Не время для героев (СИ)
Как обычно, на занятия я едва не опаздываю. Вбегаю в кабинет под очередные смешки губастой Алисии, снова пожирающей меня взглядом, и недовольную гримассу сидящего на первой парте Грайма, сынка какого-то офицера из Среднего города. Парню я явно не нравился — как-то после очередного моего опоздания он не преминул громко заявить при всех, что сын прославленного генерала Слэйта не знаком с дисциплиной.
Вот и сейчас он не сдерживается, замечая:
— Нас ждут тяжёлые времена, если страной и армией будут управлять столь беспечные люди.
— Ещё больше трудностей нас ждёт, если будущие солдаты будут бесконечно болтать, вместо изучения магических дисциплин и тренировок по утрам, — бросаю я на ходу, намекая на его намечающийся живот.
Девчонки прыскают, Грайм краснеет, а я сажусь за парту рядом с Тормундом.
— Привет, Хэл, — здоровается тот под звон колокола. — Ты как всегда, в последний момент.
— Стабильность — признак мастерства, — говорю я, доставая из сумки тетрадь, письменные принадлежности и учебник. Взгляд падает на газету, лежащую рядом с другом. — А давно ли ты прессу читаешь?
— А, это Ядвиг поделился, — машет рукой здоровяк, еда не опрокидывая мою чернильницу. — В кои-то веки хоть что-то интересное в этих бумажках напечатали.
Я настораживаюсь, услышав это.
— Ты о чём?
— Не слышал? Ха, а ещё вельможа! Я думал, вы начинаете утро как раз с газеты за чашкой шальда.
Проигнорировав его подкол, я беру сложенные вдвое листы, разворачиваю их. И едва взгляд цепляется за заголовок на второй странице, как по спине пробегает неприятный холодок.
“Представители Трибунала проводят расследование в Среднем городе!”
С трудом отогнав от себя липкие догадки, я пробегаю глазами по следующим строчкам и судорожно сглатываю слюну, вмиг ставшую кислой.
“По словам нашего корреспондента, вчера вечером ищейки Трибунала опечатали проулок между улиц Листьев и Осенних цветов, неподалёку от Внутренней стены. Они отказались давать комментарии о происходящем, но нам удалось расспросить нескольких местных жителей. Они утверждают, что в том месте видели проявление тёмной магии — некое существо, сожравшее двух бродячих собак и, возможно…”
Я откладываю газету, не в состоянии читать дальше. Строчки прыгают, сердце учащённо бухает в груди.
Мой выплеск не просто заметили — его расследует Трибунал! И ничего хорошего такие новости мне не сулят…
Глава 10 — Алхимик
— Эй, Хэл, всё в порядке?
Я не сразу понимаю, что Тормунд обращается ко мне.
— Что?
— Ты чего побледнел? — На грубом лице жителя северных провинций отчётливо видно искреннее волнение. — Из-за отца переживаешь?
— Ты о чём?
Испуг из-за прочитанной передовицы сменяется непониманием. При чём тут мой отец? Я снова беру в руки газету, переворачиваю её и на этот раз сосредотачиваю внимание на первой полосе, которую я не разглядел сразу.
“Война разгорается с новой силой?
Сегодня этот вопрос беспокоит всех жителей Империи. Четыре дня назад редакция “Верлионского вестника” получила тревожные сообщения с линии фронта. В районе Аларского перешейка отряды Советников Ирандера под предводительством чернокнижников попытались отбить крепость Харроу Холл. В результате кровопролитных сражений замок был уничтожен, потери среди гарнизона не разглашаются. Однако достоверно известно, что тёмных удалось отбросить на прежние позиции.
Также возобновились стычки в северо-восточной части Имперской провинции, лежащей между реками Тариэль и Логейн. В военной магистерии нас заверили, что ситуация спокойная, но тем не менее, нам удалось узнать что к подконтрольным городам Империи осуществляются непрерывные поставки продовольствия. Также туда были направлены дополнительные силы, количество которых не разглашается.
