Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ (СИ)

Сотник сначала рассеянно кивнул, погруженный в размышления, и только потом до него дошло: «Я⁈».
— Да, Вы, майор-инспектор Абелард Стребен, и у меня на руках рескрипт Императора, который уже утвердил это назначение в случае Вашего согласия. Вы тоже недооцениваете свою известность, мастер Абелард. А сейчас позвольте мне откланяться. Встретимся за ужином? Я пришлю за Вами вестового…
И с изящным поклоном, в котором не наблюдалось никакой усталости, Инквизитор исчез за дверью.
Тайны элиты
5 день 1 месяца лета (9 месяца года) 2009 г. Я.
Империя, Приграничье,
расположение Западного полка
Южного Корпуса Пограничной Стражи
Вечерняя встреча мастера Питера и мастера Абеларда прошла в спокойной гастрономической обстановке. Ужин был хорош без всяких поправок на время и место. Рыба из горных потоков — восхитительна, закуски — разнообразны, горячее — превосходно, вина — quantumsatis.
Беседа поначалу не касалась дел, а текла неторопливо. Сотник интересовался делами и здоровьем бывших сослуживцев, ныне пребывающих в полках, которые посещал при инспекции Инквизитор. Мастер Питер по возможности старался удовлетворить его любопытство. Сотник радовался достижениям, огорчался из-за погибших или умерших, дважды огорченно цокал языком, узнав об отставленных от должности из-за пьянки.
Зашла речь и о Северной войне, и о магии.
— Скажите, мастер Питер, а как вообще Вы сражались с магами? Молнии, огненные шары, заклинание оцепенения? Или это секрет Инквизиции?
— О, нет, что Вы! У Инквизиции хватает секретов, но этот — не из их числа. Скажем так, это тот раздел знаний, изучение которого Инквизиция не поощряет. Вне своих стен, — усмехнулся Бирнфельд. — Магия — это либо составная часть легенд и сказок, либо способ достигать непонятных нам результатов непонятными способами.
— Простите, не понимаю. Чем же тогда занимались Маги Севера?
— Маги Севера, — задумчиво протянул Инквизитор. — Маги Севера… Маги Севера, мастер Абелард, занимались кощунственным непотребством — и с точки зрения людской морали, и по мнению Единого. Если Вы уверены, что мой рассказа не испортит Вам аппетит — то извольте. Я, со своей стороны, постараюсь опускать наиболее отвратительные детали.
— Во мнениях большинства людей, — начал Бирнфильд, — магия это всемогущество. Испепелить врага молнией, наслать на него проклятие, порчу. Или возвести замок мановением руки, заставить реку изменить свое течение. Людям хочется верить во всемогущество магии. Но люди, будучи окружены множеством магических существ, отказываются видеть, что духи деревьев и покровители мест, другие магические существа вовсе не всемогущи. Они обладают даром изменять мир и предметы не очевидными, непонятными нам способами. Но рамки таких изменений обычно весьма узки. Именно следы таких магических воздействий инквизиторы «видят», когда расследуют то, что приходится расследовать. Именно «свечение» такого магического воздействия — следы прикосновения магического существа — я увидел в Вашем здавуре. А люди существа не магические. В них нет магии. Но есть разум. А в этом разуме — неизвестные другим людям, не очевидные способы изменять мир. Достигать результата, который человеку несведущему может показаться магией, волшебством.
Всемогуществом обладает лишь Единый.
Он может создать нечто из ничего — и развеять сущее в ничто. Магические существа, которые, как и люди, созданы им, действуют по правилам и законам, установленным Единым.
Вот скажем, одно из самых распространенных магических существ Империи — духи деревьев. Они могут заставить свои «домашние» деревья вырастать настоящими великанами. Дух дерева, долго пребывающий на одном месте, может вырастить целую рощу побегов, исходящих из одного корня и, переходя из ствола в ствол, стать практически бессмертным. Этот дух может, например, благословить для приглянувшегося смертного побег фруктового дерева. И такое дерево или его плоды приобретут магическое свойство.
