Закат Человечества (СИ)
Он вообще тьфу-тьфу-тьфу не создавал проблем, молча выполнял свою работу и с каждой минутой нравился мне всё больше.
Прежде чем спускаться в пролом на теле склона, бросили туда сканер. Зелёная вспышка не выявила больших концентраций органики и не привлекла к себе ничьего внимания. Повторная удалённая активация лишь подтвердила первоначальные выводы.
Спускаемся.
Следом за сканером вниз полетел трос. Не сговариваясь, пустили вперёд Волка, повторяя порядок нашего движения. Следом полез топтун, несколько неуклюжий, он вызвал у меня серьёзные опасения насчёт своей безопасности, но обошлось. Не упал и не разбился, позволив мне облегчённо выдохнуть. Следуя за таскалой, я отметил густую поросль мха по контуру пролома и спустившись ниже удивлённо хмыкнул.
Всё видимое пространство за исключением побитого проплешинами пола подземной парковки, заросло странной грибной порослью.
Но что самое важное — органическая поросль несла на себе отпечатки следов.
Растительность токсична.
Я и сам видел данные с детекторов, поступающие в общий интерфейс. Воздух внутри был слабо пригоден для людей. Повсюду циркулировала мелкая взвесь — споры, поднятые с поверхности потревожившим их напарником и топтуном.
— Но они были здесь.
Старые следы принадлежали людям. Низшие с течением времени избавляются от одежды и обуви, а тот, кто прошёл по грибам до нас, был обут. Причём прошёл явно не один. Мимолётного взгляда на отпечатки хватило, чтобы ИИ биотического блока выявил разницу размеров.
— Мужики, может я останусь?
Топтун притормозил, ломая цепочку передвижения. Отстал от Волка, аккуратно заглядывающего за опорные столбы.
Я бы вообще оставил таскалу у верёвки или, к примеру на поверхности, но доверие штука тонкая. Можно сказать прозрачная с учётом последних событий.
— Включи фонарь, но башкой по сторонам не крути, луч под ноги. Если от твоего света что-то проснётся, бросим ему на закуску чтобы выиграть время. Поглядим что впереди, если будет опасно, уйдёшь в тыл.
Нагнетал я не просто так. Несмотря на всё своё человеколюбие, если из-за чужой ошибки кто-то на нас полезет, без всяких угрызений совести прострелю топтуну ногу, да так и оставлю. Другой вопрос если его вины не будет — тогда буду вытягивать до последнего.
Здесь труп.
Погибшего несли. Иначе бы остались следы волочения или характерные вмятины на грибной поросли оставляемые ползущим. Патрульный валялся в грибах с вывернутыми ногами. Обе сломаны.
Бросив взгляд назад, я удивлённо хмыкнул:
— Они что прыгали вниз? Вот же срань.
Волк присел у мертвеца на корточки:
Весь в спорах, плоть обожжена, но неясно чем это обусловлено. Может быть, попал под химарь, а может, растительность постаралась.
Не переставая следить за округой, я прижал приклад пневматики к плечу:
— Его бросили, дальше ушли трое, вот здесь один из них упал на колено и оставил отпечаток ладони, упёрся рукой в землю.
Проход расширялся, поджатый с боков завалами он выходил ровнёхонько на парковку. Из-за опорного столба я ясно видел борт уцелевшего, пыльного транспорта. Тащить туда топтуна не было никакого резона, слишком широкое, открытое пространство, большой риск привлечь ненужное внимание фонарём.
— Иди назад. Жди нас у троса. Я установлю здесь “сито” и, если к тебе кто-то полезет, ты услышишь хлопок. Понял?
— Понял!
Мужик обрадовался и его радость прорвалась повышенным тоном, ломая шёпот и заставляя меня поморщиться от треска помех в ушной гарнитуре. Нельзя в таких местах шуметь, ой нельзя. Утёк обратно к спуску топтун с максимальной прытью. А вот это — молодец. Все нервы мне истрепал своим фонарём.
А ведь и отказать во включении света тоже нельзя — ослепнет.
