Редкостная Золушка (СИ)

  
Мозаика
 
— Хорошего вечера, — пожелал нам сердобольный официант, прежде чем закрыл за собой дверь приват-комнаты. Мы с Павлом промолчали, продолжая испытывать друг друга на прочность прямыми взглядами.
Я не знаю сколько времени мы простояли вот так. Может быть секунду, а может быть и час. Только он, только я, и чемодан, разделяющий гостиничный номер на две равные половины, призывающий нас обоих подойти, наконец, к этому импровизированному барьеру.
— Приступим! — На удивление, мой голос даже не дрогнул, сохраняя твердость. Кинула флоггер на кровать. Отстегнула ремень, который последовал за девайсом. Затем принялась расстегивать пуговицы на кардигане. Павел же продолжал стоять и смотреть на меня. Ждет команды? — Раздевайся! — сухо сказала я, выталкивая последнюю пуговицу из прорези. — Хотя, постой…
Я обогнула разделяющий нас чемодан с девайсами, позволяя кардигану сползти с одного плеча. Подошла к Павлу и забрала из его руки ошейник. Потянула за темный галстук, заставляя наклонить голову.
Он не стал сопротивляться. Покладистый какой. Надеюсь, этому способствовала не только моя грудь, выглядывающая из корсета, к которой он наклонился, подставляя мне шею. Кожу обдало его горячим дыханием. По телу пробежала волна возбуждения, устремляясь во все особо чувствительные точки.
Так, держать марку!
Накинула на шею Павла кожаный ошейник, отрегулировала так, чтобы он не давил. Зафиксировала застежкой.
— Теперь раздевайся! — сказала я приказным тоном, удивляясь своей холодной выдержке. По крайней мере, внешней.
Отошла от Павла и встала на то же самое место. Позволила легкой ткани кардигана соскользнуть к ногам.
Паша, до этого медленно развязывающий галстук, так и встал столбом. Чулки, мини, корсет, алые туфли — на месте Павла я, наверное, бы тоже потеряла связь с реальностью.
Смотри, мне не жалко…
Подошла к чемодану. Поставила ногу на него, вдавливая каблук сначала в один смыкающий обе крышки чемодана держатель, потом и во второй. Как я и планировала, та часть, которую я не придерживала туфлем, открылась. Правда, я не думала, что она с такой силой ударится об пол, из-за чего некоторые девайсы вывалятся наружу. Да, в том числе и он…
Искусственно созданный человеком член с громким стуком ударился об пол, несколько раз подпрыгнул, напоминая в полете застывшее и трясущееся желе.
Интересно, тот человек, кто создал этого гиганта понимал, что данный девайс нужен, чтобы ублажать, а не вселять страх? Или зависть, это уж кому как…
Я не стала смотреть на Павла, так как понимала — если сейчас увижу его лицо, то просто не смогу сдержать истеричный хохот. Вонзила ногти себе в ладони, пытаясь сохранить эмоциональный баланс.
— Раздевайся! — вновь приказала я. Подошла к кровати и взяла в руки флоггер. Как-то с ним было проще оставаться серьезной.
Павел развязал галстук и отбросил его на кровать. Дальше дело пошло быстрее. Снял пиджак, откинул и его. Расстегнул ремень, доставая его из петель. Отбросил. Вытянул края рубашки из брюк.
— Все снимать? — спокойно и как будто отстранено спросил он, расстегивая мелкие пуговицы на рубашке в области запястий. Сердце забилось чаще от того, что впервые за три недели я услышала его голос.
— Шляпу можешь оставить, — ответила я ему словами из песни Джо Коккера. Шляпы, конечно, на нем не наблюдалось, поэтому я уже вовсю предвкушала мужской стриптиз.
Паша безэмоционально кивнул. Сделал пару шагов к кровати. Снял очки и положил их на тумбочку. Следом отправились и наручные часы.
Вернулся в центр номера. Расстегнул брюки, снял их, отбросив к остальной одежде. Затем принялся за пуговицы на рубашке, но прежде чем снять и ее, повернулся ко мне спиной и опустился на колени.
Рубашка медленно поползла с плеч.
Я перехватила флоггер. Ладони вспотели, поэтому девайс норовил выпасть из рук.
 
