Редкостная Золушка (СИ)

— Мама, ты знаешь, я изначально был против всего этого празднования. Но ты просто не оставила мне выбора.
— Ну, так же, день рождения ведь! — Галина Владимировна посмотрела на сына таким взглядом, что стало понятно — именно этим методом она его и уговорила. — Павлуша, мне бы с тобой парой слов перекинуться. Наедине.
— Мама, не сейчас. — Павел взял меня за руку и повел к столу. Галине Владимировне ничего другого не осталось, как пойти за нами следом.
Как только мы подошли, из-за стола поднялся отец семейства, внося ясность, в кого же сын пошел своим ростом.
— Сергей Леонидович, — протянул он мне руку, не дожидаясь, пока нас представят.
— Надежда, — ответила я рукопожатием.
— Алина, моя сестра, — теперь уже Павел взял на себя инициативу, представляя девушку, которой на вид было не больше двадцати. Она, бесспорно, пошла в родительницу, хотя глаза цвета стали приняла от отца. Как, в общем-то, и старший брат.
— Надежда, — представилась я. — Стильно выглядишь. — Конечно, это был подхалимаж чистой воды, но главное, что он подействовал. Алина отложила свой телефон и посмотрела на меня открытым взглядом.
— Павлуша, отойдем на минуту… — В голосе Галины Владимировны послышались жалобные нотки.
Я пока не могла разобраться, как отношусь к Галине Владимировне. Слишком уж коробило ее повышенное внимание к взрослому сыну.
Да еще и Павлуша…
— Мама, это подождать не может?
— Нет! — воскликнула она, со слезами на глазах. Либо Галина Владимировна очень хорошая актриса, либо дело самое что ни на есть безотлагательное.
— Хорошо. Надя, присаживайся, я сейчас.
Детский сад "Карамелька"…
Присела на предложенный стул, окинула взглядом сидевшую напротив меня Алину, Сергея Леонидовича, который расположился от меня по правую руку. Потом уже посмотрела на сервированный стол.
Один, два, три, четыре, пять…
Насчитала пять наборов посуды. Интересно, зачем могли понадобиться дополнительные приборы, если Павел не предупреждал, что придет не один…
— Паша! — Даже вздрогнула, когда услышала имя Павла, произнесенное голосом, который очень напоминал мне утреннее щебетанье, подслушанное в его телефоне.
Галина Владимировна с сыном не успели отойти от нашего стола, и теперь моему взору предстала потрясающая картина — девушка, думаю, младше меня года на три (пять в уме) шагала к нашему столу походкой от бедра в коротком платье, на высоких каблуках, с распущенными волосами, что колыхались в такт подпрыгивающим грудям.
Надежда Стальцова — вчерашняя новость… Туше…
Почему-то я даже не удивилась, когда девушка подошла к Павлу и прижалась надутыми губами к его щеке.
На Галину Владимировну, бросившую на меня виноватый взгляд, страшно было смотреть. Да я и не старалась. Отвернулась.
— Ох уж эти неловкие моменты, — сказала Алина и рассмеялась.
— И не говори. Ну, хоть поем бесплатно. Сергей Леонидович, а что же вы не наливаете? Мне, пожалуйста, белого сухого.
Я старалась не поворачиваться, напрягая лишь свой слух.
— Галина Владимировна, я так рада вас видеть. Спасибо, что позвали.
— Зачем? — раздался голос Павла, от которого даже по мне пробежали мурашки.
— Павлуша, я хотела предупредить… — В голосе Галины Владимировны слышались слезы, и мне сейчас было ее даже жаль.
Девушка, тем временем, окончив расточать нектар вокруг "свекрови" обратила свое внимание на "свекра".
— Сергей Леонидович, здравствуйте.
— Здравствуй, Яна, — ответил он. И вернулся к прежнему занятию — смотреть на свою жену с молчаливым укором.
Яна, значит…
— Алина. — сказала она снисходительным голосом, как будто разговаривает с ребенком. Видимо, это и было приветствие. Девушка, в свою очередь, лишь хмыкнула, даже не подняв на Яну глаз.
Ну что же, кажется, очередь дошла и до меня. Закинула ногу на ногу, поворачиваясь на стуле, который изначально был предназначен не для моего зада, как и бокал, из которого я отпила внушительный глоток белого сухого.
— Яна, подруга Павла, — представилась она, и добавила, — вот уже почти шесть лет как. — После этого биографического эпоса она протянула мне руку.
 