Дальше пошли слаженной двойкой. Волк развернул щит, взялся за пистолет-пулемёт. Я же пока не стал менять оружие на карабин, так и оставил его притороченным к рюкзаку. Характер местности неизвестен, парковка обширная, тварей внутри может скрываться уйма. Особенно с их привычкой набиваться в безопасные места подобно мелким рыбкам в консервной банке.
На ходу развернул доимперскую карту. ИскИн реагировал молниеносно, буквально читая мысли и понимая, что от него требуется.
— Под нами ещё один этаж. Туда два спуска. Ещё в наличии четыре лифта с примыкающими лестницами. Как вниз, так и наверх.
Волк двигался вперёд маленькими шажочками, останавливался осматриваясь и позволял осмотреться мне:
Интересно само здание цело? На поверхности сплошная гора обломков.
Мы вошли на парковку. Раньше доступ к этому месту был закрыт. Иначе бы технику, нафаршированную электроникой, давно бы выпотрошили до основания. Скорее всего провал открылся после схода снега, вместе с оползнем сорвавшим многометровый слой грязи и камней.
— Первые этажи? Почти везде уцелели, просто завалены рухнувшими вниз шпилями и инфраструктурой. Да и потолок у нас над головой цел, а значит несущая плита тоже цела, как это произошло почти везде в завокзальном районе за исключением ямы.
Понимая, что опасность может исходить из-под транспорта, попросил:
— Погоди секунду, прилягу.
Я и в самом деле лёг. Сканер использовать не хотелось, но пропустить какую-нибудь мерзость тоже. На парковке было сухо, грибная поросль осталась позади, в проходе, сжатом обвалами.
Проверил ближайшие машины, встал, перебежал, проверил ещё один ряд, занял место за Волком:
— Следов ни черта нет, как будем двигаться?
Пойдём вдоль стены. На открытом пространстве отрежут.
Решение было верным, работать на три стороны гораздо легче, чем быть открытым со всех. Стена лучше любого другого средства прикроет нас от возможных атак с тыла.
Остановка. Короткий слитный рывок. Остановка.
Давно отработанное движения давались нам в едином ритме. В какой-то момент я поймал себя на том, что даже шажки мы делаем в ногу, вот что значит — желание жить, помноженное на постоянные тренировки.
Аварийное освещение внутри парковки местами сохранилось и в сумме с доступной нам аппаратурой видимость была чудесная. Нашим глазам мешали лишь естественные, возведённые рукой людей преграды вроде стен-перегородок, опорных столбов и расставленных повсеместно гражданских машин.
Всё изменилось на пол пути между очередными рядами пыльных машин. И изменилось настолько сильно, что сердце в груди пропустило удар.
Ты видел?
Вопрос был риторическим. Волк задал его что называется в сердцах. Мы стали свидетелями, как что-то промелькнуло в проходе, и сделало это так быстро, что ИскИны зафиксировали лишь смазанную картинку.
Отход!
Повторяя свой маршрут и держа фронт на прицелах оружия, двинулись в обратном направлении. На опасном секторе не концентрировались и это спасло наши жизни. Изменённые напали совсем с другой стороны.
ПРОЛК!!!
Звук, напоминающий рвотную отрыжку, глубокий, вибрирующий и оттого особенно мерзкий, раздался совсем рядом, и струя едкой жижы ударила в щит. Тварь, ещё недавно бывшая патрульным, харкнула в нас показавшись из-за машины и тут же исчезла, спасаясь от пуль, исторгнутых пистолетом Борза.
Стальные снаряды высекли искры и пробарабанили по тачке на всю округу, а ИскИн в моей голове взвыл, сообщая о новых показаниях, собранных детектором.
Попавшая на щит отрава, являлось первосортной, концентрированной и настолько токсичной смесью, что не попади мы сюда в масках, уже бы корчились на полу.
Справа кто-то мелькнул, я ответил одиночным выстрелом из винтовки. Посыпались разбитые стёкла, тварь нападать не решилась. Визги и хрипы, едва уловимые шаги чужих ног, неясный шум на самом краю слуха пугали до чёртиков.
Твари прятались за машинами и перегородками, перебегая сразу, как только сектор выпадал из нашего зрения. Кто-то громко шуршал и квакал метрах в пятнадцати, совершенно невидимый из-за машин и оттого более страшный.