Принцесса на горошине (СИ)

- Вас ждут в ресторанном зале, Марьяна Александровна, - озвучил Пал Палыч официальным голосом, от которого мне стало окончательно не по себе. Рыков ещё рукой в нужном направлении указал, и я направилась туда. Мне показалось, что Лиля в первый момент припустила за мной, но была остановлена твердой рукой охранника, а после Пал Палыч на мою сестру, кажется, ещё и шикнул, и Лиля осталась стоять рядом с ним.
Для работы ресторана, даже для подачи завтраков, было ещё слишком рано. Я отлично это осознавала, но всё равно дошла до двойных дверей, потянула одну из них на себя. У меня даже сердце взволнованно не билось, я будто замерла внутри, сосредоточилась на том, что должно было произойти, ждала развития событий. Мне кажется, именно этого развития я и ждала, уже много дней, с того самого дня, как не стало отца, и ждала, ждала, знала, что что-то должно произойти. Перемены, событие, которое всё изменит. Вот только не понятно, упростит ли это что-нибудь, станет ли мне спокойнее, разрешатся ли какие-то проблемы, которые, кажется, только копятся и множатся в последние дни.
Ресторанный зал был пуст, не освещен и даже как-то мрачен. Чувствовалось чьё-то присутствие, какого-то персонала, но на глаза мне никто из работников не попался. Только за самым дальним столиком у окна кто-то сидел. Мужчина, я видела только его затылок из-за высокой спинки дивана, но зато прекрасно видела, что стол перед ним был накрыт, судя по всему, он завтракал. Я несколько секунд стояла и смотрела на него. Потом, когда я уже почти собралась сделать шаг, направиться к нему, послышалась незнакомая трель телефона, я видела, как он протянул руку через стол, взял телефон, поднес его к уху. Услышала издали его голос, как он произнес глухое и короткое:
- Слушаю.
Ему что-то говорили в трубку, он молча слушал, пил кофе, а я присела на первый попавшийся стул, потому что ноги вдруг отказались держать. Мне очень хотелось плакать. Вот только я с наскока не могла разобраться: то ли от облегчения, что он здесь, то ли от того, что ему здесь быть не нужно.
Марат.
Я от неверия даже зажмурилась на какие-то мгновения.
- Ты кофе будешь? – услышала я его голос. Он закончил телефонный разговор, и обратился ко мне. Он даже не оборачивался, я была уверена, что не слышал моих шагов или хлопка двери, я всё делала очень тихо, но как-то узнал, что я здесь. – А лучше позавтракай, - предложил он.
- Не хочу, - отозвалась я негромко.
Он всё-таки обернулся через плечо, посмотрел на меня. Очень внимательно посмотрел. Я продолжала сидеть через три стола от него и смотрела в одну точку. Марат развернулся на стуле, чтобы лучше меня видеть, пристроил локоть на спинке. Продолжал меня разглядывать.
- Прости, что я не приехал на похороны, - сказал он. – Не смог вырваться. У меня на переговорах китайцы были.
Я даже не понимала, о чем он говорит. Где он был, какие переговоры, какие китайцы? Мы не виделись пять лет. Я ничего о нём не знала, где он все эти годы был и чем занимался, и его появление… честно, как гром среди ясного неба. Громкий, неожиданный раскат, после которого мне захотелось выдохнуть, осознавая, что теперь всё будет хорошо. Марат всё решит.
Те самые волшебные слова: Марат всё решит.
А настолько ли я права? Однажды сложилась такая ситуация, которую он не смог решить. Хотя, скорее, не захотел.
Краем глаза я видела, как он поднялся из-за стола и направился ко мне. Всё такой же высокий, широкоплечий, только… какой-то тяжелый, возмужавший. Я помнила его не таким. Хотя, чему удивляться? Два месяца назад Марату исполнилось тридцать семь. Я до сих пор помнила дату его рождения. До сих пор каждый год просыпалась в этот день и чувствовала невероятную тяжесть в груди. Но была уверена, что мы с ним больше никогда не увидимся.
И вот он здесь.
- Как ты? – спросил он. Короткий вопрос, но мне не нужно было уточнять его смысл. Я знала, о чем он спрашивает.
В горле сразу встал горький комок, а на глаза навернулись слёзы. Я много дней не позволяла себе раскиснуть, не позволяла себе плакать, а как только он спросил, сразу захотелось уткнуться лицом в свои ладони и завыть от безысходности.