Я поставила на стол свой/ее бокал и поднялась. Приняла рукопожатие и ответила:
— Надежда, вот уже почти два дня как я трахаю Павла.
  
ЯжМАТЬ
 
Мои слова, без сомнения, произвели неизгладимое впечатление на местное общество. На мгновенье в радиусе двух метров воцарилась полная тишина. Затем где-то что-то упало и разбилось.
Галина Владимировна во все глаза уставилась на сына, как будто только сейчас осознавая тот факт, что ее Павлуша ведет активную половую жизнь или, говоря моими словами, что его кто-то трахает.
Алина в это время громко хохотала, а за соседним столиком девичья компания, кажется, поднимала бокалы в мою честь.
Яна же молчала, сверкая глазами и покрываясь багровыми пятнами. Руку мою так и не отпустила, впиваясь в нее своими ногтями.
Чуть не рассмеялась в голос. Боже, осталось еще из-за мужика подраться на глазах у всех. Вот уж точно — хорошая статья получилась бы…
Ну, что же, грудастый зайчик, хочешь по плохому — за мной не зачерствеет.
Сжала ее ладонь в ответ, с удовольствием вонзая в девичью руку свои как будто специально ради этого события наточенные ногти.
Что, зайка, неприятно? Ишь, как засопела.
Вероятно, Яна поняла, что я могу бесконечно долго впиваться в нее ногтями, при этом мило улыбаясь, глядя ей в лицо. Она разжала свою руку, и я тут же выпустила ее ладонь.
Огляделась, встречаясь с жестким стальным взглядом Павла. На нем не стала задерживать свое внимание — сильно много чести. Посмотрела на бедную женщину, стоявшую рядом с ним и взиравшую сейчас на меня круглыми глазами.
— Галина Владимировна, что же вы все на ногах, да на ногах. Проходите, присаживайтесь, — сказала я. Повернулась к пунцовой барышне и продолжила свои гостеприимные речи, — Яночка, солнце, присаживайтесь и вы. Не смотрите, что стульев пять. Павлуша постоит. — И поголодает заодно.
Яна моим предложением решила воспользоваться. Присела на стул, расправляя складки на платье, которое и до этого целомудрием не отличалось, сейчас же еле прикрывало то самое целомудрие, выставляя на всеобщее обозрение длиннющие ноги.
Павел, к слову, стоять не стал. Взял свободный стул у соседнего стола и поставил рядом с моим. Сел, закидывая на спинку стула руку. Яна ревностно проследила за этим жестом, но промолчала. А я… Мне было чертовски приятно.
Интересно, подруга в ее понимании это как? Вот я, к примеру, четко и лаконично обрисовала свою позицию. Разве нельзя было так же внести ясность…
Кто же ты, зайка?!
— Сергей Леонидович, только вас и ждем, — сказала я, вертя своим опустевшим бокалом. — Вот, и Яночке налейте. — Эка я, какая замечательная хозяйка торжества. — Ну, что, а теперь тост от вновь прибывшей гостьи!
Яна вонзила в меня свои глаза-копья, перевела взгляд на Павла и улыбнулась, бросая кокетливые взгляды. Ох, ты же моя прелесть…
Девушка достала из-за своего стула свернутый трубой рулон. И как я его раньше не заметила. Не маленький ведь — метр в высоту будет точно.
— Паша, по традиции, которая закрепилась за нами в эти годы я хотела бы подарить тебе снимок. Наверное, он лучше всяких слов выразит мои мысли и… чувства. С днем рождения. — Она протянула ему рулон, только вот Павел брать его не торопился.
 
Да что же это… Человек же старался, готовился.
— Спасибо, Яночка, — ответила я за Павла, забирая сверток, правда, не с первой попытки.
Павел повернулся и посмотрел на меня внимательным взглядом.