Избранная на подмену (СИ)

Вздрагиваю. Служанки должны помочь одеть платье и, кажется, они торопятся. И лучше бы не задерживать никого, чтобы кто-нибудь не решил войти и проверить, как я тут, и не застал меня с сагимом на шее.
– Спасибо! Все хорошо! Сейчас выйду, – спешу с ответом, быстро соображая, как же быть с медальоном.
Идея, как и куда его перепрятать, чтобы ни на секунду не терять с ним контакта, похожа на озарение. И, может, я ошибаюсь, но, если в действии чар есть хоть какая-то логика, это должно сработать. А если нет, мне будет все равно сразу же, как только сниму его с шеи.
Быстро просовываю руку сквозь цепочку сагима так, чтобы он оказался одновременно и на ней, и на шее. Затем медленно снимаю медальон, следя, чтобы цепочка постоянно была обернута вокруг руки. А после – проделываю похожий маневр, только надевая сагим на правую ногу. Поднимаю до бедра и прячу артефакт под кромку чулка. Теперь медальон постоянно касается моей кожи, но риска, что его легко найдут, нет.
Не знаю, получилось ли у меня этим сохранить неуязвимость к чарам подчинения или нет. Но другого выхода не вижу. Так что надеваю поверх пышную льняную нижнюю юбку и выхожу к прислуге.
Следующий час тратится на то, чтобы нарядить меня в, пожалуй, самое развратное платье, которое я когда-нибудь носила, и уложить мои волосы в роскошные волны-локоны.
Глядя на прическу, которую никогда не повторят ни в одном салоне на Земле, даже не сомневаюсь – расчески зачарованы. Подавив желание забрать парочку этих артефактов себе, любуюсь отражением. Только ровно до тех пор, пока в зеркале вдруг не появляется второе «я» – внешне точно такое же, просто один в один, но с такой яростью во взгляде, что чувствую ее даже через стекло.
Как умудряюсь не дрогнуть и не измениться в лице – не знаю. Но взгляд «а-ля Медуза Горгона» выдерживаю и когда слышу:
– Оставьте нас, – адресованное прислуге.
Стайка девушек тут же расторопно кланяется хозяйке и скрывается за дверью с такой скоростью, что не сомневаюсь – если их порасспрашивать, они расскажут об анирэ много интересного. Хотя нет, не расскажут. Наверняка их сдерживают какие-нибудь чары и клятвы.
Оказавшись наедине с Нариссой разворачиваюсь к ней лицом: не хочу, чтобы той могло показаться, что я ее боюсь. Да и вообще, я же, типо, зачарованная. А, значит, равнодушная.
Нарисса обходит меня по кругу, оценивая. Хотя не понимаю, на что так пристально можно смотреть: мы одеты в платья одного и того же цвета и кроя, волосы уложены однотипно… Разве что белой атласной полумаски, украшенной россыпью камней, похожих на мелкие бриллианты, которую Нарисса держит в руках, у меня нет. Впрочем, а не для меня ли она принесла ее?
– Вот, возьми, – подтверждает та догадку, протягивая маску. Хотя, оказывается, их у нее было две, и вторая, точь-в-точь такая же, остается у двойника. – Надевай и запоминай, все, что скажу.
Делаю это, прислушиваясь к себе. Ищу ответ на вопрос: а хочу ли я теперь выполнять приказы Нариссы беспрекословно? А то, кто его знает, получился ли у меня маневр с сагимом. Но, кажется, получился. Желания подчиняться Нариссе все также нет.
Скрываю улыбку, прикладываю маску к лицу. Не понимаю, как та будет держаться без веревочек и креплений, но держится. Не иначе – очередной магический артефакт. А, заодно, причудливое и баснословно дорогое украшение. Кстати, никаких других украшений ни на мне, ни на Нариссе нет. Наверное, женихи решили, что хватит с нас и масок.
А тем временем двойник продолжает:
– Сейчас нас доставят в место, где пройдет Отбор. Там мы будем жить, пока шаны не выберут невест. Из-за Долга Жизни я тоже еду с тобой. И буду за тобой присматривать. А ты будешь делать все, что я прикажу! Впрочем, по-другому ты и не сможешь, – на этом месте она делает неуловимо быстрый пас рукой, вокруг меня тут же возникает какой-то «мыльный пузырь», целиком покрытый белесой паутиной. Нарисса этому улыбается. – Да, не сможешь. Подчинение держится хорошо. Даже лучше, чем я ожидала.
И она улыбается еще шире, пока я рассматриваю то, что, наверное, и есть мое алие. Особенно меня интересует зона около груди – кинжала в ней не вижу, но вот какое-то темное пятно замечаю. А на земле ведь это называют аурой, да? И можно ли самой снять с себя чужие чары? А вытащить кинжал и не умереть?
 
