Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701)
В начале 1680-х годов наступила так называемая «торийская реакция». «Исключительный кризис» создал возможность полного захвата власти партией вигов, что напугало англиканское духовенство, значительную часть английской аристократии и провинциального дворянства. Все эти силы сплотились для поддержки герцога Йорка, восхождение которого на престол виделось им единственной альтернативой «вигской олигархии». На этой волне Якову удалось усилить свое политическое влияние в Англии.
С начала 1680-х гг. начинается постепенное восхождение герцога Йорка. Он вновь поставил под свой контроль военно-морской флот, регулярно посещал заседания Тайного совета и Комитета по иностранным делам, т. е. принимал активное участие в выработке британским правительством внутренней и внешней политики. По сведениям Т.Л. Лабутиной, в последние годы правления Карла II герцог Йорк входил в состав британского кабинета министров [262]. Джон Рересби, хорошо осведомленный о ситуации при дворе, отмечал, что с 1680 г. влияние Якова на стареющего Карла II стало «абсолютным». По словам аристократа, «герцог… почти поглотил собой короля» [263]. «Райхаузский заговор» [264] 1683 г., в который оказались вовлеченными многие радикальные виги, лишь способствовал дальнейшему укреплению позиций герцога Йорка среди тори и англикан [265].
6 февраля 1685 г. умер Карл II. Новым королем Англии, Шотландии и Ирландии был провозглашен его младший брат, получивший титул Якова II Английского и VII Шотландского. 23 апреля состоялась коронация [266]. Англичане первоначально терпимо отнеслись к непопулярному вероисповеданию нового монарха. Восхождение нового монарха прошло даже более спокойно, чем ожидал он сам [267].
Яков II вступил на трон в возрасте 52 лет. По всей видимости, именно этим обстоятельством была вызвана особая поспешность короля в реализации своих планов. Он опасался, что не успеет закончить все намеченные преобразования прежде своей смерти, а наследника, который бы мог продолжить его начинания, у монарха не было вплоть до лета 1688 г. Лорд Белейсис, один из ближайших сподвижников Якова II, дал ему следующую характеристику: «Человек пожилой и спешащий» [268].
Первым вызовом власти Якова II стали восстания, поднятые в мае-июле 1685 г. его давними политическими оппонентами — герцогом Монмутом и графом Аргайлом, ранее скрывавшимися в Нидерландах [269]. Следует подчеркнуть, что оба восстания носили локальный характер. Герцога Монмута поддержала лишь часть сектантов юго-западных графств Англии. К графу Аргайлу, одновременно высадившемуся на западном побережье Шотландии, присоединились фактически одни лишь члены его собственного клана Кэмпбелл [270].
Однако эти два небольших выступления выявили всю слабость королевской власти в Британии. «Ахиллесовой пятой» монархии Стюартов была слабая и малочисленная армия. Полевые войска Якова II, унаследованные им от Карла II, насчитывали всего 3,5 тыс. человек (для сравнения можно отметить, что во французской армии того времени этому равнялась численность всего двух гвардейских полков) [271]. Король в течение почти двух месяцев был не в состоянии справиться с двумя локальными мятежами и был вынужден обратиться за помощью к иностранным державам — Франции и Нидерландам. Только 6 июля 1685 г. при Седжмуре «мятежный» герцог Монмут был разгромлен [272].
Из этих восстаний Яков II сделал два вывода. Во-первых, одной из приоритетных задач король поставил создание в Англии профессиональной сухопутной армии, соответствующей европейскому уровню того времени. Во-вторых, новый монарх убедился, что британская политическая элита не станет опорой его режима и в кризисной ситуации займет выжидательную позицию, в связи с чем было необходимо искать новую опору престола [273].
«Пространство маневра» для подбора доверенных лиц у Якова II было ограничено. Мучительный поиск союзников королем в первые два года правления ознаменовался постоянными перестановками в английском правительстве. Наиболее характерным примером служит эпизод с маркизом Галифаксом. Яков II, придя к власти, лишил его поста лорда-хранителя малой печати, которую доверил своему шурину — графу Кларендону [274], но затем фактически поставил Галифакса во главе правительства, назначив его лордом-президентом Тайного совета. Однако оппозиция маркиза королю в вопросе об отмене «Хабеас корпус акта» [275] привела к окончательной потере этим аристократом всех постов [276].
