Отец (не) моего ребенка (СИ)

— Правда? Это же отлично!
— Да! Но собирать документы нужно срочно. Так что извини, что замотался и не предупредил заранее, но, наверное, анализ тебе сдаваться теперь смысла нет…
— Ничего страшного! Я очень рада! Желаю, чтобы все прошло успешно. И держи меня в курсе, пожалуйста!
— Конечно! Ты прости, что снова как-то в спешке и не сразу, просто…. В общем, это все так неожиданно, что даже не верится.
Я улыбнулась, искренне радуясь за друзей. Они, как никто, заслуживали счастья для себя и своего ребенка.
— Передай своим девочкам привет!
— Обязательно. И ты Даньке.
Разговор с Васильевым поднял настроение еще выше. А внутри отпустило напряжение, которое незаметно присутствовало все это время. Да, Аверин дал слово, но… Но я все-таки не доверяла ему, что уж.
И с этой улыбкой я пошла наверх, к Дане. Однако стоило повернуть с лестницы на этаж, как чуть не столкнулась с хозяином дома. Повезло, что у того оказалась хорошая реакция и он успел удержать меня от падения.
— Ой, простите, — пискнула я, когда Александр поддержал меня.
— Прости. — Я вопросительно посмотрела в ответ. — На “ты”.
— Да-да, — закивала я болванчиком, осознавая, что до сих пор находилась в его объятиях, от чего было неловко и одновременно с этим приятно. — Хотела сказать тебе спасибо.
— За что? — хрипло спросил тот.
— За Алису. Мне звонил Костя — они едут на операцию.
— Мы же договорились, — недовольно скривился он, напоминая о нашем разговоре у меня дома. — Все по-честному.
— Да… И спасибо, что не раскрыл им всего…
По лицу мужчины пробежала тень, и он неожиданно отпустил меня, отступив на шаг назад.
— Мне было несложно.
Он обошел меня по дуге и уже начал спускаться вниз, когда ко мне наконец вернулась способность соображать.
— Александр! — окликнула я его, подойдя поближе. — Я хотела попросить… Точнее, предложить.
— Что на этот раз? — устало спросил тот.
— Может, ты мог бы проводить больше времени с Даней?
— Я? У него для этого есть ты.
Он произнес это довольно равнодушным тоном, но я все же успела заметить в его взгляде промелькнувшую тоску.
— Понимаю, что работа важна, бизнес забирает много сил и времени, — сбивчиво заговорила я, боясь, что тот просто отмахнется от моей идеи. — Но, может, хотя бы иногда? Он сегодня спрашивал, будете ли вы с ним играть.
— Будешь, — снова поправил меня Аверин.
— Да, будешь, — легко согласилась я. — Так что?
— Я похож на ребенка? Или на того, у кого есть время возить машинки по полу?
— Ты похож на человека, который взял на себя ответственность за ребенка. А детям нужны не только деньги, но и забота, внимание, в конце концов.
— Собираешься учить меня жизни?
Мотнула головой, делая шаг назад. Я не понимала почему он снова злился. Ведь просто хотела как лучше для них с сыном. Мне даже в голову не приходило, что Аверин передумал и осознал, что был неправ.
— Я просто хотела помочь…
— Я настолько противен тебе? Настолько неприятен?
— Что? — в который раз повторила я. — Да с чего ты это взял?
— Все написано у тебя на лице, Жень.
— Ты просто пугаешь меня… — прошептала, боясь отвести взгляд от мужчины. Я окончательно перестал понимать, куда зашел разговор. — Прости, зря предложила…
Развернувшись, пошла в детскую едва не бегом. Я боялась, что Александр догонит меня. И в то же время ждала этого.
Но он не догнал.
  
36. Евгения
 
День не задался с самого утра. После разговора с Авериным я была сама не своя. Что он имел в виду, когда спрашивал о том, что противен мне? В качестве кого? Отца ребенка? Мужчины? Работодателя? Сомнения и вопросы раздирали меня, мешая сосредоточиться на делах. Даня тоже был каким-то чересчур спокойным и даже вялым. Поначалу не придала этому значения — накануне он эмоционально вымотался и, возможно, сегодня был просто не таким активным. Но в обед уже стало понятно, что что-то не так — мальчик плохо ел, начал капризничать, а взгляд у него был каким-то потухшим.
 