Найти бы того, кто мне бы подсказал ответы на эти вопросы.
Скрыв очередным движением рук мою ауру, Нарисса возвращается к монологу.
– Для всех ты, – она подходит ближе и по сниженному тону голоса понимаю: сейчас услышу какую-то фееричную гадость, – помешанная на шанах глупышка. И все должны быть уверены, что это так. Так что пой птичкой, будь приветлива, говори, как ты будешь рада быть с любым из них… Но помни: хоть совет и одобрил твою кандидатуру в качестве невесты, для шанов ты – просто та, с кем можно приятно скоротать время. Так что не смей меня позорить! Не смей представляться моим именем! А ночи будешь проводить с теми, на кого я укажу! Ты меня поняла?
Абсолютно! Настолько, что не выдерживаю и все-таки срываюсь:
– Да, но это невозможно!
– Это еще почему? – удивляется она.
«Ну, может, потому что я не девочка по вызову, для начала?» – удерживаю на кончике языка.
– Моим первым мужчиной может стать только тот, которого я полюблю, – почти рапортую придуманный ответ. Звучит, возможно, бредово, но сколько среди ролевиков адекватных людей?
– Первым? – Нарисса удивленно дергает бровями. Она еще раз осматривает меня, как какую-то диковинку. Собственно, соседка по квартире, которую мы снимали на пару, тоже так на меня временами смотрела. А что? Я действительно искала свою любовь. И даже думала, что нашла, когда появился Макс. Как же мерзко понимать, что это были только чары!
– И откуда такое правило? – интересуется двойник.
А что? Про личный выбор и нравственность она не слышала, да? Но, впрочем, быстро нахожу для нее более понятный ответ:
– Такая у меня клятва.
– Кому?
– Умирающей бабушке, – про это, конечно, вру. Нет, бабушек и дедушек у меня давно уже нет. Но вот перед смертью никто с меня подобных клятв не брал.
– Хорошо, – соглашается Нарисса не то со мной, не то с какими-то своими мыслями. – Может, так даже лучше. Хотя магии в твоем мире нет, но рисковать не будем. Но это все равно почти ничего не меняет. Меня не позорь, моим именем не представляйся, обращай особенное внимание на тех шанов, на которых я укажу. Ясно?
– Да. Но как мне представляться?
– Как… Знаешь, если бы все шло так, как я планировала, ты бы была на Отборе, как анирэ Нарисса Олдэн. Но теперь это невозможно. А твое настоящее имя слишком непривычно для нашего мира. Могут возникнуть ненужные вопросы и сложности… О! – она вдруг довольно рассмеялась. – Придумала! Тебя будут звать Орида. Орида дочь Аллиты. Ты поняла?
Конечно, поняла. Имя простолюдинки. Во время уроков Саар как-то обмолвился, что фамилия здесь, точнее, имя рода – привилегия магов. У обычных людей есть только что-то в виде отчества. Сыну достается второе имя отца, дочери – от матери.
– Да. Я – нэннэ Орида дочь Аллиты, – проговариваю вслух, чтобы немного привыкнуть к этому имени. Да и чем лучше я буду сейчас изображать послушную куклу, тем больше шансов однажды сильно удивить Нариссу.
– Именно, – снова довольно скалится та, надевая свою маску. Теперь со стороны нас опять совсем не отличить. – И да, – замечает она, направляясь к двери. – В пути ничего не бойся. Других невест будут осматривать на наличие чар и артефактов. Нас – нет. Так что наслаждайся дорогой и готовься к баллу. Знакомство с шанам уже совсем скоро.
 
На этой ноте она первая покидает спальню.
А я совсем не удивлена тому, что нас осматривать никто не станет. Скорее, удивлена тому, что будут других. В этом мире запреты существуют только для того, чтобы их все нарушали.
Но если Нарисса действительно едет со мной, то что с ребенком? Вот уж кто не виноват во всем... И напоследок я сперва порываюсь спросить, о его судьбе. Но быстро гашу этот порыв. В конце концов, развлекая ночью гостя Нарисса не выглядела как та, кого это волнует.