Иллюзия преданности (СИ)

Смотритель заметно помрачнел и глянул на Терри так, будто тот лично был виноват перед ним и его приятелем.
— Так что, Риамен, пойдем? Ты уж не обессудь, но если я открою для тебя зал заседаний, то там же и запру до слушаний. Там часть архива, его не положено оставлять на случайного человека. Сходи хоть облегчись, не то будешь с нетерпением ждать приговора, — хмыкнул он.
Терри попятился, зачем-то придерживая рукой форменную фуражку. Когда так близко надвинулась перспектива просидеть невесть сколько часов взаперти, он вдруг понял, что никто не будет возражать против присутствия Арри. Если только сам Арри… Но это никак нельзя узнать, если не спросить у него самого.
— Спасибо, что предупредили. Я вернусь позже, — он отошел на пару шагов, а потом все же не удержался и обернулся, чтобы бросить хулиганское, в своем прежнем стиле: — Передайте им, чтобы без меня не начинали.
— Да уж будь уверен, — хохотнул смотритель, но почти сразу посуровел. — Если дело будут разбирать без тебя, его точно решат не в твою пользу, так что не опаздывай. Слышал?
— Я вернусь, — повторил Терри и вышел на улицу.
Не успел он отойти от Ратуши на дюжину шагов, как увидел, что к нему спешит северная провидица. Русые волосы на этот раз не лежали текучим водопадом на узких плечах, а были заплетены в две смешные косички и подвязаны белыми лентами. Круглое лицо северянки от этого сделалось совсем детским. Она махала ему рукой, причем не так, как обычно делают, когда приветствуют, а наоборот — когда прощаются. Несмотря на то, что Терри знал, что на Севере привычные жесты имеют несколько иное значение, ему все стало не по себе. Дурные знаки преследовали его на каждом шагу и тянули за собой дурные мысли.
— Я знала, что найду тебя здесь, — первым делом объявила запыхавшаяся Ульфа, когда оказалась рядом и буквально повисла у Терри на локте. Заглянула ему в лицо и строго спросила: — Ты убедил Стейнара, чтобы он вернулся домой?
Терри осторожно высвободил локоть из тонких пальцев провидицы.
— Насколько мне известно, нет.
Светлые, как льдинки, глаза северянки смотрели недоверчиво.
— Но ты отдал ему медальон, да? — с надеждой уточнила она.
— Стейнар сказал, что он ему не нужен. Это с самого начала была плохая идея, Ульфа, — вздохнул Терри. Он чувствовал, что должен был злиться на девушку, взявшую с него обещание, выполнение которого подвело его под стирание, но не мог.
Правда, обниматься с ней тоже не было ни малейшего желания.
— Все должно было получиться, — выдохнула девушка. — Камни сказали, что все получится.
— Те самые камни, которые предали тебя? Из-за которых тебя продали? — срезал Терри, и Ульфа осеклась, хотя до этих слов явно собиралась сказать еще что-то. Риамен пренебрежительно дернул плечом и посмотрел на пророчицу как на неразумного ребенка: — Скажи, ты в самом деле думала, что у короля не выйдет достать три белых камня подряд?
«Это не сложнее, чем заставить всех поверить в измену советницы и списать недостачу в казне на измену», — подумал он.
— Нам неведомо, какими путями ведут нас Хранители, — тихо ответила Ульфа. — Даже если дорога страшит, рано или поздно, они выведут нас к свету.
Терри двумя пальцами поправил козырек фуражки так, чтобы солнечный свет не резал глаза. После бессонной ночи ему трудно было выносить его.
— Я правильно понял, что прежде ты просила передавать сообщения Парришу и Стейнару… Карьяна?
— Откуда ты?..
— Догадался. Ну?
Ульфа опустила глаза, и ей не потребовалось подтверждать, что Терри угадал. Он сразу же задал следующий вопрос:
— Так почему ты не передала медальон с ним?
— Я боялась, что он отнесет его Парлас, — прошептала Ульфа. — Меня предупредили, что он может так поступить.
Терри прищурился.
— А почему ты не хотела, чтобы медальон попал в руки Парлас?
— Потому что она страшная женщина. Она слишком умна и жестока, а медальон очень важен для меня.
