Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ (СИ)
С другой стороны — покупая лошадь, смотрят копыта и зубы, у коровы щупают вымя, а при покупке рабыни для удовольствий проверяют ее между ног. Хотя вымя и зубы щупали тоже.
* * *
… И вот с рассветом караваны ушли. В рабских загонах не осталось больше пленников. Над рабским торжищем воцарилась тишина.
Ирма осталась одна.
Забившись в дальний угол своей клетки, она ощутила новое чувство. В первые дни плена ею владела ярость плененной пантеры, гнев и надежда, если не сбежать, то отомстить. Потом была проигранная борьба с пробудившейся рабской потребностью и сладко-пряная горечь капитуляции, не признанной до сих пор. А сейчас это все притупилось — усталость присыпала все пеплом безразличия и отупения.
Но в этой тишине Ирму впервые посетил ужас перед надвигающейся судьбой.
И не успело солнце еще подняться на ладонь над горизонтом, как Ирму вытащили из клетки, и повели через весь лагерь к клановому шатру.
Глава 2. Рабский ошейник
Глава 2. Рабский ошейник
4 день 1 месяца лета (9 месяца года) 2009 г. Я.
Степь, Озерная Ярмарка
… не успело солнце еще подняться на ладонь над горизонтом, как Ирму вытащили из клетки и повели через весь лагерь к клановому шатру.
* * *
Лагерем этот город шатров можно было назвать с большой натяжкой — только потому, что все строения здесь были временные.
Кроме рабских загонов.
Рабские загоны были уникальны. Собственно, ради них здесь и собирались здесь кочевники и их «торговые партнеры» из южных султанатов. Место было уникальным и фантастически удобным. Рабские загоны и торговый помост размещались в глубине Круга.
Круг был штукой настолько своеобразной, что однозначно заслуживает нескольких слов.
В каменной подошве одинокого пика неведомые силы пробили идеально круглую дыру. От края до края было два полета стрелы из лука, по идеально плоскому дну — шестьсот с небольшим шагов. Почти отвесные края поднимались на пять и больше ростов человека. Выглядело это так, будто ребенок ткнул аккуратно опиленной палочкой в жидкую грязь и она так и застыла. С одной лишь разницей — у прочнейшего камня даже время не смогло сгладить острые края. Было похоже, что при этом «палочка» зацепила и закатный край утёса, превратив его в гладкую цилиндрическую стену высотой более двух десятков человек.
В самом центре дна размещался колодец, курившийся слабым сернистым парком в самую жару. Стенки его были также идеальны, как и стенки Круга. Брошенный туда камень отзывался плеском через дюжину дыханий.
Но раз в несколько лет, когда луны Мира выстраивались в парад (люди называли это Великим Браком), колодец переполнялся кипятком с сернистым запахом. Круг заполнялся до краев, смывая всю грязь. День спустя вода уходила обратно, отставляя Круг абсолютно чистым.
В остальное время Круг был идеальным местом для содержания рабов. Ночью его почти не надо было охранять. Вдоль стенок выстраивались низенькие клетки, снятые с повозок, а в центре, над колодцем, выстраивался торговый помост. Два подъемника-«журавля» обеспечивали движение вверх и вниз без всяких проблем.
Обычно Озерная Ярмарка начиналась за месяц до первого дня лета. К этому времени к Лунному озеру добирались южные купцы и начинались аукционы. Но рабские клетки в загонах Круга начинали заполняться как только весеннее тепло открывало путь охотникам за рабами через тайные горные перевалы. И заканчивалась ярмарка в середине осени — чтобы последние караваны успели дойти до Дерзкого и отчалить на юг до начала зимних штормов.
* * *
Загадка Круга учеными Мира сравнивалась с загадкой Жернова, вокруг которого выросла столица Империи.
Идеально круглый каменный диск толщиной почти в три человеческих роста и диаметром больше пятидесяти шагов мог быть создан только Божьей волей. Идеально ровные края, о которые даже спустя 2000 лет человеческой истории можно было порезаться, и идеальная гладкость, неподвластная воде и времени.