На этом фоне тревожно выглядят некоторые непроверенные слухи, в числе которых усиление мобилизационного резерва Империи, а также вызов в столицу нескольких опытных генералов в отставке. Ожидается, что…”
Я откладываю газету, не дочитав статью, потому что в аудиторию входит Аркейн Лисс, низкий и шарообразный преподаватель истории, который сидел в приёмной комиссии. Поздоровавшись с нами, он сходу продолжает прошлую тему, посвящённую развитию стихийной магии.
— Ну так что, я был прав? — шёпотом спрашивает Тормунд, водя пером по пергаменту. — Твоего отца вызвали в столицу и ты думаешь, что его отправят обратно на фронт? Поэтому на тебе лица нет?
— Угадал, — лгу я. Тормунд был отличным парнем — в меру весёлым, дружелюбным, готовым помочь. Мы с ним и правда сдружились, но не настолько, чтобы я делился с ним своими мыслями и тайнами.
— Он рассказывал тебе что-нибудь об этом?
— Мы редко общаемся.
— Жаль, — с видимым сожалением поджимает губы здоровяк. — Я бы на твоём месте поинтересовался. Надеюсь, к концу моего обучения прихвостней Ирандера ещё не дожмут окончательно, и у меня появится возможность встретиться с ними лицом к лицу!
Я с удивлением смотрю на товарища.
— Хочешь на войну?
Он слегка смущается.
— Не пойми неправильно, я за то, чтобы этих тварей разбили как можно скорее раз и навсегда. Чтобы камня на камне не оставили от их уродского королевства! Но… Хотелось бы в этом поучаствовать.
Я усмехаюсь одними уголками губ.
— Так вот зачем ты в академию записался?
— Ага, — кивает Тормунд, и со злостью ставит в пергаменте точку, так, что прорывает его насквозь. — Просто солдатом меня не взяли, потому что дар есть. Но он слабо развит, поэтому и магом не записали, долбаные бюрократы! Конечно, будь я сыном вельможи или богатого торговца, будь у меня деньги или связи, я бы заплатил, договорился! Чем ближе к фронту, тем меньше командиров волнует, какие у тебя бумажки! Но здесь… На призывном пункте сказали, что мне нужны соответствующие документы из магического образовательного учреждения. Либо те, в которых написано, что как маг я не годен, либо наоборот, представляешь?!
— Представляю, — киваю я.
— Хоть ты меня понимаешь! — продолжает злиться здоровяк. — А вот канцелярские крысы, которые сидят в тепле и безопасности, далеко от боевых действий, даже близко не знают, что такое тёмная магия! Они никогда с ней не сталкивались, для них весь мир состоит из бумажек и монет! Им плевать на то, что в Приграничье гибнут люди, и никто их не защищает!
Он резко зачёркивает только что записанное предложение и хмуро смотрит на меня. А я, услышав в словах товарища глубокую боль, разъедающую его изнутри, вдруг понимаю, что желание отправиться на фронт — не просто юношеский максимализм, а нечто большее.
Возможно, он кого-то потерял на этой войне? Или видел нечто ужасное, что сотворил какой-нибудь малефик? Что-то, что изменило его представление о жизни… Я ведь даже не спрашивал, откуда он, кто его родители — мы всегда общались на отвлечённые темы, или обсуждали что-то связанное с обучением, с жизнью в Верлионе…
Похоже, тайны есть не только у меня, но наседать с вопросами и не думаю. Если Тормунд захочет — сам расскажет, он и так сейчас выдал куда больше, чем обычно, и поэтому чувствую к другу… Жалость? Сочувствие?
До конца лекции мы сидим молча, лишь изредка обмениваясь едкими замечаниями по поводу занудства профессора Лисса. Постепенно возвращаются мысли о том, что на меня может выйти Трибунал. Хотя… Если никто не видел, как я убегаю из этого проулка, если не найдут тех двух грабителей, которые бросили своего товарища…
Слишком много “если”.
За размышлениями и тревожными мыслями о судьбе я совсем перестаю слушать профессора и погружаюсь в себя. Лишь звон колокола выдёргивает меня из оцепенения, ну и мощный толчок Тормунда под рёбра.
— Перекусим? — предлагает он.
— Пойдём, — соглашаюсь я.
— Как у тебя с доступом к источнику? — спрашивает здоровяк. — Я вчера получил задание от Хромого, расширить канал. Сегодня зальюсь зельями-стимуляторами и до ночи буду медитировать.