Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701)
Опираясь на формируемую им элиту, Яков II продолжил политику своего предшественника по борьбе с любой оппозицией королевской власти. В Шотландии главными очагами политической нестабильности выступали Хайленд, лишь номинально подчинявшийся правительству в Эдинбурге, в действительности же полностью контролируемый клановыми вождями [552], и так называемый «ковенантерский юго-запад» [553], где постоянно действовали вооруженные отряды религиозных и политических диссидентов — ковенантеров. Вопрос о конечной цели политической борьбы ковенантеров не является вполне проясненным. Главным их требованием была реализация положений Ковенанта 1638 г., с заключения которого в Шотландии началось восстание против Карла I. В воззрениях ковенантеров переплетались стремление к углублению процесса Реформации церкви с республиканскими идеями [554]. Особые опасения правительства вызывало то, что ковенантеры имели прочную внутреннюю организацию, собственные вооруженные отряды и разведку. Им покровительствовали такие могущественные пэры, как лорды Лудон, Кэссилис, Эглинтон [555]. Фактически это было сплоченное антиправительственное движение.
Ковенантеры представляли первостепенную опасность для королевского правительства в Шотландии, поскольку они претендовали на политическую власть в стране, в то время как горцы причиняли в большей степени экономический ущерб, беспокоя своими постоянными набегами население равнинной части страны. Сторонники Ковенанта вели борьбу под религиозными лозунгами, поэтому Яков II в качестве реакции на их действия во всех документах, касающихся религиозной политики, специально оговаривал, что свобода вероисповедания не распространяется на мятежников, посещавших тайные собрания в полях [556]. Однако мотивы их преследований были политическими, а не религиозными: Яков II справедливо рассматривал ковенантеров, прежде всего, как антимонархическое движение, готовое прибегнуть к самым радикальным средствам [557].
Яков II ужесточил меры против ковенантеров. В 1685 г. действие «Тест-Актов» было распространено не только на государственные чины, но на всех, кого правительство подозревало в неблагонадежности. Монарх смог добиться частичного законодательного ограничения прав лиц, обвиняемых в действиях против правительства, и упрощения процедуры судопроизводства по делам о государственной измене [558].
Одновременно Яков II проводил политику, направленную на умиротворение беспокойного Горного Края. Отношение короля к горской проблеме наилучшим образом выражено в бытность герцогом Йорком в обращении к шотландскому Тайному совету в 1681 г., в котором он потребовал «разработать конкретные меры по установлению закона на этих мятежных территориях, без чего… король не является в полном смысле королем во всем королевстве» [559]. Главной причиной нестабильности в Хайленде являлись бесконечные споры между аристократами и вождями кланов, касающиеся владения землей или зависимым населением. Суть политики Якова II в отношении горцев заключалась в том, что король, опираясь на свой личный авторитет, разрешал «различные давние споры» между гэльскими магнатами путем отмены тех «феодальных прав, которые были несовместимы с независимостью отдельных кланов» [560]. Шотландский историк А. Каннингэм характеризует управление Яковом II Хайлендом как «исключительно разумное и соответствующее традициям горцев». «А потому нет ничего удивительного», по словам исследователя, что после «Славной революции» непопулярные меры Вильгельма III «укрепили кланы в их верности» прежнему королю [561].
Ирландское королевство Яков II унаследовал от Карла II в состоянии экономического расцвета. Наблюдался подъем в сельском хозяйстве, внутренней и внешней торговле. Ежегодные поступления из Ирландии в британскую казну составляли в среднем около 300 тыс. ф.с. [562], что составляло примерно пятую часть среднего годового бюджета Англии того времени [563]. Однако политическая ситуация в «третьем королевстве» Якова II (как его называл сам монарх) была чрезвычайно сложной вследствие острых противоречий на этнической и конфессиональной почве между различными группами населения. Основную массу населения острова составляли коренные жители (гойделы), которые во время Реформации остались верны Римскому престолу. Ими управляла немногочисленная элита из так называемых «старых англичан» (в отечественной историографии более употребителен термин «англо-ирландцы»), являвшихся потомками англо-нормандских феодалов, начавших захватывать ирландские земли еще в средневековую эпоху. «Старые англичане» усвоили язык и обычаи гойделов и в большинстве также остались верны католической церкви. Все это облегчало процесс налаживания контактов между коренным населением и переселенцами первой волны. Во второй половине XVI — начале XVII вв. англо-ирландская аристократия была вытеснена с доминирующих позиций в экономической и политической жизни острова переселенцами второй волны — пуританами, бежавшими от преследований в Англии и Шотландии (так называемыми «новыми англичанами» и «новыми шотландцами») [564].
По мнению Дж. Г. Симмса, основу конфликта в Ирландии составляли «земля и религия» [565]. В результате политики О. Кромвеля ирландцы-католики (как гойделы, так и англо-ирландцы) потеряли 80% своих земельных владений и были вытеснены из сферы торговли [566]. Карл II пытался решить экономические и социальные противоречия на «Изумрудном острове» путем серии уступок и компромиссов. Однако его политика носила половинчатый характер и не удовлетворила ни одну из сторон [567]. Вторую ошибку Карл II допустил в церковной реформе, даровав статус государственной церкви наименьшей из всех конфессий — англиканской церкви Ирландии [568], приверженцы которой составляли 9% населения и не могли служить социальной опорой для нового режима. В то же время при Карле II преследовались католики, составлявшие 73% населения, и протестантские нонконформисты (18%). Не менее острым был конфликт и между католиками и сектантами [569].
Яков II одним из первых британских политиков осознал, что единственным выходом в решении ирландского вопроса является коренное изменение политики Лондона в отношении «Изумрудного острова». В отличие от большинства современников он понимал, что у Британии не будет постоянной возможности силой оружия удерживать в повиновении этническое большинство Ирландии, которое было постоянно раздражаемо часто неоправданными преследованиями со стороны британской администрации. Поэтому король решил переместить опору короны в Ирландии с протестантов на англо-ирландскую знать, которая традиционно пользовалась большим авторитетом среди коренного населения. В то же время ситуация в Ирландии требовала действовать с предельной осторожностью. Значительная доля британского капитала была вложена в сельское хозяйство Ирландии. Главной статьей доходов ирландской казны были торговые операции английских и шотландских колонистов [570]. Кроме того, Дж. Г. Симмс обращает внимание на то, что Яков II, хотя и питал некоторые симпатии к ирландским католикам, в целом относился к ним «беспросветно по-английски»: как к завоеванному народу, которому было небезопасно передавать всю полноту власти [571]. Между тем, сохранить экономическое господство британцев в Ирландии было возможно лишь путем правительственной поддержки «новых англичан» и «новых шотландцев» [572]. Таким образом, в Ирландии (как, впрочем, и в остальных своих королевствах) Яков II был вынужден лавировать между различными общественными силами: в данном случае — между коренными жителями и британскими эмигрантами первой и второй волны [573].