Словно в насмешку над слабым разумом людей, в центре жернова было прорезано сквозное идеально правильное квадратное отверстие со стороной чуть меньше человеческого роста. Стенки отверстия были идеально ровны и составляли идеально правильные углы.
Многие столетия назад группа жрецов, после долгих покаянных молитв Единому, вроде бы получила от него благословение и спустилась в квадратный колодец. Но не нашла там ничего кроме истлевших трупов птиц, грызунов и мусора, наметенного ветром. Импровизированные раскопки дали два результата — убеждение, что друга сторона Жернова столь же идеальна, как и верхняя и что Жернов просто лежит на мягкой земле, брошенный на нее как ненужная вещь. С тех же пор среди всех слоев Империи поговорка «на нижней стороне [Жернова] написано» заменила простонародное выражение «вилами на воде писано».
Жрецы были убеждены, что этот Жернов — именно тот, которым Единый молол земную твердь, создавая грязь, из которой слепил живых существ. И, естественно, Жернов стал объектом поклонения. И эталоном. И средоточием служб и ритуалов. Даже мер.
Имперские жрецы и нумерологи в незапамятные времена измерили все пропорции божественного диска, выведя из него пи, Е и «золотое сечение». Длина стороны квадрата давно был принята как имперская сажень и содержала 3 аршина (локтя), локоть — 5 ладоней или 2 фута. 3 фута равнялись 1 шагу, 1000 шагов — 1 версте, 25 верст — одному «скачку» — дневному переходу имперской армии.
Но рассуждения имперских ученых о Круге были абсолютно отвлеченными. Жители Империи, которым довелось увидеть Круг, приходили сюда лишь в рабском ошейнике. Никто из них не вернулся назад. Ученые Южного континента знали о круге чуть больше — со слов купцов, бывавших здесь. Однако и им трудно было отсеять правду от моряцких баек и преувеличений.
* * *
Лагерь Степных Волков располагался между озером, которое южане напыщенно именовали Лунным Яблоком, и Степью, севернее Круга. Степняки никого не пускали в свой лагерь, охраняя его так, будто находились в походе на вражеской территории. Границы лагеря укреплялись рогатками и легкими заграждениями, часовые бдили и днем и ночью. Разноцветные яркие шатры стояли группами вокруг большого кланового шатра, делясь по семьям и родам. Кланы поочередно выставляли часовых и высылали патрули. Присутствие чужеземцев в сердце Степи так и не стало привычным для Степных Волков, напрягало и тревожило их.
Лагерь южан находился ниже священного плоскогорья, на котором располагался Пуп Степи, Лунное Яблоко и горячие источники. Он являл собой полную противоположность порядку степных воинов. Лагерь халифатских купцов был открыт и хаотичен, подобие порядка в нем поддерживали торговые старейшины. Степняки подчеркнуто не вмешивались в любые разборки в купеческом лагере.
Там, где Белая Змея прыжком покидала озеро, падал красивейший водопад, шириной в дюжину человеческих ростов и высотой в десятки раз больше. Молочно-белая вода озера низвергалась сплошным полотнищем, не дробясь на отдельные струйки. У подножия каскад, под покровом радуги, мерцающей даже в свете лун, начиналась Белая Змея и здесь, на ее закатном берегу, южные купцы, привыкшие к влажной жаре Халифатов, чувствовали себя гораздо комфортнее, чем наверху, на продуваемом обжигающе сухими ветрами плоскогорье. Ровный гул водопада почти не долетал до их лагеря, глох в скалистых берегах.
Белая Змея, пробившая себе путь от Озера до Южного моря, всю свою длину скакала по каменным глыбам, покрываясь чешуей белой пены. По ее высокому закатному берегу лежала узкая каменная дорога. Единственная безопасная дорога к Южному морю, на которую почти не посягали ужасные песчаные твари Степи.