Порочное обещание (ЛП)
Я не спрашивал обо всем этом раньше, потому что это решение казалось более простым, я не хотел давать Росси повод думать, что я не хочу жениться на ней, и вместо этого выбирать его предпочтения… полностью устраняя ее. Но теперь с браком покончено. И я не могу не задаться вопросом, почему было только два варианта.
— Если она не мертва, за ней нужно иметь возможность наблюдать. Нам нужно всегда знать, где она находится. Позволить ей исчезнуть означало бы, что всегда был шанс, что Братва сможет выследить ее и забрать без нашего ведома.
— Но опять же… она действительно так ценна? — Я не давил на него раньше, но теперь я давлю, несмотря на его злость на меня. Он все это время уклончиво говорил об этом, и если я собираюсь сказать Софии, что у нее нет другого выбора, кроме как лечь со мной в постель сегодня вечером, мне нужно знать правду. Мне нужно знать столько, сколько он мне скажет.
Он уступает всего дюйм. Но это уже что-то.
— Она может погубить всю семью, — мрачно говорит Росси. — Все, ради чего я работал, все, что я построил, достанется Братве, если она попадет к ним в руки.
— Как?
Я вижу, как его челюсть сжимается.
— Есть вещи, которые тебе пока не нужно знать, Лука. — Он делает паузу, допивая остатки своего напитка. — Просто делай свою работу. Трахни ее, иначе…
Росси поднимает свой бокал в притворном тосте, поворачивается на каблуках и оставляет меня стоять ошарашенным. Я думал, что сделал все, что должен был сделать. Я приютил ее, солгал ради нее и женился на ней. Но теперь я должен сделать что-то совсем другое.
И она не будет счастлива.
СОФИЯ
Удивительно, но прием оказывается более приятным, чем я ожидала, если не считать моего танца с Доном Росси. Все, что он говорил мне, заставляло меня чувствовать себя неловко, мне хотелось быть подальше от него, но как только песня закончилась и он передал меня другому гостю, я почувствовала, что начинаю немного расслабляться. Мне потребовалось много времени, чтобы заметить, что Лука не вернулся. Я так занята танцами со всеми, кто хочет потанцевать с невестой, что у меня нет другого выбора, кроме как быть любезной и участвовать во всем этом зрелище, и хотя я никогда не была любительницей больших вечеринок или танцев, я должна признать, что впечатления лучше, чем я думала.
Если я забуду, что все они либо члены этой семьи, которая втянула меня в нежелательный брак, либо связаны с ней, это не так уж плохо. Все добры и поздравляют, исходя из предположения, что Лука и я хотим этого брака, и это приятная перемена от ощущения себя нежеланной. Даже Франко, который, как я думала, должен быть в курсе всей ситуации, кружит меня по танцполу так радостно, как мог бы любой шафер, поздравляя меня с вступлением в семью.
Только когда Лука возвращается, я понимаю, что что-то не так.
Он всегда попеременно холоден и горяч со мной, в один момент хочет меня, а в следующий закрывается, но когда он возвращается, в нем что-то меняется. Он не смотрит мне в глаза, даже когда мы разрезаем свадебный торт, быстро целует меня в щеку для фото и не смотрит на меня, когда мы кормим друг друга обязательным куском торта. Он выглядит почти виноватым, как будто хранит секрет, о котором не хочет, чтобы я узнала.
Мы остановились в том же отеле, где проходит прием, и, кажется, это длится часами. Семья, состоящая в основном из людей среднего и пожилого возраста, безусловно, умеет повеселиться, и к полуночи все по-настоящему пьяны, наслаждаясь поздним ужином, который подают на стойке регистрации.
— Катерина и миссис Росси действительно превзошли самих себя, — шепчу я Луке, пытаясь заставить его что-нибудь сказать, но он только хмыкает, игнорируя меня в пользу очередного глотка скотча, который, казалось, непрерывно находился в его стакане весь вечер. Я не могу сказать, пьян он или нет, но у него, по крайней мере, происходит приличный кайф.