 
Я подняла голову, посмотрела на него. Мой взгляд был долгим, я знаю это. Я смотрела Марату в лицо, борясь с собственным недоверием, что просто вижу его, что он стоит передо мной. Всматривалась в его лицо с незнакомыми мне морщинками и суровым прищуром глаз. Проговорила про себя, что это не тот человек, которого я когда-то знала, не тот, и после этой мысли резко поднялась. А Марату объявила:
- Я хочу домой.
Он тоже меня разглядывал. Мы оба друг друга разглядывали. Ничего не могли с этим поделать. Мы слишком долго не виделись. Пять лет.
Кивнул.
- За этим я и приехал. Забрать тебя домой.
За дверями ресторанного зала нас ждали Пал Палыч и Лиля. Сестра едва ли не пританцовывала от нетерпения, и если бы не Рыков, наверняка бы, уже ворвалась в двойные двери, чтобы увидеть, что происходит. Но Пал Палыч сдерживал Лилино любопытство одним своим тяжёлым взглядом.
Когда мы с Маратом вышли в холл, Лиля на нас уставилась. Во все глаза. А мне, если честно, жутко не хотелось ей что-то объяснять. А вот Марат, кажется, её и не заметил, просто посмотрел сквозь, обратился к Рыкову.
- Пал Палыч, давайте постараемся к трем быть в Москве. У меня встреча. Марьяна, иди в машину.
Тон Марата походил на командирский. Но в это утро мне не хотелось спорить, не хотелось сопротивляться, хотелось просто переложить на его плечи все свои тревоги и тяготы. Почувствовать себя лёгкой и беззаботной, как когда-то, когда был жив папа.
Я на автомате сделала пару шагов вперед, и почувствовала, как Лиля схватила меня за локоть. Точнее, попыталась взять меня под руку и подстроиться под мой шаг. А я только вспомнила о том, что сестра, вроде как, едет в Москву со мной. Пришлось остановиться, снова повернуться к Марату. Каждый взгляд на него заставлял меня пылать внутри. До сих пор не могла никак осознать, что он на самом деле здесь.
- Это моя сестра, - известила я его. – Лиля.
Лиля выдвинулась вперед, широко улыбнулась и протянула Марату руку для рукопожатия. И сама проговорила:
- Лиля. – И тут же беспардонно поинтересовалась: - А вы кто?
Марат не ответил. Уставился на неё. Даже лоб наморщил, после чего проговорил:
- Ах да, родственники. Что ж, родственница, прощайся, нам ехать пора.
Улыбка Лили мгновенно растаяла. Она в растерянности переспросила:
- Как это – прощайся? Я еду с Марьяной в Москву.
Марат коротко качнул головой.
- Нет, не едешь.
- Как так?.. – Лиля повернулась ко мне, ища поддержки. – Марьяна, я же еду?
Я вздохнула. Смотрела на сестру, потом посмотрела на Марата, снова на сестру. Осторожно начала:
- Побудь пока с мамой. Я тебе позвоню через несколько дней.
- Что? Марьяна, мы же всё решили!..
- Понятия не имею, что вы решили, - нетерпеливо проговорил Марат, - но с этого момента решаю всё я. Так что, красавица, дуй домой, Марьяна тебе позвонит. Как-нибудь. У нас без тебя дел невпроворот.
Лиля была настолько ошеломлена и, скорее всего, возмущена его тоном и тем, как небрежно от неё решили избавиться, что не сразу нашлась, что ответить. Только воздух ртом глотала, а ещё таращилась на меня, с очевидным намеком.
- Я тебе позвоню завтра, - пообещала я сестре. – А сейчас тебе, на самом деле, лучше остаться здесь. У меня дела.
- Дела? Какие дела? – начала она, но теперь уже Марат настойчиво взял меня за локоть и повел прочь. Мне оставалось лишь обернуться на ходу и помахать сестре рукой, послать ей виноватую улыбку.
Всё это было неправильно и некрасиво. И то, что Марат так себя повел с моей сестрой, что бы он ни думал о моих родственниках, они всё-таки мои родственники, а в его отношении не было ни капли уважения. И в том, как он взял меня за локоть и повёл прочь, тоже уважения было немного, уже по отношению ко мне. Но я, во-первых, всё ещё находилась в шоке от нашей с ним неожиданной встречи, а, во-вторых, как бы это ни звучало, я не хотела брать Лилю в Москву. Не хотела, и проблема решилась сама собой, что меня устроило. Пусть это и было трусостью.