Избранная для проклятого (СИ)

— Скоро стемнеет, — Арес направился к обрыву и опустил голову, пытаясь что-то рассмотреть внизу. Рукава его темно-бордовой рубашки колыхались от легкого ветерка, руки лежали на поясе, волосы, доходившие до плеч, были собраны кожаной лентой. На поясе висел клинок с массивной рукоятью из черного камня, и рядом с ним — мой кинжал, который он забрал.
Я наблюдала за ним и надеялась, что земля под его ногами разверзнется, и он упадет в пропасть. Представляла, как летит вниз, беспомощно махая руками, кричит, а в глазах горит страх.
Арес, видимо, почувствовал мой взгляд, и развернувшись, пристально посмотрел прямо в глаза. Сердце екнуло в груди. Возникло ощущение, что он прекрасно знал, о чем я думала. Затем отвернулся и перевел взгляд на своих.
— У нас еще пару дней в запасе, пока не проснутся гейзеры. Так что переночуем здесь, а завтра с утра отправимся в путь, — предводитель подошел к лошади и похлопал по шее. А затем снял веревку. Она радостно заржала, тряхнула короткой гривой, тут же зажегшейся огнем, прыгнула в пропасть. А следом за ней и другие.
Я удивленно смотрела в сторону обрыва, и вздрогнула, когда черная тень резко вылетела вверх. Это была та же лошадь, но с двумя черными кожистыми крыльями, позволяющими ей летать.
Меня толкнули в сторону изогнутого в виде петли дерева.
— Посмотрела и хватит, — произнес молчаливый райкхер и привязал цепь браслетов к стволу. На меня он не смотрел, не пытался заговорить или проявить агрессию. Спокойно выполнял приказы предводителя, предпочитая делать вид, что я ничем не отличаюсь от животных.
— Рорк, заканчивай с ней и займись куполом.
— Понял, кхорунг.*
Арес кинул на меня пренебрежительный взгляд и отвернулся.
Рорк молча проверил надежность браслетов и ушел. Я попыталась вызвать магию, но бесполезно. Они заблокировали мои потоки силы. Но аневра не спала. Я чувствовала солнечный комочек у себя в груди, греющий и не дающий мне впасть в уныние.
Внимательно наблюдала за райкхерами, отмечая для себя маленькие детали. У каждого похоже была своя роль в отряде. Рорк был защитой, Ханс — лекарем. Райкхер с амулетом в виде меча — воином. Звали его кажется Эндо. А последний, с раной на руке и враждебным взглядом был магом огня. Его амулет изображал пламя. Звали его Торел. И, пожалуй, он ненавидел меня не меньше чем их предводитель. Так и не смог простить мне, что ранила его руку.
На небе загорались первые звезды, солнце медленно, словно нехотя, скрывалось за горизонтом. Я сидела на холодной земле, подобрав под себя колени, наблюдала за тем, как они разводят костер и готовятся ко сну. И размышляла о том, насколько они отличаются от моего народа.
Наша жизнь была упорядочена, размеренна, и время распределено так, чтобы проводить его с максимальной пользой. Строгая иерархия внутри, где старейшина был верхом. К высшему по рангу всегда обращались уважительно, смотреть в глаза было запрещено, как и позволять себе начинать разговор первым.
Райкхеры же разговаривали наравне с предводителем, не стеснялись смотреть на него, смеяться и чувствовали себя свободно в его присутствии. И несмотря на это они уважали его и готовы были исполнить любой приказ. Такая преданность без строгости и четких правил казалась удивительной.
Постепенно ночь вступила в свои права. Я не видела ничего, кроме отсвечивающих от костра лиц райкхеров и их силуэтов. Воздух стал значительно прохладней. А я была в легком бежевом платье и тонком плаще, не способном согреть в холодную ночь.
Поежившись, поднялась с земли и вздохнула. Магические браслеты неприятно сжимали запястья. Я пошевелила кистями рук и зашипела от боли, когда они впились мне в руки.
Черт! А снять их будет совсем не просто.
— Не пытайся даже, — послышался низкий голос, от которого прошелся холодок по спине. Я повернулась к огненному. В кромешной темноте его было плохо видно. Только самого Ареса, кажется, это не смущало.
Неужели райкхеры и ночью видят хорошо? Я многого не знала о них, и это удручало.