Я, с другой стороны, остаюсь трезвой как стеклышко. Я не доверяю себе, чтобы не сказать что-нибудь неуместное или, может быть, просто не расплакаться, если выпью больше одного или двух бокалов шампанского. Несмотря на то, что ночь была не такой ужасной, как я ожидала, это все равно прием в честь свадьбы, которой я не хотела, и здесь нет ни одного знакомого мне человека, за исключением Катерины и Луки, что мало о чем говорит. Мне удивительно нравится Катерина несмотря на то, что она дочь дона Росси, но она далека от того, чтобы называться близкой подругой.
Только после того, как мы уходим с радостными криками, аплодисментами и громкими шутками, а в нашей комнате за нами плотно закрывается дверь, Лука поворачивается ко мне с таким выражением лица, как будто кто-то только что прошел по его могиле.
— Нам нужно поговорить, — тихо говорит он. Он тяжело опускается на ближайший стул, теребит галстук, и я вижу, что он немного пьян.
Мое сердце подпрыгивает в груди, горло сжимается. Ничто в его тоне не говорит о том, что это что-то хорошее, и я сдерживаю свое разочарование. Я думала, что свадьба сегодня означает, что все будет хорошо, я хочу огрызнуться, но я этого не делаю. На этот раз Лука не выглядит холодным, или раздражительным, или воинственным. Он просто выглядит измученным.
Пока я стою там, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, я вижу, как его взгляд скользит по мне, от моего лица вниз по платью до пола и обратно. Однако в этом нет ничего холодного или оценивающего, равно как и нет того горячего желания, которое я видела там раньше, желания обладать мной, заставить меня подчиниться ему.
— Ты прекрасно выглядишь, — мягко говорит он, и все, что я могу сделать, это стоять там, потеряв дар речи.
Это не тот Лука, которого я знаю.
— Что происходит? — Спрашиваю я, мой голос немного дрожит. — Есть какая-то проблема? Что-то пошло не так?
— Это Росси, — говорит Лука, наклоняясь вперед.
— Что насчет него? — Я стараюсь говорить нейтральным тоном, даже когда мое сердце начинает учащенно биться. Я чувствую это старое знакомое ощущение, это предупреждение об опасности, и это все, что я могу сделать, чтобы не выбежать из гостиничного номера. Но что бы Лука ни собирался мне сказать, что бы ни должно было произойти, есть одна вещь, в которой я уверена.
Я не смогу избежать этого. Я вижу это по его лицу.
— Он знает, что ты девственница, — осторожно говорит Лука. — Я не знаю, как он узнал, но…
Я чувствую, как моя кровь превращается в лед. На секунду я не могу дышать, комната кружится вокруг меня. Я вспоминаю разговор, который у нас был с ним на танцполе, и внезапно все обретает смысл.
— Это моя вина, — шепчу я. — Я не знала, что он не был в курсе…
Лука мгновенно вскакивает на ноги и направляется ко мне.
— Что случилось? — Резко спрашивает он. Его пристальный взгляд встречается с моим, яркий и напряженный, и я внезапно чувствую себя очень маленькой под ним.
— Он спросил меня, нервничаю ли я. — Я делаю паузу, покусывая нижнюю губу. — Я не была уверена, что он имеет в виду, и он сказал “брачная ночь”… он поинтересовался, беспокоюсь ли я о первом разе.
— Ты сказала ему, что я согласился не прикасаться к тебе? — Голос Луки повышается, становится глубоким и громоподобным. — Что, черт возьми, ты сказала, София?
Я отступаю назад.
— Нет! Мне показалось странным, что он спрашивает меня о сексе с тобой. Я просто сказала, что на самом деле не нервничаю, что я уверена, что ты знаешь, что делать, и что ты поможешь мне пройти через это. А потом он просто кивнул, как будто я ответила за него на какой-то вопрос, и передал меня другому гостю, который хотел потанцевать. Мне это показалось странным, но…
Воспоминание о моем танце с Доном Росси возвращается ко мне, о том, как он смотрел на меня сверху вниз с той очаровательной улыбкой на лице, как его глаза скользили по мне, словно оценивая. То, как он небрежно спросил:
— Ты нервничаешь, малышка? За свою первую ночь с таким мужчиной, как Лука?