчики, уважение которых к Больцу неизмеримо выросло с того момента, когда они узнали, куда идут и по чьим следам: «Поймать стрелу может любой из нас, а вот дорогу знаете только Вы, лейтенант…»
Поэтому Больцу только и оставалось следить издалека, как работают его бойцы, да подмечать их огрехи, которые нет-нет, да случались. Все же подготовка егерей и конных разведчиков различалась весьма серьезно.
Первый день не принес неожиданностей. Следов на перевалах не обнаружилось, столкновений не было, кроки соответствовали местности.
Вечером сменились звенья боевого охранения на бойцов взвода, не участвовавшего в прочесывании долины, и лагерь беспокойно заснул. Маленькая долинка оказалась очень тесной даже для эскадрона.
У вечернего костра Больц обсудил со своими бойцами подмеченные им днем недочеты в скрытном передвижении. Не зря он целый день не отрывался от зрительной трубы!
Следующий день был совершенно похож на предыдущий. Разведчики обследовали безлюдные горы, спускались в долину, следующий на их «плечах» взвод прочесывал долину, основной состав эскадрона втягивался в следующую горную долину.
В отличие от предыдущего дня было решено передовые посты оставлять не на продуваемом всеми ветрами перевале, а дать разведчикам спуститься в следующую долину и закрепиться у подножия склона.
Разведчики спустились и залегли. А перед закатом пришедший от них связной сообщил, что бойцы передового поста спугнули снежную кошку и обнаружили вроде бы свежие следы, но какие-то странные и просят мессира вахмистра присоединиться к ним.
— Так это же «долина кекликов», — вспомнил Больц, пешком взбираясь на перевал и инстинктивно хоронясь в удлиняющихся тенях скал. Сейчас все произошедшее с ним по дороге в Степь и обратно, подернулось какой-то пеленой, расплывчатым маревом. Он понимал, что всё это случилось с ним — и, в то же время, не понимал. То ли усталость так повлияла на память, то ли душа таким образом защищалась от мучительной грусти.
Больц с удовольствием покинул седло.
Кавалерийского «шика», когда даже сто шагов до трактира перед воротами части надо ехать верхом, он пока не понимал и не разделял. Ему по-прежнему было удобнее собственными ногами. Путавшийся под ногами кавалерийский палаш раздражал, напоминал о привычной и удобной глефе, которая на этом склоне была бы подспорьем и опорой. К тому моменту, когда они добрались до поста разведчиков, уже стемнело, и воцарившаяся тишина нарушалась только потрескиванием остывающих скал. Возвращаться не имело смысла, и Больц заночевал в передовом охранении.
Спал крепко и спокойно. В голове мелькнуло воспоминание о преследовавшем его в этих местах «сером госте», но Больц заснул, даже не успев додумать эту мысль.
* * *
Под утро, когда небо еще даже не посветлело над окружающими горами, из зарослей подползающих к склону кустов поднялась темная фигура. Не замеченная часовым, она сделала несколько бесшумных шагов к спящим солдатам и потянула из ножен короткий черный меч, обнаживший клинок с тихим шипением. Неслышно ступая, фигура двинулась, заглядывая в лица.
Проснувшийся от неясного звука, Больц следил за движущимся врагом полуприкрытыми глазами, чтоб не вспугнуть блеском глаз. Левая рука под плащом медленно ползла к лежащему рядом кавалерийскому палашу и вот ладонь коснулась ножен у самого устья.
И в этот момент безмолвная фигура наклонилась над ним.
Неожиданно ясно Больц увидел мертвое лицо Ривалда. Глаза вытекли, губ не осталась, сквозь прогнившую у правого уха щеку проглядывали желтые коренные зубы. Но это был, несомненно, Ривалд.
Либо какая-то тварь, надевшая его мертвое лицо.
— Ривалд! — вскричал Больц, рванулся, блокируя черный клинок ножнами, ловя правой рукой рукоять палаша…
…и проснулся.
Смущенно оглянулся. Спящие рядом разведчики не шелохнулись, лишь часовой повернулся на звук движения.
Видимо, собственный крик приснился ему вместе со всем остальным. Натренированное сержантское чувство говорило ему, что до утра осталось совсем чуть-чуть. Не стоило и пытаться заснуть. Он сел и демонстративно потянулся, демонстрируя часовому, что просто проснулся. Просто уже пора. Все спокойно. Просто командир встает первым.
Если начальник нервничает — это передается подчиненным. Ни к чему…
* * *
2 день третьего месяца лета(11 месяца года) 2009 г. Я.
Южные горы, «Долина кекликов»
С первыми лучами солнца Больц и звено разведчиков встали на след. Стандартное построение звена со следопытом: следопыт в следе, двое прикрывают переднюю полусферу слева и справа, один — сзади. Луки в руках, стрела на тетиве.
Двигаться скрытно не получилось.
Едва бойцы сделали первые шаги, по долине прокатилась перекличка кекликов, заметивших опасное движение.
— Ке-ке-кекик-КЕК!
Взбудоражив друг друга, птицы оставались невидимы для людей. Кто бы ни был сейчас в долине, он был предупрежден о вторжении.
След же был действительно странный: овальный, большой, бесформенный, без выраженной пятки и носка. Шаги похожи на человеческие, но неровные, будто человек хромал одновременно на обе ноги и при ходьбе широко расставлял ноги. По ширине шага — вроде человек, но очень необычная походка.
Больц даже не успел придумать объяснение странным следом, как шагов через сорок пришла разгадка — за камешек зацепилась растрепанная нить.
«Дурень испуганный, — в сердцах обозвал сам себя Больц и тут же добавил эпитетов „погорячее“. — Начал уже себе придумывать…»
Он действительно разозлился на себя: и за глупость и за то, что «поймал за кончик хвоста» глубоко гнездящийся в душе страх, который вызывал нервозность и заставлял придумывать горных троллей, за собственный испуг перед обычным ночным кошмаром.
Обычным?
Но как следопыту ему было стыдно. Ошибка, достойная зеленого новичка.
Здесь прошел человек, чьи ноги вместо обуви были обернуты грубой тканью. Прошел относительно недавно, около полудня прошлого дня. Двигался человек вдоль осыпи, пришел со стороны дальнего конца долины, где эскадрон ожидал первый перевал выше летней границы снегов.