Редкостная Золушка (СИ)

Павел нехотя повернулся ко мне лицом, оскалился какой-то недоброй улыбкой и прищурил глаза.
— Мне кажется, что данную ситуацию трудно понять как-то не так, вы не находите, Надежда Сергеевна.
— Просто Надежда. — Я еще раз провела рукой по его плечу, отмечая странный факт, что он не отстраняется. Наверное, если бы ему были неприятны мои прикосновения, он бы что-то предпринял. — Павел, если я скажу, что один из сотрудников выпрашивал у меня внеурочный отпуск, вы бы поверили? — попыталась я все обернуть в шутку.
Его рот опять скривился. Да, если бы не это выражение лица какого-то высокомерия и брезгливости, Павел бы мне понравился. Определенно, мой типаж мужика, только вот без всей этой журналистской шелухи.
— Я бы вам посоветовал такие сведения держать при себе и не болтать о них в приличном обществе. Тем более, когда разговариваете с журналистом.
А я, стало быть, не совсем приличное общество…
— Павел, вы же понимаете, что я пошутила, да? — Ничего, пусть он считает меня неприличной, в этом даже есть какое-то приятное послевкусие — быть плохой девочкой для хорошего мальчика. Это я пережить смогу. Мне бы сейчас по поводу статьи все решить. — Павел, может быть мы с вами поговорим, обсудим все. Как вы считаете, смогла бы я вас уговорить… — чуть не сказала: " не печатать статью", но тут же проглотила эти слова. — Вместе поужинать?
Павел мне не ответил, открывшиеся створки лифта дали ему такую возможность. Он просто отвернулся от меня.
Козел!
Павел дождался, когда из лифта выйдут люди, в том числе и Танюша, чье лицо побледнело, стоило ей меня увидеть.
— Надежда Сергеевна… — начала она говорить, наверное, впервые в жизни потеряв свой железный самоконтроль.
— Позже! — оборвала я ее. — Павел, ну что, мы договорились?
Этот несокрушимый сухарь молча зашел в лифт. Так, его позиция понятна. Кажется, для себя он все уже решил.
Но я не могу позволить себе смириться и отдаться воле судьбы.
Поставила ногу, на дав возможности створкам лифта закрыться. Они вновь разъехались в разные стороны. Я шагнула в лифт, не сводя уверенного взгляда с Павла. Это я раньше умоляла, а теперь я просить больше не буду.
В лифте мы были вдвоем, я не стала отходить к поручням, продолжая стоять напротив несгибаемого мужчины.
Сама эта обстановка привнесла некую опасность что ли. В голову начали лезть разного рода фантазии. Почему-то страшно как захотелось почувствовать его ухмыляющиеся жесткие губы на своих губах, на груди, да вообще на везде.
Рука сама потянулась к кнопке на панели управления, отвечающей за остановку лифта.
— Павел, я устала ходить вокруг да около и уламывать вас, как красну девицу. Давайте, будем вести себя как взрослые люди. Скажите, что вы хотите за свое молчание?
— А что вы мне можете предложить, Надежда? — его взгляд, меняясь, пробежался по мне, останавливаясь на губах, на груди, спускаясь ниже.
Господи, надеюсь на том месте, где его взгляд задержался особенно долго нет слюней или еще чего.
— Я не ограничена в возможностях.
Его взгляд снова пробежался по мне, словно прикидывая, что лучше — открыть черный ящик или взять приз от барабана.
Ага, крутите колесо, Павел. Я могу внести и денежную компенсацию, а так же расплатиться и натурой. Второй вариант, кажется, я хочу немного больше.
Его рука медленно потянулась ко мне, нет, не ко мне, а мимо, к сожалению. Рукавом пиджака он, словно нечаянно, задел налившуюся в возбуждении и предвкушении грудь. Затем он потянулся к панели за моей спиной, остановившись практически вплотную ко мне.
— Сегодня в семь. Адрес я пришлю, — сказал Павел, нажимая кнопку на панели управления. Лифт дернулся, толкнув нас друг к другу. Я непроизвольно прижалась к нему, чувствуя исходивший от него жар и какую-то неимоверную мужскую силу. Он не отстранялся, но и попыток сократить между нами последние сантиметры не делал. Просто позволял мне стоять рядом с ним, чувствуя грудью его дыхание.
Лифт медленно полз вниз, кажется, с такой же скоростью, что и возбуждение, которое тягучей горячей волной прошлось по мне, концентрируясь внизу живота.
 