Яков II стремился отодвинуть в тень большинство прежних сановников и придворных Карла II [277], однако все же вынужден был взять на службу нескольких политиков, входивших в ближайшее окружение его предшественника, полагаясь на их опыт. Главным проводником политики Якова II в Англии стал Роберт Спенсер, граф Сандерленд (1641–1702) [278]. Граф прежде был активным эксклюзионистом и, по сведениям современников, беспримерным карьеристом, который служил и Карлу II, и Якову II, и Вильгельму III [279]. Сандерленд, будучи лишен Карлом II в 1681 г. поста государственного секретаря Англии за поддержку билля «об исключении», благодаря придворным интригам смог вновь занять его и войти в доверие к герцогу Йорку, который не только сохранил за ним эту должность после своего восшествия на престол, но и назначил лордом-президентом Тайного совета вместо отстраненного маркиза Галифакса [280].
Незаурядную фигуру из окружения Карла II, которую привлек к себе на службу Яков II, представлял шотландец Чарлз, граф Мидлтон (1650–1719). Он имел богатый опыт военной и дипломатической службы, а в двадцатичетырехлетнем возрасте занял пост тайного советника Шотландии. По прибытии в 1679 г. в северное королевство герцога Йорка граф Мидлтон смог войти в его ближайшее окружение. По всей видимости, в начале 1680-х гг. Мидлтону удалось добиться патронажа Якова, поскольку с этого момента в его карьере намечается резкий подъем. В 1682 г. Чарлз Мидлтон был назначен на должность государственного секретаря Шотландии, а в 1684 г. — государственного секретаря Англии. Следует иметь в виду, что полномочия Мидлтона и Сандерленда, хотя они оба занимали должности государственных секретарей, были разведены. В ведении графа Мидлтона находился Северный департамент, и он ведал отношениями с протестантскими государствами. Южный, более престижный, департамент (ведавший Уэльсом, Ирландией и американскими колониями, а также отношениями с католическими странами Европы — Францией, Португалией, Испанией, Римской курией, итальянскими государствами и др. — и Османской империей) граф Сандерленд оставил за собой. Постепенно Сандерленду удалось отодвинуть при дворе Якова II более дальновидного и более преданного монарху Мидлтона на второй план [281].
Вместе с тем, не доверяя старой аристократии, Яков II выдвинул в качестве одного из главных принципов своей политики недопущение того, чтобы все государственные финансы были сконцентрированы в руках одного должностного лица. К этому решению новый король пришел не сразу. В феврале 1685 г. Яков II передал всю английскую казну в ведение своего шурина графа Рочестера, ожидая от него как от родственника полного повиновения [282]. Однако Рочестер, обладавший широкими связями в среде британской аристократии, занял независимую позицию и, используя свой высокий пост, стал предпринимать попытки противодействовать отдельным политическим шагам Якова II. В итоге, в 1686 — начале 1687 г. Яков II сместил с должностей лордов-казначеев в Англии — графа Рочестера, а в Шотландии — герцога Куинсберри, и фактически упразднил эти посты. Государственная казна в обоих королевствах была передана в коллегиальное управление [283]. При комплектовании комиссий Яков II назначал опытных финансистов, задачей которых было обеспечить работу Казначейства. В Англии непосредственным управлением государственных финансов занимались лорд Годолфин [284], работавший, по образному выражению историка Дж. Н. Кларка, «точно как часы» [285], и двое его помощников. В Шотландии эту же функцию выполнял герцог Куинсберри, который вошел в состав комиссии, однако его роль была понижена до уровня третьего лица [286]. В то же время, в состав комиссий в обязательном порядке вводились люди, которые, как правило, не имели особого опыта в финансовых вопросах, однако в личной преданности которых король был твердо убежден. В английскую комиссию вошли католики лорды Белейсис и Довер [287]. В данном случае их религиозная приверженность католицизму имела для Якова II скорее политическое значение. Поскольку монарх был единственной опорой пэров-католиков при дворе, они были теснейшим образом связаны с престолом [288].