Полюби во мне тьму (СИ)
На утоптанную, довольно широкую тропу Лючия выскочила неожиданно. Повертевшись и определившись по дыму, что дорога ведет в нужную сторону, порадовалась: больше не придется ломать ноги, продираясь через лесную чащу.
За спиной тропа делала крутой поворот, и если по ней и шли путники, то замерзший лес надежно прятал их от взора. Впереди дорога выстилалась ровным полотном, но туманная дымка, стелящаяся по мягкому песку, так же, как и непроглядный лес, создавала иллюзию одиночества.
Прибавив шаг, Лючия вскоре заметила такие же серые, как низкое небо, фигуры.
«Ну чего ты боишься, глупая. Фим сказал, что здесь не тронут. А ангелы никогда не врут», - уговаривала себя она, приближаясь к незнакомцам. Лючия выдохнула с облегчением, когда поняла, что впереди идущие - женщина и ребенок.
- Здравствуйте! - решилась она поприветствовать их. - Легкого вам пути.
Женщина вздрогнула, но обернулся лишь ребенок, мальчик. Капюшон его просторного плаща сполз на плечи, открыв прехорошее личико.
«Словно ангелочек», - подумала Лючия, когда увидела золото вьющихся волос.
Рука матери поправила капюшон, вернув его на место, и слегка подтолкнула ребенка в спину, чтобы тот не отставал.
Только когда Лючия поравнялась с медленно бредущей парой, с содроганием заметила, что и мать, и дитя несли в руках по сердцу. Мальчик неловко прижимал свое к животу, ища второй рукой ладонь матери.
«Усопшие!» - ведьма с ужасом отшатнулась и поторопилась их обогнать, лишь раз обернувшись и поймав равнодушный взгляд в спину.
Чем ближе Лючия подходила к вратам (о чем свидетельствовал растущий на глазах столб дыма), тем чаще встречались усопшие. Покалеченные войной, обезображенные болезнью, распухшие от воды или черные от пламени, тащились они по своим тропам, видя лишь одну цель - Порог, что исполинскими столпами отделял мир людей от мира крылатых существ.
Дороги сходились в одной точке - на площади перед вратами, где умершие попадали в «неживую» очередь, стоящую так плотно, что Лючия не представляла, как ее можно обойти или протиснуться вперед.
Ни на минуту не забывая о страданиях Анхеля, и старясь не смотреть по сторонам (ее пугали мертвецы), ведьма попыталась привлечь к себе внимание, усиленно размахивая руками и поднимаясь на цыпочки, но деловито снующие пограничники не замечали ее резвых движений, столь не свойственных усопшим. Лючия попробовала кричать, но пламя, почти непрестанно вырывающееся из столпов, так ревело, что легко заглушило бы глас дюжины армейских горнов, вздумай кто в них подуть.
Смирившись, ведьма встала в очередь, решив, что у Порога ей будет легче докричаться до ангелов, что с серьезными лицами сновали у весов, на чаше которых взвешивались человеческие сердца. Этот невероятный механизм, могущий размерами поспорить со столпами Порога, столь сильно впечатлил Лючию, что она не заметила, как оказалась в дюжине шагов от огненных врат, от жара которых начали трещать волосы.
Только сейчас Лючия поняла, откуда берется черный дым - это сгорали одежды усопших и все то, что было сделано на Той Стороне, будь то стеклянный глаз или ложка, торчащая из сапога воина. Люди выходили из очищающего пламени совершенно голыми.
- Смотрите, у него стрела в спине осталась, - прошептал кто-то, указывая на счастливчика, с улыбкой направляющегося к хрустальной лестнице. До слуха очередников донеслось ангельское пение. - Может и мое золото уцелеет?
На руках говорившего, что бережно держали сердце, поблескивали дорогие перстни.
- Неа, - отозвался юноша, что стоял у самых врат. - Нас с братом разбойники убили в лесу. И мы будем носить эти стрелы до тех пор, пока наши тела не похоронят по-человечески.
- Откуда ты знаешь? - встрепенулся богатей.
- Ангел-хранитель сказал, - ответил юноша и шагнул через Порог. Пламя с ревом сдернуло с него все земное, кроме наконечника обломившейся стрелы.
- Видать позже убивцам воздастся, мога быть этими самыми стрелами, -
прошамкапа стппетняя старуха и потряг.па r воздухе заскорузлым папьцем - Кара
всех настигнет! Око за око!
Шаг, рев пламени, качнувшаяся стрелка весов, плач или смех, и следующий усопший замер у Порога.
- Я только спросить, - Лючия постучала по плечу богатея, готовящегося пройти во врата. - Не могли бы вы немножко подвинуться?
Он медленно оглянулся, и Лючия поразилась, до чего пустым стали глаза мужчины. Словно не он только что волновался, сохранит ли свои перстни.
«Все суета. Все тлен».
Он так и шагнул в пламя, не отворачивая лица. У Лючии по спине побежали мурашки. Она была следующей.
- Стоять! - услышала она откуда-то сверху. - Попробуй только двинуться! Убью! Подняла голову и увидела Кразимиона, на одной ноге которого висела Дуня, а на другой полумертвый Анхель.
Лючия засмеялась.
Махала руками, прыгая на месте.
Сильный толчок в спину заставил упасть за Порог. Пламя обожгло и лишило дыхания.
Глава 33. Опять один
Окровавленный Кразимион с остервенением бился о врата, не понимая, почему они его не пропускают.
- А-а-а! – кричал Анхель, попав между молотом и наковальней, не в силах расцепить пальцы и отпустить ногу обезумевшего демона.
- Ы-ы-ы! - выла Дуня, которую с силой стукнуло о невидимую преграду Порога, оторвало от милорда и метнуло куда-то в толпу.
- О-о-о! – поддержала общий хаос «неживая» очередь, отвлеченная от дум о вечном неожиданным представлением.
- Ах! – всплеснули крыльями ангелы-пограничники, поняв, что их собрат из последних сил удерживает демона, пытающегося пробиться через Порог.
- Э-э-э! – решительно повытаскивали свои мечи чернокрылые пограничники, и замерли в паре метров от врат, не зная, как им поступить: бить демона-нарушителя или ангела, что вцепился в его ногу.
- Низшим без пропуска нельзя!!! – рявкнул глава демонической заставы, заглушая всеобщий гомон. Ярко-зеленая искра, проскочившая между его рогами, на мгновение ослепила и зрителей, и участников трагедии.
Кразимион рухнул на землю, придавив кого-то из мертвых.
– Низшим без ведома Темного Дворца проходить через Порог воспрещается, - более спокойно повторил пограничник, стоя над поверженным демоном, и тут же отдал приказ: - Арестовать нарушителя!
Запястья Кразимиона силой стянули жесткими ремнями и, подталкивая пиками, повели через врата. Очищающее пламя, недовольно фыркнув, опалило почти под корень отросшие волосы арестанта.
- Отдай! - Анхель встал с колен и выдернул укатившийся нимб из рук усопшего крестьянина. Тот, обрадовавшись находке, уже примерял светящийся обруч на свою голову.