Я жалела, что сейчас еще не семь вечера или что лифт продолжает движение, хотя мог бы застрять где-нибудь, давая мне возможность переступить оставшуюся еле заметную черту.
Да, пожалуй, вот именно с ним, сейчас, я бы наплевала на все и занялась бы сексом здесь.
Наверное, продлись наше нахождение в лифте чуть дольше, я бы не справилась с этим соблазном. Но кабина остановилась, дернулась, опять толкая нас друг к другу. Моя грудь с напряженными до боли сосками вжалась в его твердый живот. Я подняла голову и посмотрела на Павла, ловя его возбужденный взгляд из под очков.
Створки лифта разъехались, моментально возвращая нас в действительность. Голоса, суета, жужжание целого здания развеяли завесу возбуждения.
В кабину начали заходить сотрудники, здороваясь со мной и с любопытством смотря на Павла.
Он положил руки мне на плечи, отодвигая в сторону, чтобы я освободила ему дорогу. От этого прикосновения словно током ударило.
Господи, почему я так на него реагирую?!
Павел вышел из лифта, а я встала на его место, провожая взглядом широкую спину в неформальном пиджаке, крепкие ягодицы, обтянутые джинсами.
— Сегодня в семь, — сказала я ему на прощание. Он обернулся и кивнул. Жесткая улыбка вернулась на его лицо, вмиг стирая даже тень того мужчины, что всего минуту назад тяжело дышал, каждым вдохом вжимаясь животом в мою грудь.
Дверцы кабины медленно поехали навстречу друг к другу. Затем лифт начал свое движение наверх.
Чем выше я поднималась, тем яснее становились мысли.
Я выпросила таки встречу с Павлом.
Я не знаю, где она будет проходить и на каких условиях.
Я не знаю, что запросит Павел за свое молчание.
Я не знаю, что делать с Андреем.
И да, кажется, я вконец потеряла способность к здравомыслию, предлагая человеку, способному меня уничтожить, оружие массового поражения.
  
Приеду в шесть
 
Наконец, лифт остановился, выпуская меня наружу. Прошлась по коридору, вернулась в приемную.
— Надежда Сергеевна, я…
— Позже, — опять оборвала Татьяну на полуфразе. Разговоры разговаривать мы еще успеем. Теперь бы с Андреем вопрос решить.
Боже мой, работать надо, а мне все некогда. То одно, то другое. Погрязла в каких-то заботах и интригах. Жила одна и бед не знала. А теперь ношусь с ними, как курица.
— Андрей, впредь, когда хочешь встретиться у меня в офисе, записывайся у секретаря. А теперь давай, на выход. У меня работа. — Понимаю, что грубо. Но когда увидела любовника, сидящего за моим столом, развалившегося на моем же кресле, разозлилась.
Если бы не он со своими лобзаниями…
— Ху из ит? — спросил Андрей, даже не обратив внимания на мои слова.
— Говори яснее, без вот этих твоих ху.
— Мужик, с которым ты любезничала у лифта.
Вот это нонсенс. Это он сейчас к моей совести взывает? Тот, кто еженедельно наращивает рога своей супруге?!
— Павел, — ответила я, скрещивая руки на груди.
— Павел… Интересно. И чем занимается Павел?
Пока Павел ничем интересным не занимается. Но надеюсь, это скоро изменится.
— Андрей, это просто смешно, не находишь? Ты мне кто? Муж, брат, сват?
 
— Да нет, почему же смешно. Очень даже интересно, с кем ты кроме меня время проводишь. Не чужие вроде бы люди.
— Это не твоего ума дело, Андрей. Я же не спрашиваю тебя о жене.
— Так дело все-таки в этом? А хочешь, я разведусь?
О Бог мой, сделай так, чтобы мне сейчас это просто показалось.