— Это не медальон, а чтец. И ты боишься, что она заберет твой и сломает, чтобы сделать собственный, — подсказал Терри. Ему не доставляла удовольствие игра в недомолвки, и он стремился прояснить сразу все, чтобы не оставить Ульфе возможности делать вид, будто медальон всего лишь дорогая безделушка.
 
— Да, — только и сказала Ульфа, опустив глаза. Ее тонкие руки теребили подол фартука, который она носила поверх черного платья.
Терри некоторое время смотрел на симметричный узор из множества разноцветных пересекающихся линий, прежде чем сказать:
— Парлас сделала бы это по приказу короля. Рабочий прототип нужен ему.
Девушка кивнула. Значит, знала.
— А я его племянник. Приказы короля распространяются и на меня тоже, — из-под опущенного козырька проговорил Терри.
Ульфа вскинула голову и округлила губы. Широкие подвижные брови красноречиво надломились, выдав ее потрясение.
— Как же так?
— Тебе никто не сказал?
— Нет, но камни сказали, что все совсем наоборот! — звонко воскликнула она, стиснув маленькие кулаки. Терри подумал, что эти острые девичьи кулачки сейчас начнут его колотить, и предусмотрительно отступил на шаг.
— Я отдал его. Прости, но у меня не было выбора. Послать Карьяна было бы мудрее. Он ненавидит короля и не стал бы подчиняться. Наверное.
Ульфа, скорее всего, даже не дослушала его. Крупные слезы заблестели в уголках узких чуть раскосых глаз. Она зажала рот ладонями и, крутанувшись на каблуках, убежала прочь. Терри постоял, глядя ей вслед и раздумывая, почему так получается, что все девушки убегают от него вот так, в слезах или в ярости, и всегда ли так будет впредь.
И самый главный вопрос: почему он должен чувствовать себя виноватым всякий раз, когда так происходит?
Хотя, возможно, стоило хорошенько поразмыслить над другим, не менее важным вопросом: почему все они вечно выбирают между ним и Карьяном? Что этот заносчивый ублюдок планирует делать с целым гаремом сбежавших от Терри обиженных девушек?
Но Терри предпочитал поменьше думать об этом. Чтобы скрежетать зубами на Карьяна ему не нужен был список имен. Достаточно и того, что Вария теперь садилась рядом с ним. Да, Вария — яркая темпераментная девушка, очень красивая и очень раскованная. Она не могла долго оставаться одна. Это Терри прекрасно понимал, полным дураком он все-таки не был. И он бы простил, выбери она кого угодно другого. Не Карьяна. Только не его.
Встреча с Ульфой пошатнула уверенность Терри в том, что он в самом деле хочет разговаривать с людьми в такое утро. Он задумчиво оглянулся на ратушу, посмотрел в сторону зеленых дверей второй равинтолы. Поторговавшись с совестью, Терри все-таки свернул с дороги, ведущей к Великой библиотеке, где он мог встретить Арри.
Риамен пообещал себе, что не станет слишком задерживаться в равинтоле, возьмет только чай и какую-нибудь сладкую булку. Это займет всего-то минут десять. Кто знает, как пройдет разговор с другом, который больше не желал разговаривать с ним? Может, эта грешная булка станет единственным светлым моментом этого безнадежного дня.
Или в принципе — последним.
Хмурясь, Терри вошел в равинтолу. Потревоженная его появлением музыка ветра переливчато зазвенела. В зале было довольно прохладно, поэтому вешалка стояла пустая — никому не пришло в голову снять куртку, даже техникам, хотя у них работенка чаще всего грязная была. Несколько кепок висели на прибитой к стене длинной доске с медными шляпными крючками.
Карьян сидел за столиком один, лицом к двери. Едва Терри вошел, он поднял голову от тарелки и уставился на нового гостя с непроницаемым выражением. Риамен напоролся на этот взгляд как на торчащий из половицы гвоздь. Первым побуждением было уйти прочь тут же. Но Терри решил, что этим доставит ему удовольствие, а доставлять удовольствие Карьяну в его планы не входило никогда.
Повесив форменную фуражку среди кепок, Терри ладонью пригладил отросшие волосы и направился к стеллажу с хлебом. Как он и боялся, сладкие пироги в очередной раз не вписали в меню. А ведь это первый день года. Когда, как не сейчас, им появиться на столах магистров, и без того давно не евших ничего вкуснее перетертых овощей и запеченной рыбы?