Путь кама (СИ)
Открыв на нужной, гость подал глянцевые страницы чарипу.
— Оно?
Велес всплеснул руками, ахнул и, не удержавшись на ногах, присел на самодельный старостой стул, который только что предлагали гиганту из иного мира.
— Оно.
— Да, чегой-то там? Мудрите, ребятки? — неожиданно грубо полюбопытствовал старый глава и заглянул через плечо товарища. С пустого пространства выбеленной бумаги на него посмотрели круглые от ужаса глаза чарипа.
Худой, словно скелет, рисованный человек стоял посреди хаоса обломков камней и, подняв одну руку, пытался закрыться от смотрящего на него художника. Длинное, подобно женскому платью, одеяние выдавало в нем Велеса.
Да, точно. Это был он. Их уважаемый и почитаемый в каждом доме Велес с книгой за пазухой и кривоватым, узким лицом.
— Накидал заранее? Удалец, — оценил одновременно качество работы и дар провидения Хорос.
Немного поразмыслив, он решительно произнес:
— Надобно на погост идти. Что там делается — никто не знает. Может, лисы, да зверье всякое наших родных разворовали, а мы тута сидим. Негоже трусами задерживаться.
Гигант кивнул и посмотрел на бледнеющего Велеса. Из глаз того уже начинали капать горючие слезы, губы непрерывно дрожали.
— Видимо, придется без него.
Хорос набычился, капризно засопел. На своем веку он много чего повидал от волков-людоедов до султанских послов, поэтому ранимость того, кто по обычаю призван защищать Ману от прихвостней дьявола, раздражала невыносимо.
— Айда вдвоем. Пущай полежит здесь, оклёмывается, — в конце концов, скомандовал он и скрылся за дверью супружниной спальни, чтобы набрать провизии из-под полов и привязать к бедру ножны от бывалого солдатского ножа.
Люция медленно подползала к зениту, когда двое вышли из дома главы. Один — чуть выше розового куста, с белесыми волосами и круглым, невыразительным лицом, второй — двухметровый атлант в меховой накидке из шкуры волка.
Гость мира Тройной звезды поднял голову. Залюбовался необычным небом. В его Вселенной таких расцветок не было. Точнее, были, но не принадлежали небосводу. Рыжие, алые, коричнево-ржавые оттенки перемешивались в нечто невообразимо прекрасное и пугающее одновременно. Пожалуй, марсианская атмосфера некогда походила на то, что явилось перед ним здесь. Однако сравнить планеты уже никто не мог.
— Долго идти? — задал вопрос большой человек.
— Далече, — ответил староста и с любопытством, свойственным всем малорослым людям, спросил: — Как величать?
Великан блеснул черными, словно горный уголь, глазами, улыбнулся. Длинные ноги лихо подскочили на каменных выступах плато, с которого начиналась тропа, и встали на самый край. Мужчина обернулся и протянул руку.
— Маром, шаманом. Как угодно. Первое — имя, второе — профессия.
— Что? Прохессья? — не понял Хорос.
— Работа такая. Типа кузнеца.
— А-а-а. Будь по-твоему. Маром так Маром.
Староста дернул головой, удовлетворенный открытостью попутчика, и, схватившись за его длинные пальцы, потянулся вверх. С таким ловким и сильным помощником он, наконец, поверил, что дело, за которое сдуру взялся, завершиться благим концом. Чарип чарипом, но в борьбе с нечистью одними молитвами не обойтись.
До заката оставалось не больше двух часов. Путники спустились с самодельного серпантина, проложенного сотни лет назад первыми поселенцами, и подошли к мощеной дорожке, ведущей к кладбищу. Уже отсюда виднелись разрытые могилы. У полусгнившего сарайца белели скелеты и вытесанные из камня коробы для них.
Мархи легонько отстранил старосту, который первым вышел на видное место. Качнул головой. Не хватало еще подставить под удар единственного жителя, который не побоялся духов, вызвал его и решился сопровождать в такую даль.
Стояла тишина. С тех пор как путники ступили на тропу, не колыхнулось ни одной ветки. Даже насекомых, обычно роящихся в прохладе сумрака, не было слышно.
Мар насторожился, но промолчал. То ли котлован межгорья кишел злобными тварями Нижнего мира, и поэтому жизнь ушла отсюда, то ли, наоборот, местные призраки не думали ни на кого нападать, и природа спала своим обыкновенным сном.