— Даня, ты плохо себя чувствуешь? — спросила у него.
— Голова болит, — пожаловался тот.
Потрогала его лоб, и тот мне показался горячее, чем должен быть.
— Тогда пошли за аптечкой. Она ведь должна где-то быть?
— Я не знаю, — вяло ответил сын.
Пришлось сходить к Вале.
— Что-то случилось? — тут же насторожилась та.
— Мне кажется, Данька заболел.
— Так давай врача вызовем.
— Хочу температуру измерить. Есть аптечка?
— Конечно!
Валентина принесла мне электронный градусник вместе с ртутным.
— Григорий, конечно, ругается, но я предпочитаю тот, что старый и проверенный.
— Спасибо, — поблагодарила ее и вернулась к ребенку.
Мы поднялись в детскую.
— Мам, а я заболел, да? — спросил малыш, пока я включала термометр.
— Не знаю, зайка. У тебя что-то болит, кроме головы?
— Горло першит немного.
Температура оказалась чуть выше нормы — тридцать семь и три. Вообще Даниил не был болезненным ребенком. Мне в этом смысле очень повезло. Воспитатели не уставали удивляться, какой крепкий у меня сын. За все время я брала больничный от силы раз пять. И потому не стала сразу паниковать.
— Мам, я спать хочу. Можно?
— Конечно. Я отменю твои занятия. Полежи, а я пока схожу предупрежу Григория.
Управляющий нашелся на первом этаже.
— Я бы хотела отменить уроки у Дани. Еще есть время — позвоните, пожалуйста, педагогам.
— Что-то случилось?
— У него небольшая температура. Думаю, ему стоит отлежаться.
— Тогда надо вызвать врача.
— Да, разумеется, — растерялась я. Сын если и болел простудой, то обычно без высокой температуры и мы справлялись подручными средствами. Но если была возможность, то глупо отказываться.
Врач приехал спустя полчаса. Уснувшего малыша пришлось разбудить. Он послушно высунул язык, дал себя послушать и снова улегся спать. Доктор оставил назначения, которые я и так знала, а затем ушел.
Но к вечеру состояние у Дани только ухудшилось. Он стал совсем вялым и не хотел абсолютно ничего. Приходилось по долгу уговаривать выпить морса или воды. Даже любимые яблоки отказывался есть.
Я места себе не находила. Ни разу еще малыш не болел вот так — подойдя к спящему мальчику, положила руку на лоб, но тот оказался таким горячим, что я тут же взяла градусник, чтобы проверить.
Тридцать девять!
Бегом побежала искать Григория — нужно было снова вызывать врача. Но, как назло, управляющего никогда не было. Уже собиралась идти на кухню или к охране, но наткнулась в коридоре на Аверина.
— Женя, что-то случилось? — спросил тот, видя мое состояние.
— Данька… — выдохнула я. — У него температура не спадает. Вызови ему врача.
— Да, конечно.
Я не сомневалась, что мужчина сделает все, как надо, и поднялась обратно. Данька был таким горячим, что было по-настоящему страшно. Такой бледный, болезненный.
— Как он? — тихо спросил Александр, заходя в детскую.
— Температура держится.
Он присел рядом, напряженно глядя на сына.
— Врач скоро будет. Григорий сказал, что днем приезжал педиатр и заверил, что ничего страшного — обычная простуда.
— Так и было. Но к вечеру стало хуже.
Дальше мы сидели в тишине. Спустя пятнадцать минут в детскую вошел врач — мужчина лет сорока — в сопровождении Григория и, по-видимому, медсестры. Пришлось снова разбудить ребенка, от чего тот был не в восторге — закапризничал и начал гундеть. Пока доктор пытался его послушать, я старалась всячески отвлечь сынишку.
Наконец, все закончилось, и я уложила его обратно. Даже накрывать не стала — такой горячий он был.
 
— У ребенка ОРВИ, так что паниковать не стоит, — успокоил меня врач. — Однако наблюдать, конечно, нужно очень внимательно. Высокая температура очень коварна.
— Что нужно? Лекарства? Врачи? — цепко спросил Аверин.