Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701)

Несмотря на все свои аргументы, 6 февраля английские якобиты потерпели окончательное поражение в парламентской борьбе. К концу заседания комитет Конвокации большинством голосов принял резолюцию палаты общин от 28 января в ее первоначальном виде [933]. Согласно «Журналу палаты лордов», «против» проголосовало 39 пэров из 113. Среди них были епископы Или, Чичестера, Бата и Уэллса, лорды Бьюфорт, Дартмут, Гриффин и Эйлсбери, а также братья Хайд. Все они в дальнейшем стали членами «Церкви неприсягнувших» или были замешаны в якобитских заговорах [934]. Л. Дж. Шверер полагает, что сторонникам Якова II и их союзникам не хватило всего двух десятков голосов, чтобы блокировать это решение [935].
В тот же день (6 февраля) палата лордов большинством голосов приняла решение, что «принц и принцесса Оранские должны быть провозглашены королем и королевой» [936]. Против по данным разных источников подали голос от 25 до 40 лордов [937]. Граф Кларендон призвал тори в обеих палатах в знак протеста в массовом порядке покинуть заседание Конвокации. Однако его поддержали только епископы. Граф Эйлсбери назвал этот шаг «капризом» [938]. В итоге, 13 февраля 1689 г. Вильгельм Оранский и его супруга Мария Стюарт были официально объявлены Конвокацией законными монархами Англии [939].
Якобиты действовали не только в Конвокации, но и за стенами парламента. В зимние месяцы 1688–1689 гг. якобиты развернули «памфлетную войну» против Вильгельма Оранского. В целом ряде выпущенных ими памфлетов утверждалось, что восстановление на престоле Якова II с законодательно закрепленными ограничениями его власти является единственным гарантом «сохранения свобод, законов и религии народа» Великобритании [940]. Авторы памфлетов заявляли, что приход к власти Вильгельма Оранского неизбежно приведет к ослаблению института монархии, ущемлению прав англиканской церкви, созданию мощной регулярной армии, которая будет угнетать народ, а также ко внешним войнам и увеличению налогов. В публицистических произведениях этого периода звучали призывы к принцу Оранскому убедить Якова II принять ограничения королевской власти, а самому удалиться в Нидерланды. Якобиты разоблачали истинные, с их точки зрения, мотивы участия Вильгельма Оранского в «Славной революции», а все обещания, содержащиеся в его декларациях, объявляли сплошной ложью. На плакатах, развешенных якобитами по Лондону, Конвокация уподоблялась Долгому парламенту, и в них утверждалось, что ее ждет такая же участь [941].
Из английских якобитов наиболее талантливым памфлетистом был Джереми Коллиер, англиканский священник, впоследствии вошедший в «церковь неприсягнувших». Он прославился тем, что написал два политических трактата, в которых полемизировал с одним из лучших оранжистких памфлетистов — Гилбертом Бэрнетом. Дж. Коллиер писал, что бегство Якова II не может служить предлогом для того, чтобы объявить британский трон вакантным, поскольку оно носило вынужденный характер. Дж. Коллиер отрицал теорию общественного договора и идею о праве народа оказывать сопротивление политике правительства. По мнению якобитского памфлетиста, политические свободы основаны не на абстрактном праве, а на милости монарха, и законы являются достаточной «защитой от тирании». Кроме того, как и все консервативные мыслители, Дж. Коллиер угрожал анархией, если в стране не будет твердой наследственной монархической власти. Он обращал внимание, что во время декабрьских погромов 1688 г. в Лондоне было уничтожено собственности больше, чем в течение ста лет действия прерогатив монарха, которые хотели отменить виги. Сочинения Дж. Коллиера имели столь значительный успех, что новое английское правительство было вынуждено арестовать их автора.
 