— Где чарип видел духа?
— Душегуба-чертяку?
Шаман кивнул.
— Нам тудысь за кусты, что перед обрывом. Я Велеса там и нашел, увалился на самое дно и ревел в беспамятстве, яки зверь.
Сняв со спины бубен и вытащив из-за пазухи колотушку, великан направился в зеленую чащобу. Ветки в ней напомнили рослый крыжовник, только иглы топорщились странными загибами крюков и не кололи. Цеплялись, резали все, до чего могли дотянуться. Оставляли глубокие раны, словно от ножа. Но не доставляли боли.
Холмистая местность с недостатком кислорода, гнейсовая порода и редкие участки плодородной почвы сотворили из планеты нечто экзотическое. Бурная зелень многократно перемежалась с голыми участками гранита, непомерно огромные хвойные деревья резко переходили в низкую траву и мох. Живучая, привыкшая к конкуренции природа превратилась из колыбели человека в его конвой, а иногда в жестокого, мстительного убийцу.
— Осто… — попытался предупредить о яде крючков Хорос, но услышал чертыханье. — Не успел. Эх. Разотри в руках лист корисы и намажь ранку. До свадьбы заживет.
Мар выглянул из-за изумрудной изгороди и со злобным выражением уставился на старосту. Идея вылезти обратно и надрать тому мягкое место казалась очень привлекательной.
— Какую корису намазать?
— Листик того же куста. Изволь спешиться. От яда всяко может приключиться: понос, распухлость, пена изо рта.
Мархи смазал раненые участки зелено-бурой кашицей и сел перед захламленной низиной. Если в его крови и остался сок вредителя, то во время камлания его непременно найдут и изгонят помощники. Теперь опасаться нечего.
Пока Мар готовился к обряду, Хорос присел на скамью и поправил на бедре боевой нож. Совсем недавно, лет двадцать назад, он служил в пехоте одного из четырнадцати султанов континента, и это оружие не раз спасало ему жизнь: то бронь врага пробьет в сражении, то краюху разрежет, которой место в каменоломне, то защитит от пьяного собрата. Аульцев, что были рангом ниже остальных в войсках, посылали на передовую первыми, и если бы ни верный клинок, не видать Хоросу родимого дома и не иметь детишек, а лежать меж глыб на чужой земле.
«Бум-м-м», — загремел бубен, отчего глава аула подпрыгнул на месте и отвлекся от безрадостных мыслей. «Бум-м, бум-м», — опять запел древнюю песнь двойник шамана. Хорос привстал и на цыпочках, едва дыша, шагнул к кустам корисы.
— Ничего, — послышался сквозь зелень низкий голос Мархи.
— Совсем?
Меж насаждений показалось смуглое, с раскосыми глазами лицо великана.
— Мокшиния заверила, что духи усопших спокойны. Им незачем вредить чарипу, который верой и правдой служит аулу. Стой! — вдруг встрепенулся кам и, обернувшись, уставился во мрак.
Аульцу показалось, будто гигант видит кого-то или пытается рассмотреть то, что ему, обычному человеку, неведомо.
— Жди, — приказал Мар и снова скрылся в живой изгороди.
Прошла минута, другая. Звуки бубна участились и стали заметно громче. Над низиной поднялся легкий туман и закудрился вокруг чарипни странными, причудливыми завихрениями. Потом волны сместились, затанцевали ближе к захоронениям. Посыпалась гранитная крошка.
Мархи в экстазе стоял и смотрел, как полупрозрачный отпечаток прошлого проник сквозь время в мир духов и из чернеющего Ничто выскочил худой, с округлившимися от испуга глазами чарип Велес. Пошатываясь, он прошел ближе к каму, осмотрелся и сделал неудачный шаг на влажной дорожке. Ноги заскользили, не удержались, и мужчина неловко повалился наземь. Огромная морда, похожая на козлиную, тотчас вырвалась из ямы, где недавно лежал ларец покойника, и ринулась к человеку.
Шаман попытался помочь чарипу. Не осознавая, протянул тому руки, но не успел. Точнее, не смог вернуться в прошлое, чтобы помочь. И Велес, потерявший всякую надежду остаться на ногах, полетел в яму. Призрачный зверь его подтолкнул