Закат Человечества (СИ)
Остальной наш трёп не заслуживал никакого внимания. Потрындели, приняли на ППК инфу по отпечаткам следов и предположительному маршруту ушедшей группы и отбыли на отдых, предварительно получив с барского плеча пару спальников, естественно во временное пользование.
Уже сидя в углу пустого помещения (весь хлам давно был выброшен, использован для строительства баррикад, а весь этаж старательно выметен) я несколько раз просмотрел всю полученную информацию.
Группа из пяти человек. Шли по стандартной патрульной тропке. Доложили о следах. Получили добро проверить. Дошли почти до края зелёной зоны, когда город начал накрывать химарь…
Последний доклад с ближайшего к потеряшкам опорника зафиксировал их живыми и здоровыми, перебегающими между двух груд обломков, а дальше… тишина. Ни связи, ни контакта, но оно и понятно. Наблюдатель ушёл, спасаясь от химического тумана, а с Башни их было не разглядеть, мешали складки местности и огрызки домов.
Поужинав скудными запасами, сделали поправки по маршруту и упали спать. Оба понимали, что завтра понадобятся все доступные силы.
* * *Утро началось не с кофе.
Где-то за стенами застучал пулемёт и на этаже тут же стало шумно. Народ забегал, засуетился, топоча полы берцами и переговариваясь через рации. Побудка была поздней, после непогоды совершенно неожиданно сквозь прорехи в тучах проглянуло солнце, редкий гость в нашем богом забытом доме.
Всё это мы узнали, поднявшись по лестнице на этаж выше, туда, где окна были незащищёнными от проникновения радиоактивной пыли и вредного, полного химических примесей воздуха.
Один из блокпостов после расконсервации наткнулся на целую стаю мутов, проникших в здание после схода химаря.
Завязался бой.
Где-то на грани слышимости раздались знакомые хлопающие звуки. Это одно из гнёзд пробудилось и полезло на поверхность натыкаясь на минные заграждения на краю зелёной зоны.
Что тут сказать, “сито” очень эффективная мина против низших.
Группа ДП выскочила было из тоннелей под башней на грузовом аэромобиле, но не успев углубиться в руины развернулась и отбыла обратно. Патрульные справились, отбились от мутантов, но блокпост покинули.
Через четверть часа, вереница людей выползла к высотке с той стороны, где случился бой. Им пришлось отрабатывать из пулемёта, и теперь по району началась суета изменённых, которая лишь усилится если вовремя не отойти и подвязаться воевать со всё новыми и новыми тварями, лезущими на звуки боя.
К этому моменту пришли оповещения на ППК. Это топтуны в количестве двух штук подвалили к выходу на поверхность привязавшись к очередной рабочей смене.
Детекторы показывали приемлемое заражение воздуха, но мы всё равно нацепили маски, ибо понимали, что на земле после прошедшего химаря всё гораздо хуже.
Отписались, приказав ждать и преступили к спуску.
Настала пора поработать.
Топтунов забрали минут через пятнадцать. Обычные мужики, личные дела которых не пестрили косяками. Не горемыки из штрафбата, а наёмники — таскалы, имеющие достаточно крепкие яйца (или пустую голову) чтобы согласиться на ходку.
Объяснив порядок движения на марше, осмотрели экипировку и двинулись. К слову, Волк отобрал у одного из топтунов самый настоящий, самодельный револьвер.
Можно было бы, конечно, оставить его мужику в качестве оружия последнего шанса, но не в случае, когда им пользуется неизвестный доходяга. Этот скорее пальнёт не к месту и подставит всю группу.
Мужики во всём отличались друг от друга. Высокий и низкий, отвислые щёки и острые скулы, сальная, грязная одежда и вычищенные до блеска пряжки ремней.
Снег с улиц давно сошёл, а жижа на поверхности снова пришла в движение. По слухам, в яме было всё так же дерьмово, за тем исключением, что концентрация вредных примесей заметно снизилась.
По моим прикидкам должен был пройти ещё как минимум один сезон обильных осадков, чтобы можно было там двигаться без закрытой экипировки.
