Осколки (СИ)

– В итоге ты получил имя и титул, а еще родовитую жену в придачу. Бьюсь об заклад, твоя мать и мечтать не могла об этом, верно?
– Моя мать…
– Была рабыней, – перебила Олинда, не сводя с него пристального взгляда. – Из Эссирии, кажется. Или она родилась на одном из островов Виноградной Грозди? Впрочем, неважно. Для сына рабыни ты многого достиг.
– Разве это преступление – хотеть большего? Хотеть стать кем-то в этой жизни?
– Отнюдь, – мягко улыбнулась магичка. – Меня восхищает твоя целеустремленность. А также твой ум, талантливость, хладнокровие…
– Благодарю за похвалу…
– …твое милосердие. – Олинда наклонилась к Сверру, и его обдало запахом ее жасминовых духов – терпким и приторным. – Слышала, несколько лет назад ты даже отпустил нескольких собственных рабов на волю. В память о матери? Это так… умиляет.
Самообладание – характеристика, которой Сверр всегда гордился и считал, что достаточно натренировал его, чтобы вести подобные беседы. Но оказалось, даже оно способно пошатнуться и дать трещину. Все же Капитул знает о нем больше, чем Сверру хотелось бы. Как ни пытался он скрыть некоторые аспекты своего прошлого, как ни заметал следы, правда все равно выплыла наружу. Теперь нужно выяснить, насколько подробно Капитул владеет информацией. Если они в курсе о Лаверн… о том, во что действительно превратил ее покойный отец Сверра, это станет еще одной преградой на пути к цели, а их и так оказалось больше, чем он предполагал.
– Всем свойственны слабости, – ответил он с улыбкой, хотя готов был поспорить, от Олинды не ускользнула его нервность.
– Бесспорно, – согласилась Олинда и сложила пальцы в жесте покорности. – Мы все слабы пред испытаниями Двенадцати. Даже сильные мужи порой совершают деяния столь неожиданные и внезапные, что на первый взгляд их сложно объяснить. Но копни глубже и увидишь: эмоции. Мужчина же, очарованный женщиной, и вовсе способен на безумство.
– Я не был очарован.
– Правда? – наигранно удивилась Олинда. – Мне говорили, одна из отпущенных тобой рабынь была ослепительно красива: высокая, статная девушка с округлостями там, где им положено быть. С широкими бедрами, чтобы рожать детей. Один из них в будущем мог бы возвыситься, подобно отцу.
– Я женат на дочери высшего лорда, – напомнил Сверр. – Она рожает мне.
– Вторая была не столь развита для деторождения, – не обращая внимания на слова Сверра, продолжила верховная. – Но говорят, каждый, кто хоть единожды видел ее, пленялся ее чарами…
– Чего ты хочешь?! К чему этот разговор? – резко, слишком резко, чем то позволяли правила приличия, спросил некромант, с грохотом захлопывая книгу. От этого безусловно грубого обращения гримуар чихнул пылью, собираемой веками. Руны на обложке опасно засветились. Магическая защита от уничтожения? Надо будет присмотреться к книге получше и скопировать заклинание для собственных тайников.
Сверр не сожалел о своем порыве. Более того, он понимал: именно этого от него и ждали. Что ж, он привык оправдывать ожидания, в таком случае от тебя не ждут сюрпризов, а сюрпризы Капитул также записывает в разряд опасностей.
Охранники у двери тут же напряглись и потянулись к закрепленным на поясах амулетам. Олинда опустила ресницы и подняла правую руку вверх, давая понять стражникам, что угрозы нет.
– Ты мне нравишься, Сверр, – ласково произнесла Олинда и накрыла его руку своей ладонью. Кожа у нее была сухой и теплой, но Сверр не обманывался ложной заботой. Раз верховная здесь и говорит с ним о Лаверн, он где-то оступился. Ошибся, и ошибка эта может стоить ему многого. Если не всего. – Как я уже отметила ранее, ты умен, талантлив и можешь многое дать Капитулу. Помочь удержать шаткое равновесие в мире, который сейчас находится на грани разрушения. – Она вздохнула и сжала пальцы Сверра – сильнее, чем этого требовала ситуация. Словно каждый ее жест, каждое движение должно было сказать больше, чем слова, которые издавал ее рот. Игра, и Сверр поймал себя на мысли, что в некотором роде эта игра ему интересна. – Тебе не стоит меня бояться – я на твоей стороне.
 