 
При этом могучий древний дух кроме этого, пожалуй, почти ничего не может. Ну, запутать глупца на своих стежках, подсунуть ягоду или гриб, похожие на съедобные, в конце концов — наслать лихорадку. Но не поднять гору, развернуть реку, испепелить на месте…
Магия для магических существ это как логическое продолжение их сути — духа дерева, духа воды, духа огня, гения места, беспокоящегося о гармонии в своих владениях.
Человек, получивший в подарок от древесного духа измененное фруктовое дерево, может просто продавать плоды.
Ну, предположим, яблоки. А может давить сок из этих яблок и продавать его как волшебный эликсир, скажем, от золотухи и лихорадки. А кусочки опавших веток оправлять в серебро — и продавать как амулеты от головной и зубной боли. А тяжелобольного может — за большие деньги — поместить у корней чудесного дерева, прислонить к стволу и читать над ним дрянные стишки собственного сочинения. Больного «вытащит» контакт с магически измененным деревом. Но кто это знает?
Все видят человека, продающего чудесные средства, которые действительно помогают, и заклинание, которое спасло их родича. Все — владелец дерева стал магом. Как ловко и как долго он сможет эксплуатировать свою «славу» — зависит от него и от нас. Лечит людей? Продает амулеты от мигрени? Эликсир бодрости и излечения от хронических недугов? Да никаких проблем! Инквизиция не имеет ничего против.
Лицензия, налог, регистрация — и лучших вам пожеланий, мастер маг. Главное, чтоб не вредил людям и интересам Короны, не вступал в противоречие с местными магическими существами.
Такова, по сути, почти вся известная нам магия, за исключением сексуальной магии и магии божественной.
— Не надо насмешливо морщиться при упоминании о сексуальной магии, мастер Абелард, — усмехнулся инквизитор. — Я имею в виду не все эти «отвороты-привороты», на которые способна любая деревенская целительница. Сексуальная магия — сильнейшая, когда речь идет об изменениях души и тела, ибо использует сильнейшее человеческое желание, почти магическое по своей сути. Божественный императив, необоримое влечение, данные нам Единым. Я сейчас говорю о собственно сексуальном влечении. Той неодолимой силе в душе и теле, которое два взрослых разума, две осознавших себя души заставляет стремиться к единению и принятию другого, слиянию воедино двух разных личностей, жаждущих друг друга, взаимного обладания и совместного бытия. Когда такое влечение реализуется, то разнородные энергии сливаются воедино, давая толчок развитию и изменению состоящих в сексуальной связи любовников. Так происходит даже тогда, когда оба любовника — люди. А если нет? Если один из пылающих взаимной страстью любовников — магическое существо? Хорошо, если разумное, как дриады или духи вод. А если нет? Как изменит человеческого участника такой союз, в котором человек всеми силами души стремится стать Иным и принять в себя Иного? Пустить в тело и в душу? Что станет плодом такого союза? Какие свойства или способности будет проявлять плод такой необузданной страсти? Вот тут нас подстерегают многие сюрпризы.
— Ну и последний вид магии — это магия богов, — инквизитор наставительно поднял указательный палец, придавая особое значение своим словам. — И об этом виде магии лучше не беседовать вообще, не тревожа даже словом эти материи. Единый — Бог и Создатель Мира, но его творением и его разрешением существуют и другие боги в нашем Мире. Например, Седой Волк. Он, несомненно, бог. Но границы его могущества нам неизвестны. Как неизвестно, какими правилами и запретами ограничил Волка Единый, какие соизволения дает ему и что запрещает. Но это тема, которая слишком близка к запретным, и мы с Вами, если позволите, не будем ее развивать.
Возвращаясь к Вашему вопросу, мастер Абелард, Маги Севера — по сути такие же владельцы «чудесных яблонь», когда вступившие в какие-то договора со странными духами Северных Гор, которые в незапамятные времена ушли от морозов в глубокие темные пещеры и увели с собой странные формы жизни.