Полюби во мне тьму (СИ)
Непотребник лениво поковырял палочкой в зубах и сплюнул.
- Ушел я. Работа ждет, - поднявшись с камня, подтянул штаны, закинул за плечо колчан, наклонился за луком. – И так много времени потерял.
- Стоять!
- Перед кем? – ухмыльнулся демон похоти. – Сейчас ты ничем не отличаешься от меня.
Кразимион медленно сжал руки в кулаки и свел брови к переносице.
- Разве что сильнее? - продолжал глумиться Непотребник, ничуть не пугаясь грозного вида лорда. – Но теперь и я могу ответить, пусть не так умело, но морду точно покарябаю…
- Ах, ты… - Кразимион двинулся на низшего демона с неотвратимостью снежной лавины, грозящейся похоронить под собой, но тот лишь достал стрелу и спокойно устроил над рукояткой.
- Хочешь сгореть в похоти? Так я помогу.
Длина стрелы – единственное, что разделяло демонов, сверлящих друг друга взглядом.
- Где твои ремни, Краз? – поинтересовался Непотребник, наклонив голову к плечу. – Я видел, как в воду вошел Высший демон, но разруби меня на части ангельский меч, не пойму, куда этот Высший сейчас подевался? Теперь ты, «мой лорд», как и я - никто.
Взгляд Кразимиона потемнел.
Непотребник спокойно опустил оружие, нарочно царапнув наконечником черной стрелы по одеждам без ремней, повесил лук на плечо, и неторопливо двинулся в сторону леса.
- И да, - обернулся демон похоти, отойдя на приличное расстояние. – Лючия тебя не любит. И никогда не любила. Это обман. Она заодно с ангелами. Почитай Дунину книжку. Ты все поймешь.
Кразимион застыл, словно каменное изваяние. Ему бы кинуться на дерзкого демона и свернуть тому шею, но последние слова лишили возможности не только двигаться, но и дышать.
- Милорд, миленький, - откуда-то из-за деревьев послышался плач Дуни.
Ставший родным голос потянул, словно путеводная нить, заставил глубоко вдохнуть.
Демон ломился через лес, не щадя ни кусты, ни тонкие деревца, что имели несчастье встретиться на его пути. Дуню нашел на той же поляне, где еще оставалась примятой трава - свидетель их с Лючией любовной схватки. Привидение было привязано к дереву: тонкий ремень спеленал по рукам и ногам, не давая ни дышать, ни дергаться. Хорошо, хоть в первом Дуня не нуждалась.
Гася в себе желание немедленно понять, что произошло, поскольку вытрясти что-либо членораздельное из рыдающей Дуни возможным не представлялось, Кразимион отвязал ее и позволил поплакать на своей груди.
Когда призрачная подруга перестала смешивать всхлипы и обрывки фраз «я хотела... а он... теперь поздно... гады... дурочка...», демон погладил ее по голове и словно маленькую девочку осторожно спросил:
- Где Лючия?
- А-а-а-а... - возобновила плач Дуня. - Я же говорю, дурочка ушла вместе с белокрылыми! Я хотела предупредить, а Непотребник сказал, что такой исход на руку и ангелам, и демонам... А потом привязал к дереву. И под воротом долго шарился, а после сунул в руки вот это... Велел тебе отдать.
Дуня протянула Кразимиону скомканные листки, довольно небрежно вырванные из ее памятной книжицы.
- Читай!
- «... а на спине у Лючии родинок не так много, - срывающийся голос поначалу не слушался. Высморкавшись в подол, Дуня продолжила: - Есть лишь одна, светлая, под левой лопаткой. Она расползлась звездой и на взгляд какая-то выпуклая, как шрам. Потрогать не удалось. Когда я спросила у Лючии, не след ли это от стрелы, она рассмеялась. Сказала, что родинка появилась еще в детстве, когда ей было лет пять. Действительно, кто будет стрелять в ребенка? И вообще, Лючия не такая красивая, как кажется на первый взгляд. Пальцы мозолистые, на лице вечно следы копоти, а волосы закалывает кисточкой для рисования, словно она холопка. Одним словом, ведьма. Надо бы предупредить милорда. Эх, поскорее бы он пришел в себя...»
Кразимиона шатнуло, словно ветер тугой волной ударил в грудь и заставил остановиться сердце. Ища опоры, опустился на траву.
Оброненные листки кувыркнулись в воздухе и опавшей листвой полетели к озеру. Дуня проводила их взглядом, но кинуться следом не решилась. Присела рядом с демоном и застыла, боясь потревожить.
Хорошо, что ухватилась за край его рубашки, иначе унесло бы вместе с ветром, когда милорд вдруг стукнул по земле кулаками и дико закричал.
Поляна значительно расширилась, поскольку вывороченные с корнями деревья унесло неведомо куда. Поднявшаяся на озере волна, схлынув, оставила на берегу бьющуюся в предсмертном танце рыбу. Где-то в небе чертыхнулся Непотребник. Его короткий крик быстро поглотил лес.
- Куда они ушли? - через десяток долгих минут спросил Кразимион.
- Ангелы и Лючия? - с готовностью ожила распластавшаяся на траве Дуня. Наверное, впервые в жизни ее волосы оказались прилизанными. - Они не ушли, улетели. Должно быть к Порогу.
- Зачем им это?.. - думая о своем, произнес Кразимион, но Дуня не поняла, и охотно пояснила:
- Истину пошли искать. И ведь найдут, когда ведьма с сердцем в руках у весов замрет. - Немного помялась, но заметив, что в почерневших глазах милорда боль сменилась решимостью, осторожно спросила: - А что такого особенного написано на этих страничках?
- Они с самого начал знали, что Лючия не любит меня. Андаэль и тут мимо не прошел.
- Это который ангел любви? Так вот в чем дело! - Дуня, ахнув, закрыла ладонью рот. Она поняла, почему ее невинные записи так подкосили милорда. - Выходит, девчонку еще в детстве поразили золотой стрелой? Так вот откуда ваше взаимное притяжение! Любовный зов и ответ на него - чистая магия и никаких настоящих чувств!
Кразимион уже и сам дошел до ужаснувшей его мысли: стоит Лючии переступить Порог и проклятие разрушится. Стихнет зов, и оба вдруг поймут, что и не любили вовсе.
«Не любил?! Как и она не любила?!»
- Ты со мной? - демон поднялся и расправил крылья. Дуня едва успела вцепиться в его штаны. Надорванный край рубашки после всплеска демонической силы уже не мог служить верой и правдой.
- Мы куда? - крикнула Дуня, крепко обхватывая ногу милорда.
- К вратам. Я слышу зов любви, значит, она еще жива.
Глава 32. Порог
Черный дым, время от времени поднимающийся над горизонтом в северной части леса, точно указывал, что до Порога осталось совсем немного. Но преодолеть даже столь краткое расстояние ангелам оказалось не под силу. Анхель выдохся и теперь лежал, раскинув руки на пожухлой, покрытой инеем траве.
Чем ближе был Порог, тем становилось холоднее. Да и природа здесь не отличалась теми красками, что царили в мире людей. Печать смерти вымарывала все вокруг серым цветом. Даже лепестки костра, что боязливо облизывали мерзлые сучья, не переливались привычными оранжево-красными оттенками. Их словно кто-то выстирал до прозрачной белизны.