А разговор этот, видимо, выражение глубочайшего доверия.
– Она тоже добилась многого, – продолжала Олинда, отпуская его руку. – Всего за несколько лет стала одной из сильнейших магичек королевства, а то и мира! – Верховная улыбнулась заговорщически и добавила шепотом: – Не беспокойся, я никому не открою ее секрета. Как и твоего.
– Это доставило бы массу неудобств ей, – согласился Сверр, возвращая видимое самообладание. – И мне.
– Капитулу это невыгодно.
– Я считал, Капитул недолюбливает ее. Я ошибался?
– Атмунд недолюбливает ее, – поправила его Олинда и поморщилась. – Однажды она имела неосторожность разозлить его… Такое ребячество! Сродни тому, чтобы плевать в колодец, из которого после придется напиться. Сила порой идет рука об руку с безрассудством.
Лаверн не была безрассудной. Резкой – да. Но ее резкость всегда была оправдана, даже в случае с Атмундом. Мужчины слишком крепко держат свои позиции в магическом мире и не допускают к власти женщин, Лаверн же удалось доказать, что тактика эта не лишена недостатков. Посеять зерно сомнения в головах многих магичек. Его девочка оказалась не только сильной, но и мудрой, и в этом была и его, Сверра, заслуга.
С Олиндой своими умозаключениями он, конечно же, делиться не стал. И мысли свои оградил самой мощной из известных защит: ни для кого не было секретом, что верховная – сильнейший менталист континента и способна уловить малейшие колебания эмоций собеседника. Сверр и так уже достаточно выдал себя и не собирался открывать душу перед стервой еще больше.
Впрочем, он не признался в большем, чем Олинде было известно: ни словесно, ни эмоционально. Врать верховной Капитула – не лучшее решение.
– Ты ею восхищаешься, я понял. Но все еще не уловил, к чему ты ведешь.
– Что ты сделаешь, если получишь ее? – буднично поинтересовалась Олинда, расправляя широкие юбки, будто ее вовсе не интересовал ответ Сверра. Будто вопрос был задан из праздного любопытства. Видимо, ответ по-настоящему волновал верховную. – Запрешь в своем замке, будто диковинную птицу? Станешь любоваться и брать ее всякий раз, когда у тебя засвербит в штанах? Превратишь в еще один экспонат своей обширной коллекции?
Она вздохнула и покачала головой.
– Она создана, чтобы возносить и свергать королей. Вершить перевороты. Выигрывать сражения и войны. Неужели ты думаешь, мы позволим присвоить ее какому-то лорду, пусть сильному и влиятельному?
– Насколько я слышал, Капитул не прочь продать ее одному из таких, – усмехнулся Сверр. – Чтобы она вышла за него, рожала ему и думать забыла о войнах и сражениях. Не говоря уже о свержении королей.
– Капитулу выгоден союз Вольного клана с родом Огненного змея, – согласилась Олинда, и глазом не моргнув. – Роланд Норберт – хранитель востока и близкий друг Эридора, его дядя – верный слуга Капитула, а источник Норбертов некогда был сильнейшим в Вайдделе, а то и на всем континенте.
– Был. Если мне не изменяет память, сейчас таковым считается источник рода Бриггов, и Волтар ни за что не отдаст первенство змеиному лорду. Так вышло, что союз севера с Бриггами заключен давно и скоро укрепится еще больше, когда младшая сестра Матильды выйдет за моего знаменосца, Ивара Кирстена. Добавь в эту формулу Вольный клан, и получится союз крепче того, что ты озвучила.
– И менее управляемый, – отрезала Олинда со сталью в голосе. – Сила – всегда опасность, помнишь? Твои таланты и ум могут открыть для тебя многие двери, Сверр. Это шанс переплюнуть отца в могуществе и влиянии. Не упусти его.
 
А вот это уже угроза – неприкрытая, выставленная напоказ. Верховная угрожает, а не действует, а значит, он все еще нужен Капитулу. Его так называемые таланты и ум. Слова взывают к рассудительности, именно поэтому Олинда упомянула его разумность. Что ж, Сверр умеет играть в эти игры.
– Я не стану рисковать положением ради женщины, если ты об этом, – безразлично сказал он, отворачиваясь к книге. Сверр выяснил все, что собирался, и потерял к разговору всяческий интерес. Олинда знает многое, но не все, раз решила поговорить с ним сегодня. Знала бы она, что стоит на кону и на что действительно Сверр готов пойти, чтобы получить желаемое, то не стала бы вести разговоры, а он сам гнил бы сейчас в темнице Капитула. Или того хуже – горел на магическом костре. Не так сложно доказать вину мага в каком-то жутком преступлении, имея в арсенале кучу запрещенных артефактов и связи. А уж обвинить бастарда, убившего отца и брата и буквально узурпировавшего один из сильнейших источников королевства, и вовсе не составит труда.