Почему-то снять рубашку для Паши было сложнее всего. Что он там, застрял в ней, что ли?
Словно услышав мои мысли, Павел, резко выдохнув, стянул с себя рубашку. Откинул ее к остальным вещам. Это движение заставило все напряженные мышцы его спины прийти в действие, перекатываясь под кожей. После этого он замер…
Флоггер все-таки выскользнул из моих рук. Но я этого уже не заметила.
Я смотрела на спину Паши, пытаясь уместить в своем мозгу увиденное. Множество шрамов расползалось по его коже. Они уже давно зарубцевались, но белые полосы свидетельствовали о том, что его спина раньше состояла из лоскутов. Живая мозаика…
В некоторых местах были видны следы хирургических швов, стягивающих кожу.
Я закрыла глаза, пытаясь протолкнуть в горле ком. Несколько раз глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь во всем теле. Затем снова посмотрела на шрамы.
Такие увечья можно было нанести лишь очень острым ножом. Как и тот зарубцевавшийся незнакомый мне символ, что расползался по спине.
Я вновь закрыла глаза, боясь их снова открыть и увидеть все это…
Какой изверг мог такое сделать с ним?
Все же нашла в себе силы, чтобы снова посмотреть на спину преклоненного передо мной мужчины. Сейчас стало даже больнее. Больнее от осознания того, что еще несколько минут назад я хотела пройтись по его спине флоггером.
Сделала неуверенный шаг к Паше, еще один…
Опустилась на колени перед ним. Дотронулась до верхнего шрама, который пересекал кожу поперек спины. Почувствовала как под моими пальцами каменеют мышцы.
Слезы брызнули из глаз. Горячие капли падали на спину Павла, устремляясь вниз.
Я привстала и прижалась всем телом к Паше, пытаясь его обнять. Хотя мне разве что и удалось, так это обхватить его плечи.
Паша не двигался, застыл. Все то время, что я прижималась к нему, он тяжело и рвано дышал.
Боже, я, наверное, делаю ему больно. Вдруг эти шрамы еще болят…
Хотела разомкнуть свои объятия, но Паша не позволил. Удержал мои руки. Поднес каждую к свои губам и поцеловал.
Отпустил одну руку, за вторую потянул, пересаживая меня перед собой.
Как только я увидела его понимающий взгляд и легкую улыбку, разрыдалась…
— Прости меня, Паша…
_____________________________
Девчата, в шапке профиля есть ссылка на мою официальную авторскую группу)) Заходите на огонек))) Там у нас бывает гооорячоооо)))
  
Душевные шрамы
 
Госпожа, блин…
Весь мой боевой настрой смыло потоком горючих слез. Я и предположить не могла, что способна так долго и надрывно рыдать.
— Не плачь, Надя. — Паша не прекращал свои попытки успокоить меня. Крепко обнимал, раскачивая из стороны в сторону. Он уже давно сел в более удобную позу, усадив меня на себя сверху. Я в ответ на его слова согласно кивала, уткнувшись ему в плечо, выливая из себя очередную порцию накопившихся, кажется, за всю мою жизнь слез. — Это всего лишь шрамы, Надя.
Всего лишь шрамы… Вот бы и душевные раны имели свойство затягиваться и постепенно сходить на нет.
Приподняла голову с плеча, немного отстраняясь от Паши. Смахнула очередную партию слез, замечая на пальцах следы туши. Не выдержал смоки мирового потопа. Сейчас я, наверное, еще та госпожа с потекшим-то макияжем.
 
Хотя, Паше уже не привыкать. Он меня, кажется, видел уже во многих удачных ракурсах. Одним меньше, одним больше…
— У меня тоже есть шрам, — сказала я, поднимая челку и указывая на белую полоску рассекающую бровь. Конечно глупо. Как будто решила шрамами помериться. Но именно в этот момент я хотела, и, более того, была готова признать тот факт, что когда-то была слаба настолько, что позволяла другому человеку издеваться над собой. — Подарок на память от бывшего мужа.