Среди других якобитских памфлетистов стоит упомянуть прелатов англиканской церкви — архиепископа Кентерберийского Уильяма Сэнкрофта и епископа Или Фрэнсиса Тернера. Л. Дж. Шверер, сравнивая тексты якобитских памфлетов и выступлений сторонников Якова II в Конвокации, пришел к выводу, что теоретическая база выступлений парламентариев часто была основана на ключевых постулатах якобитской публицистики [942].
Памфлеты сторонников Якова II были важны тем, что с их помощью рассматриваемое движение впервые заявило о себе и своей политической позиции перед широкой публикой. Своими публицистическими произведениями якобиты стремились ответить на доводы политических оппонентов и повлиять на общественное мнение в Британии накануне решения вопроса о престолонаследии.
  
§ 2. Борьба якобитов в Шотландской Конвенции Сословий (март-апрель 1689 г.)
 
Гораздо острее протекала борьба сторонников Якова II и Вильгельма Оранского в северном британском королевстве. Сложность политической ситуации заключалась в том, что до 1707 г. Шотландия оставалась независимым государством, которое объединяло с Англией лишь то, что с 1603 г. обе страны находились под скипетром одного монарха. Решение о признании легитимности нового короля парламенты двух стран принимали отдельно, и их мнения вовсе не обязательно должны были совпадать. Шотландский историк М. Моррис отмечает, что бегство Якова II во Францию и решения лондонской Конвокации не означали, что низложенный в Англии Стюарт перестал быть королем шотландцев [943]. Его точку зрения поддерживает отечественный исследователь В.Ю. Апрыщенко: «Нового монарха, Вильгельма… пригласили именно английские магнаты. Шотландия и ее аристократия не связывали себя никакими обязательствами» с принцем Оранским [944].
Мнение ученых подтверждают данные источников. В январе 1689 г. на «собрании шотландской знати в Лондоне» появилось предложение «призвать короля Якова вернуться» в Британию [945]. В конце того же месяца один из «знатнейших лордов Шотландии» открыто заявил при английском дворе: «Если обе палаты [английской Конвокации — К.С.] согласятся объявить трон вакантным, то их королевство [Шотландия — К.С.] изберет собственный путь… и не будет более провинцией Англии… и не будет пресмыкаться перед английским двором» [946]. 9 февраля 1689 г. комендант одной из крепостей северной Англии в своем дневнике отмечал: «С абсолютной уверенностью можно утверждать, что Шотландия предпочтет собственного короля» [947]. В марте 1689 г. Дж. Рересби писал: «Растут сильные страхи в связи с тем, что король Яков действительно высадился в Ирландии, и нет сомнений, что Шотландия присоединится к нему» [948]. В Лондоне опасались, что если Эдинбург не примет того государственного устроения, которое предложит английская Конвокация, «два народа вновь окажутся разделенными, и снова оживет старая вражда», что может привести к повторению кровавых событий середины XVII века [949]. Таким образом, «Славная революция» стала первым в истории англо-шотландских отношений после 1603 г. эпизодом, когда между политическими элитами двух стран возникли серьезные разногласия по вопросу о престолонаследии.
В научной литературе вигско-либерального и неолиберального направлений, оказавшей огромное влияние на трактовку этих событий в отечественной историографии, переход «Славной революции» из Англии в Шотландию показан как легкий и плавный процесс. В действительности ситуация носила гораздо более сложный характер. Шотландский историк И.Б. Кауэн утверждает, что в зимние месяцы 1688–1689 гг. политические события в Англии не вызвали никакого отклика в северном королевстве. Абсолютное большинство шотландцев придерживалось мнения, что «Славная революция» является внутренним делом Англии [950]. Бунты, начавшиеся на юге Шотландии с октября 1688 г., явились проявлением социальной нестабильности — мятежами черни, воспользовавшейся отсутствием в государстве сначала войск, а с бегством графа Перта — и правительства [951]. Шотландский историк М. Моррис считает, что в основе антикатолических и антиепископальных погромов, начавшихся в западных графствах и Эдинбурге с декабря 1688 г., лежал конфессиональный, а не политический фактор [952]. Абсолютное большинство шотландских специалистов по «Славной революции» в трактовке событий 1689 г. в северном королевстве придерживаются концепции «экспорта революции» из Англии [953].