Мы оказались правы, после химаря вредный фон в руинах был повышен. Шли в общевойсковых защитных костюмах, воняющих резиной и жутко неудобных. Причём у одного их топтунов ОЗК оказался имперским, современным, таким, какого не было даже у Волка, некогда служившего в штурмовом отряде.
Пространство вокруг высотки названной “Башней” было очищенно. Во всём прослеживалась рука человека. Искорёженный транспорт исчез в недрах тоннелей и был переработан в промышленных синтезаторах производственного сектора. Химические двигатели, обгоревший пластик, металлы и краска — всё шло в ход и будучи переработанным, насыщало общину необходимым сырьём.
Я уже видел на многих работягах новые костюмы, выполненные из избытка поступающей в общину синтетики, крепкие и практичные. Пропитанные экранирующим составом и оттого дающие хоть какой-то уровень защиты.
Дорога ввела нас горами вспученного асфальта и трещин между подвывающих в такт ветру остатков зданий. Омытый непогодой бетон лишился большей части ядовитой пыли и теперь напоминал покрытого зазубринами зверя.
Щелей и пустот стало больше, а значит увеличился риск провалиться прямо на склоне. Но альтернативы уже привычному движению не было. Наверху рисков было не меньше, а шанс быть обнаруженным — выше. Внизу, в искусственных оврагах, образующихся между мусорными склонами, всё ещё бурлили ручьи, грязные источники заражения, заставляющие детектор — трещотку оживать и издавать режущие слух звуки.
Просьбу патрульных выполним сразу или на обратному пути?
Прочитав сообщение Волка, я немедленно ответил:
Сразу, обратно пойдём гружёными.
Лавируя между груд мусора под неожиданно яркими лучами пробивающегося через дыры в тучах солнца, мы миновали затор из автомобильной техники, забравшись на его вершину и проскочив этот своеобразный “мост” прямо по искорёженной технике.
Где-то сильно далеко, по правую руку, голосили изменённые и раздавались редкие хлопки сработавших мин. Это гнездо, потеряв свою добычу из вида, шарилось по окрестному району теряя всё новых и новых тварей на минных заграждениях нашей общины.
Намотав несколько крюков вокруг встретившихся на пути оползней, мы вышли к месту, на котором последний раз отметились пропавшие патрульные.
— Волк осмотрится. Подождём его здесь.
Напарник полез на верхотуру, оставив свой рюкзак с притороченным к нему щитом и прочим, неизменно таскаемым в каждую ходку барахлом. Подъём был сложным, рельеф бетонных обломков слишком крутым и чеченцу приходилось обдумывать и проверять свой маршрут. Мы же, чуть-чуть сдали назад, на случай если передвижения Волка вызовут оползень.
На привале, один из топтунов неожиданно пробубнил:
— Мы так не договаривались. Маршрут не тот.
Бросил эту фразу долговязый в грязном ОЗК. Не нужно было обладать музыкальным слухом чтобы услышать в его словах нотки недовольства. У него же Волк отобрал револьвер, так что затаённую обиду тоже не стоило сбрасывать со счётов.
— Споров в ходке не будет. Вали на хер или делай, что скажут. Тебя тут никто не держит.
Оба мужика сидели на склоне. Пухлый в разговор не вмешивался, а доходяга явно просрал все мозги. Потому что дальнейшее его поведение в рамки обычной логики не укладывалось. Он просто встал и держа в руках камень шагнул в моём направлении.
Честно, если бы я не охренел от этого выверта судьбы, я бы пристрелил его сразу. Но моё сознание, настроенное на то, чтобы оберегать этих людей, не сразу сумело сменить вектор размышлений.
Он просто и бесхитростно ударил меня здоровенным камнем, метя прямо в забрало.
Всё что я сумел, так это инстинктивно нырнуть с направления удара в сторону склона. Удар ушёл куда-то за моё плечо, зацепив ремень комплекса визуального наблюдения, резиновый капюшон ОЗК и не хило так протесав по уху.
Пользуясь своим низким ростом, я моментально сократил дистанцию, врезался плечом ему в дыхалку и обхватив за туловище сделал классический борцовский обвив.