— Если не хочешь остаться без рук.
 
— Решил посмотреть, жива ли я еще? — надменно произнесла я и поджала губы. — Как мило с твоей стороны.
— Рад, что ты оценила мою щедрость, — насмешливо произнес он. — То, что я тебя еще не убил, говорит о многом.
— О чрезмерно раздутом самолюбии? — поинтересовалась я.
Арес подошел вплотную и взглянул на меня сверху вниз.
— Или о безграничном терпении, которое уже на исходе, — вкрадчиво произнес огненный и наклонился к моему лицу. Я откинула голову назад, скривив губы в презрительной усмешке. — Неужели ты думаешь, что я просто тебя убью, избавив от мучений? Или хочешь стать моей личной хассе?
— Хассе? — тихо повторила я, чувствуя, как потеют ладони, а каждый стук сердца отдается эхом в ушах.
— Моей рабыней, — ухмыльнулся Арес. Его рука обхватила мой подбородок, а подушечкой большого пальца он дотронулся до моей нижней губы и оттянул вниз. Я дернула головой, чувствуя, как в области желудка скручивается скользкий, липкий ужас.
— Никогда! — процедила я и крепко сжала руки в кулаки.
— В этом мы с тобой солидарны, — он выпрямился и скрестил руки на груди. — Лживой мерзкой оборванке нет места в моей постели. Как и твой народ, ты ничтожество, возомнившая себя выше всех остальных.
— Что ж, вам стоит помыться после разговора со мной, совершеннейший господин, — язвительно ответила я. — А то грязная оборванка посмела дышать на вас.
— Ты… — прорычал он и толкнув меня к дереву, схватил за горло.
— Только и можешь, что использовать силу, райкхер? — ответила, чувствуя, как все сильнее сжимаются пальцы на моей шее.
— Тебе никто не говорил, что нужно включать инстинкт самосохранения хоть иногда?
— Увы, — просипела я и, почувствовав, что мое горло больше не сжимают, сделала несколько глубоких вдохов. Великая Матерь, видимо, решила, что этот инстинкт мне совершенно не к чему.
— Останешься без ужина, — холодным тоном произнес он. — Посмотрим, как заговоришь завтра.
Он ушел. И я медленно опустилась на холодную землю, чувствуя неимоверную усталость.
* * *
Арес наблюдал за ней издалека. Прислонился спиной к стволу дерева, скрестил руки на груди и вытянул длинные ноги к костру.
Он с удовольствием придушил бы эту девчонку, если бы не кристалл. После того, как он впитал в себя ее кровь, ритуал завершился и теперь она считалась его хассе.
Арес слукавил. Она стала не рабыней, а его женщиной и потенциальной матерью для будущего наследника. Он скривил губы в презрительной усмешке.
Скорее Хевилла** заберет его душу, чем анара станет матерью его сына. Он не допустит, чтобы в наследнике текла кровь этого народа.
Он наблюдал за тем, как девушка пытается подозвать одного из тьянхов***, которые устроились неподалеку от нее и усмехнулся. Животные были довольно умны, только пока ни один чужак не сумел приручить их к руке.
— Может, отнести ей спальник?
Ханс смотрел на девушку задумчиво, а затем перевел взгляд на него. Арес качнул головой.
— Ее стоит научить смирению и вежливости. Слишком уж строптива для будущей наложницы.
— За тридцать лет она единственная, на кого среагировал твой кристалл. И ты хочешь отказаться от такого шанса и разорвать ритуал?
— Она анара, — процедил Арес и свирепо уставился на брата. Ханс удрученно покачал головой. — Ты сам прекрасно знаешь, что они сделали.
— Знаю.
Воцарилось молчание. В тишине ночи слабо потрескивал огонь. Взгляд невольно устремился к девушке. Она опустилась на холодную землю, прислонилась спиной к дереву и, подняв голову, наблюдала за далекими звездами.
Арес мрачно смотрел на нее. Ни слез, ни страха, ни мольбы. Хотя он видел, как подрагивают плечи от холода, как она морщится от боли в запястьях и вздрагивает от шорохов.
Что ж. Пусть так. Все равно после разрыва ритуала он отправит ее в дом наложниц. А там гордых и своевольных учат смирению. Почувствует на себе последствия ошибок своего народа.